Юрий Жуков - Тайны Кремля

• Название: Тайны Кремля
• Автор: Юрий Жуков
• Издательство: Терра
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-300-02990-4

Исследование современного российского ученого, доктора исторических наук Юрия Николаевича Жукова посвящено вопросам власти в СССР в период 1938–1954 гг. На основании ряда документальных источников, многие из которых недоступны ученым-историкам, автор открывает неизвестные страницы прошлого России, характеризует деятельность крупнейших представителей власти страны, их политику в области государственной безопасности, обороны, промышленности, финансов и др. Книга рекомендована к печати Ученым советом Института российской истории Российской академии наук.

---

Широкому руководству следовало насторожиться, возможно, даже и испугаться. И не только из-за этих двух постановлений ПБ, но и из-за того, что сопровождало их. Ставшего слишком уж нарочитым снятия со своих постов министров, которым вроде бы не следовало ничего опасаться. Ведь они не только прошли беспримерно суровую школу подчинения и управления, но и выдержали успешно своеобразный экзамен в годы войны. Доказали конкретной работой, умением справляться с любыми, самыми сложными поручениями. Тем не менее именно их и затронула необычная чистка. Привела только за три месяца к освобождению по различным причинам девяти членов правительства. Уже упоминавшихся В. А. Малышева, М. Г. Первухина, И. В. Ковалева, М. Б. Храпченко, а кроме того еще и министров юстиции — Н. М. Рычкова, финансов — А. Г. Зверева, связи — К. Я. Сергейчука, морского флота — П. П. Ширшова, председателя комитета по делам физкультуры и спорта — Н. Н. Романова[619].

Лишь одно могло послужить некоторым утешением для всех, и затронутых чисткой, и тех, кого она не коснулась. Никому не предъявляли обвинений политического характера, никого — даже тех, кого снимали, включая и Ковалева, не отдавали под суд, не приговаривали к лишению свободы, тем более — к расстрелу. Даже Храпченко, хотя его «дело» и сопровождалось идеологическими акциями, по своим масштабам более значительными, нежели в августе — сентябре 1946 года. «Дело», оказавшееся напрямую связанным с принятием ПБ 10 февраля суровым по тону постановлением «Об опере „Великая дружба“ В. Мурадели», а до того — с проведением 10–13 января необычного, в ЦК ВКП(б), широкого совещания «деятелей» советской музыки. Совещания, где Жданов сыграл ведущую роль, но почему-то сидел в президиуме вместе с другими секретарями ЦК — М. А. Сусловым, А. А. Кузнецовым, Г. М. Поповым. Совещании, как бы естественно перешедшим в 1-й съезд Союза советских композиторов, заседавшим с 19 по 25 апреля. И на совещании, и на съезде практически все участники, поддерживая в том Жданова, пытались связать пресловутую давнюю «правдинскую» статью «Сумбур вместо музыки» с днем настоящим. Дружно осуждали творчество выведенных из оргкомитета Арама Хачатуряна, Вано Мурадели, Левона Атовмьяна, а также Дмитрия Шостаковича, Сергея Прокофьева, Виссариона Шебалина, Юрия Шапорина, Николая Мясковского.

Именно отсутствие политических мотивов, судебных наказаний при освобождениях от должности или признании серьезных «идеологических» ошибок, и создавало ощущение странной, «аппаратной» игры, которую вели те, кто скрывался за кулисами, оставался в тени. Игры во имя достижения непонятной остальным цели, остающейся загадочной и поныне. Даже сегодня нельзя дать однозначное, обоснованное объяснение происходившему тогда во власти. Нельзя прежде всего потому, что ужесточение отношения к высшим государственным служащим в равной степени подрывали позиции и А. А. Кузнецова, возглавлявшего УК, и Г. М. Маленкова, до своего ухода с этого поста выдвигавшего на руководящие посты тех, кто и подвергался опале. Мало того, жесткий кадровый курс оказывался выгодным все тем же двум членам узкого руководства, а вместе с тем еще и Сталину. Ведь именно в то время Иосиф Виссарионович вновь начал проявлять прежнюю активность, усиливая свое положение единоличного лидера, укрепляя его. Не довольствуясь тем, что с помощью Кузнецова — Абакумова и Булганина полностью контролировал силовые структуры, госбезопасность и армию, напрямую подчинил себе еще одно столь же значимое, только с точки зрения экономики, ведомство. Косыгиным заменил 23 марта Зверева, пониженного до уровня первого заместителя, на посту министра финансов, сразу же приняв «наблюдение и контроль за работой» этого министерства на себя. А 12 апреля весьма странным образом преобразовал еще и валютный комитет ПБ. Включил в его состав А. Н. Косыгина, Л. 3. Мехлиса и В. Ф. Попова[620].

Но все же массовые репрессии, непременный атрибут жесткого курса, все же возобновились, и именно в то самое время. Правда, на весьма ограниченной территории — лишь в республиках Прибалтики, западных областях Украины; в ограниченных размерах — затронули исключительно сельское население, невольно служившее опорной базой не ослабевавшего вооруженного сопротивления сепаратистов, в столь же узких рамках формы наказания по большей части свелись к высылке населения из западных областей Украины в центральные и восточные.

Как уже отмечалось выше, 15 декабря 1947 года по решению ПБ первого секретаря ЦК КП(б) Украины Л. М. Кагановича отозвали в Москву. На освободившуюся должность утвердили единственного возможного кандидата — члена ПБ Н. С. Хрущева, а для сохранения разделения полномочий назначили главой республиканского правительства Д. С. Коротченко. В силу возвращенного высокого положения Никите Сергеевичу теперь в несоизмеримо большей степени, нежели прежде — как председателю СМ УССР, приходилось отвечать за положение в западных областях, где продолжали сопротивление всем органам власти, и советским, и партийным, ОУН и ее «военное крыло» — УПА. Мало того, необходимо было Хрущеву и как-то оправдать свои четырехлетней давности шапкозакидательские заявления. Утверждения донельзя оптимистические — мол, ликвидация вооруженного подполья произойдет в самое ближайшее время, став простой операцией.

21 марта 1944 года Н. С. Хрущев в сообщении на имя Сталина писал: «Что касается вопроса об украинско-немецких националистических бандах, то надо сказать, что разговоры об их действиях сильно преувеличены… Я уверен, что мы скоро наведем в этих районах порядок». Правда, мимоходом отмечал — для восстановления спокойствия уже используются кавалерийская дивизия, двадцать броневиков, восемь легких танков да ожидается прибытие частей НКВД. Однако даже с такими силами решить проблему не удалось. Хотя лишь с 19 февраля по 20 сентября того же 1944 года было уничтожено 13442 националистов-экстремистов, а 7456 захвачено в плен, борьба с ними не завершилась, и конца ей не было видно. Боевые действия не спадали, а возрастали по мере продвижения Красной Армии на запад. Усилились настолько, что вызвали после одобрения узким руководством появление совместного приказа по НКВД и НКГБ от 9 октября «О мероприятиях по усилению борьбы с оуновским подпольем и ликвидации банд ОУН в западных областях Украинской ССР». В начале следующего, 1945 года, аналогичное постановление вынуждено было принять и ЦК КП(б) Украины[621].

Даже после окончания войны вооруженное сопротивление украинских экстремистов на Волыни, во Львовской, Тернопольской, Дрогобычской, Станиславской областях не только не было сломлено, но даже усилилось. Перекинулось за границу, охватив территорию юго-восточной Польши и Словакии. Потребовало скоординированных усилий органов госбезопасности трех стран, мощных армейских группировок только для того, чтобы ликвидировать отряды бандеровцев за пределами СССР, да и то лишь к началу 1949 года. Тем временем не утихавшая в западных районах УССР борьба приобрела, в конце концов, политический характер. Отрицательно повлияла на стремление Киева быстро провести коллективизацию. Вынуждала крестьян, уже смирившихся с неизбежным, как они понимали, вступлением в колхозы, все же не делать этого из-за вполне реальной угрозы погибнуть после такого поступка от пуль бандеровцев.

Поставленный перед жестким и суровым долгом любой ценою провести коллективизацию, Хрущев нашел видавшийся ему, судя по всему, единственно приемлемым выход. Внес 10 февраля 1948 года на рассмотрение ПБ предложение, носившее поначалу чисто региональное значение — о необходимости применения упрощенной процедуры высылки всех тех, кто отказывался вступать в колхозы, а также в той или иной степени был связан с сепаратистским подпольем.

ПБ поддержало инициативу Никиты Сергеевича и сформировало особую комиссию в составе зампреда СМ СССР Л. П. Берия, первого секретаря ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущева, секретарей ЦК М. А. Суслова, А. А. Кузнецова, министров: госбезопасности — В. С. Абакумова, внутренних дел — С. Н. Круглова, юстиции — К. П. Горшенина, генерального прокурора Г. Н. Сафонова. Поручило им подготовить документ совершенно иного рода, направленный на разработку «вопросов о переселенцах, административно-ссыльных и высланных, об организации специальных тюрем и лагерей для особо опасных преступников, в том числе шпионов, а также вопроса о высылке из Украины вредных элементов в деревне с предоставлением предложений в Бюро Совета Министров»[622].

Спустя всего десять дней, 21 февраля, Н. М. Шверник подписал указы ПВС СССР «О выселении из Украинской ССР лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный и паразитический образ жизни» — то есть тех, кто отказывался вступать в колхозы, и «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР»[623]. Последний юридический акт означал уже бессрочную высылку на Колыму, в Красноярский край и Северный Казахстан всех тех, кто отбыл или должен был вскоре отбыть заключение по 58 статье Уголовного кодекса. Означал возобновление в Советском Союзе репрессий, возможно — массовых.