Юрий Жуков - Тайны Кремля

• Название: Тайны Кремля
• Автор: Юрий Жуков
• Издательство: Терра
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-300-02990-4

Исследование современного российского ученого, доктора исторических наук Юрия Николаевича Жукова посвящено вопросам власти в СССР в период 1938–1954 гг. На основании ряда документальных источников, многие из которых недоступны ученым-историкам, автор открывает неизвестные страницы прошлого России, характеризует деятельность крупнейших представителей власти страны, их политику в области государственной безопасности, обороны, промышленности, финансов и др. Книга рекомендована к печати Ученым советом Института российской истории Российской академии наук.

---

ПБ поддержало инициативу Никиты Сергеевича и сформировало особую комиссию в составе зампреда СМ СССР Л. П. Берия, первого секретаря ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущева, секретарей ЦК М. А. Суслова, А. А. Кузнецова, министров: госбезопасности — В. С. Абакумова, внутренних дел — С. Н. Круглова, юстиции — К. П. Горшенина, генерального прокурора Г. Н. Сафонова. Поручило им подготовить документ совершенно иного рода, направленный на разработку «вопросов о переселенцах, административно-ссыльных и высланных, об организации специальных тюрем и лагерей для особо опасных преступников, в том числе шпионов, а также вопроса о высылке из Украины вредных элементов в деревне с предоставлением предложений в Бюро Совета Министров»[622].

Спустя всего десять дней, 21 февраля, Н. М. Шверник подписал указы ПВС СССР «О выселении из Украинской ССР лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный и паразитический образ жизни» — то есть тех, кто отказывался вступать в колхозы, и «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР»[623]. Последний юридический акт означал уже бессрочную высылку на Колыму, в Красноярский край и Северный Казахстан всех тех, кто отбыл или должен был вскоре отбыть заключение по 58 статье Уголовного кодекса. Означал возобновление в Советском Союзе репрессий, возможно — массовых.

7 мая ПБ, не довольствуясь масштабами новых карательных мер, поручило еще одной комиссии, теперь уже в составе Г. М. Маленкова (председатель), А. А. Жданова, Н. С. Хрущева, М. А. Суслова, Родионова и С. Н. Круглова «выработать на основе опыта Украины проект постановления Совета Министров СССР и проект указа президиума Верховного Совета СССР о мерах высылки в отдаленные районы антисоциальных элементов по решениям колхозных собраний»[624]. И снова требуемый юридический акт не заставил себя ждать. Указ ПВС СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни», был утвержден 2 июня 1948 года и тотчас распространен на республики Прибалтики, западные области Белоруссии, Молдавию. На ту территорию, где и следовало в кратчайший срок завершить коллективизацию, унифицировав тем самым аграрную сферу народного хозяйства страны.

Чтобы усилить действенность новых юридических актов, 24 августа ПБ за проявление «мягкости» и «нерешительности» освободило от занимаемых должностей председателя Верховного суда СССР И. Т. Голякова и его заместителя, председателя военной коллегии В. В. Ульриха. Заменило их на более покладистых, «управляемых» — А. А. Волина и А. А. Чепцова[625]. А 26 октября оформление возрожденной карательной системы завершилось появлением «директивы» МГБ и Генеральной прокуратуры СССР, установившей, что аресты и направление в бессрочную ссылку всех освобождаемых из тюрем и лагерей по отбытию наказания производятся без суда. Лишь по решению пресловутого особого совещания при МГБ[626]. И, как можно уверенно предположить, при одобрении куратора этого ведомства, А. А. Кузнецова.

Но все же наиболее отчетливо ужесточение курса узкого руководства проявилось не столько во внутренней, сколько во внешней политике. Выразилось во вступлении, если так можно выразиться, Советского Союза в холодную войну. Правда, поначалу действия на международной арене еще не стали однозначными. Отражали мучительные колебания, предшествовавшие окончательному выбору, имевшуюся достаточно длительный период неуверенность в том, следует ли открыто, на государственном уровне, вполне официально вступить в конфронтацию с США и их союзниками.

С завершением 15 декабря 1947 года в Лондоне работы пятой сессии прекратил существование основной координационный орган четырех стран, СМИД, созданный по решению Потсдамской конференции. А с его крахом уже нечего было и думать о подготовке, подписании в скором будущем мирного договора с Германией. О правовом обеспечении демилитаризации этого самого опасного противника, дважды за полстолетие угрожавшего самому существованию страны. О всеобщем юридическом признании включения в состав СССР части Восточной Пруссии (будущей Калининградской области), а также западных территорий Белоруссии и Украины, компенсированных Польше так никем еще не одобренной границей по Одеру и Нейсе. Утверждало же в самых пессимистических прогнозах и еще одно значительное событие. 17 марта 1948 года представители Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга осуществили давно задуманное Черчиллем. Подписали в Брюсселе договор о создании Западного союза, оказавшегося своеобразным эмбрионом НАТО.

До этого колебания при выборе окончательного курса пока продолжались. Особенно ярко они выразились в ходе возникновения и развития советско-югославского конфликта, его метаморфоз, надежно скрывших истинную причину, и породившую его.

Разногласия между Москвой и Белградом наметились весной 1947 года, а суть же их сводилась к оценке Кремлем инициативы Тито и Димитрова. Их попытки решить национальный вопрос и связанные с ним территориальные взаимные претензии всех стран давней «пороховой бочки Европы» в полном соответствии с учением Ленина и Сталина, путем создания Балканской федерации. Государственного образования, включившего бы поначалу Югославию, Болгарию, Албанию, а впоследствии и Грецию. Ликвидацию именно таким образом проблем, связанных с будущим Косово и Македонии.

19 апреля 1947 года Кардель в беседе со Сталиным твердо заверил, что югославская сторона не намерена ратифицировать задуманный договор с Болгарией до того, как отпадут все ограничения, связанные с условиями мирного договора, подписанного в Париже и вступавшего в силу только 15 сентября. Однако 1 августа это обещание было нарушено. Тито и Димитров объявили, что ими окончательно согласован бессрочный договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи двух стран, к которому могут присоединиться и другие балканские государства.

Обеспокоенный таким развитием событий, Сталин 12 августа направил Тито письмо, в котором отметил: «Советское правительство считает, что своей торопливостью оба правительства облегчили дело реакционных англо-американских элементов, дав им лишний повод усилить военную интервенцию в греческие и турецкие дела против Югославии и Болгарии»[627]. Два балканских лидера вняли рекомендации Кремля. 27 ноября подписали в Евксинограде (неподалеку от Варны) задуманный договор уже не бессрочный, а на 20 лет. Пошли на то несмотря на принятую незадолго перед тем Второй генеральной ассамблеей ООН резолюцию, осудившую Белград, Софию и Тирану за вмешательство во внутренние дела Греции, военную помощь партизанам-коммунистам.

Советское руководство все еще не меняло своей позиции по данному вопросу. Загодя одобрило подписание договора, что вполне ясно выразил Молотов: «это не должно препятствовать проведению мер в деле объединения Югославии и Болгарии так, как руководство этих стран сочтет нужным»[628]. Одобрило и иное. 9 января 1948 года, во время беседы с прибывшим в Москву Джиласом, Сталин заявил: «Мы согласны, чтобы Югославия проглотила Албанию… чем скорее, тем лучше»[629].

Подход узкого руководства к проблеме стал меняться только после получения достоверной информации о предстоящем заключении Брюссельского договора. Поводом же для выражения новой позиции Кремля послужило интервью Димитрова, данное им 17 января в Софии по поводу будущей Балканской федерации. Бывший номинальный глава Коминтерна заявил, что видит в ее составе не только Югославию, Болгарию, Албанию, но и дунайские страны — Венгрию и Румынию, даже Чехословакию и Польшу в настоящем, в будущем же еще и Грецию. Неделю спустя Сталин сообщил Димитрову, что такое предложение «наносит ущерб странам новой демократии и облегчает борьбу англо-американцев против этих стран»[630]. А 28 января «Правда» опубликовала откровенно официозный комментарий по поводу интервью болгарского премьера, осудивший безоговорочно идею создания Балканской федерации, квалифицировав ее как «проблематичную» и «надуманную».

В тот же день Сталин, используя на этот раз дипломатические каналы, уведомил Тито о кардинальном изменении своего прежнего отношения к созданию нового государства. «В Москве получено сообщение, — отмечалось в очередном советском документе, — что Югославия намерена в ближайшие дни направить одну свою дивизию в Албанию к южным ее границам… Москва опасается, что в случае вступления югославских войск в Албанию англосаксы расценят этот акт как оккупацию Албании югославскими войсками и нарушение ее суверенитета, при этом возможно, что англосаксы используют этот факт для военного вмешательства в это дело под предлогом „защиты“ независимости Албании». Не довольствуясь одними объяснениями, Кремль поспешил ужесточить позицию. Уже 1 февраля Тито была вручена телеграмма, подписанная Молотовым, но выражавшая мнение Сталина. Разгневанного тем, что его могли втянуть не в холодную, а во вполне горячую войну с США и Великобританией. Советское правительство, говорилось в этом своеобразном послании, «совершенно случайно узнало о решении югославского правительства относительно посылки ваших войск в Албанию… СССР не может согласиться с тем, чтобы его ставили перед совершившимся фактом. И, конечно, понятно, что СССР как союзник Югославии, не может нести ответственности за последствия такого рода действий, совершаемых югославским правительством без консультаций и даже без ведома советского правительства»[631].