Наталья Голубева - Судьбы изменчивые лики

• Название: Судьбы изменчивые лики
• Автор: Наталья Голубева
• Издательство: Харвест
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-985-13-9318-9

Наша жизнь полна странных совпадений, судьбоносных случайностей и крутых поворотов. Кому-то она улыбнулась, над кем-то посмеялась, кого-то больно ударила, а кого-то пощадила. Иногда думаешь: «А вот если бы тогда я поступил иначе, все могло бы быть совсем по-другому». Может быть, лучше, а может быть, наоборот, — кто знает? Мы можем только гадать. Но несмотря на сюрпризы судьбы и жизненные испытания, мы стараемся всегда оставаться верными самим себе.

---

Боже, как это было давно. Воспоминания о том, совсем другом мире, пожалуй, впервые сделали для Алекса такой понятной мысль о быстротечности времени. Каких-то 40 лет отделяли его от тех московских дней. А сколько всего с ним произошло, как быстро все менялось в жизни, его жизни. От воспоминаний мрачных картин незавидной общаговской, хронически голодной жизни Алексу стало не по себе. Казалось, кругом все так были счастливы. Эти бесконечные вечеринки вперемешку с комсомольскими собраниями, обязательной сдачей норм ГТО, субботниками и рапортами, вечной борьбой за социалистический быт и коммунистическую нравственность. Ему никогда не нравилась эта жизнь. Вечная погоня за дефицитом и обязательная радость от жизни в стране Советов. Его манила другая жизнь. При воспоминаниях о своих юношеских мечтах Алекс улыбнулся. Каким наивным в них было все. Узкие брюки а-ля дудочки, яркая блуза, поездка к так манящему теплому морю. Он представлял себя прогуливающимся вдоль его берега с серебристым транзистором, только входящим тогда в моду, и обязательно в окружении всеобщего внимания. Или же туфли с узеньким носиком. Сколько нужно было преодолеть хитросплетений московской фарцовки, чтобы начать щеголять в новеньких, с приятным скрипом ботинках. Что-то в нем было такое, что на генном уровне подсказывало о его далеко не рабоче-крестьянском происхождении. Вкрадчивый голос, мягкие, уютные движения, обходительность и учтивость, которые он так любил сам, особенно с нужными для него людьми, всегда выделяла Алекса среди его сверстников. К нему хорошо относились. Нет, скорее к нему просто тянуло. Девчонок — потому, что кругом были юношеская бравада и даже крутые разборки. Алекс же всегда был учтив. Разговаривая даже с сокурсницами, любил взять девушку за руку и, нежно поглаживая, проявлять искреннее участие к тому, что казалось так важным для нее. Ребят — своей непохожестью. Это помогало избежать многих проблем с комсомольско-партийными обязанностями. Его не тащили в эти организации, не обязывали. Он был другим. Его тип не подходил под общепринятые стандарты. Алекса чаще отправляли на дружеские встречи с творческой молодежью зарубежных стран, всякие международные диспуты заниматься контрпропагандой. Боже, слово-то какое. Ну, только для юмористического спича. А тогда… Многочасовые промывки, политбои с участием Самих и высоких комсомольских чинов. И от них он ушел. При этом Алекс почувствовал, как удовольствие стало разливаться по всему его телу. Они уже торжествовали. Услужливый, податливый, быстро понимающий, чего от него хотят, он как никто другой подходил под их стандарты. И когда уже все было готово для того, чтобы он стал своим, он стал другим.

Как быстро все изменилось в его жизни. Бедный Митяй. Интересно, сколько часов своей драгоценной жизни он провел на утомительных партсобраниях, пленумах, съездах. Сколько стоили ему его премьеры? Вороха подписанных пасквилей против своих же коллег, бывших сокурсников, полного собрания речей и тостов «в честь» и «за». А сколько барышень из числа партноменклатуры должно было пасть жертвами его обольщения. Приемы, банкеты, женщины. Сколько попусту растраченных сил, таланта Митяя. И все ради одной премьеры в год или поездки раз в 5 лет в Болгарию, или же, о предел мечтаний, в ГДР. Была такая страна. Даже название сегодня уже режет слух. Не то, что Алекс.

Все произошло так естественно, быстро, как будто судьба давно уже начертала ему этот путь. Только надо было дойти именно до этого этапа, пережить голод, ту нищету, которая рождала безысходность. Иногда ему казалось, что он так и погибнет здесь, среди этих бараков, нечистот, унижения.

Когда их представили, Алекс испытал доселе неизвестные чувства. Скорее это был холодный страх. Он панически боялся сделать что-то не так и упустить свой шанс.

На память пришли картины его грез. Она была блондинкой с нежной кожей и голубыми глазами, нет, — карими. Или породистой, как и подобало ее происхождению, с синими глазами и темно-платиновым цветом волос.

Его не по-мужски мягкая теплая рука ощутила сильное рукопожатие уверенного в себе человека. Вирги, так в последствии стал называть ее Алекс, скорее отталкивала, чем привлекала. Выступающие вперед зубы, грубоватый овал лица, темные волосы и смугловатая кожа были откровенно неожиданными для Алекса. Обаятельная улыбка и, вопреки всякой логике, приятный низкий голос возвратили его в реальность, к тому, что Вирги существовала и это был его шанс, это была его судьба, которую он просто не мог упустить.

Жара усиливалась. Алекс опустил немощную руку старухи на атласные подушки, а сам продолжал просто сидеть, погруженный в воспоминания. Как он любил эту гостиную. Все ее убранство подчеркивало аристократизм и изысканность. Скоро должна была прийти Дара. Как всегда она приготовит ароматный кофе, а он, наслаждаясь его терпким вкусом, будет любоваться ее грацией, молодым, упругим телом, открытым, манящим взглядом. Ему ничего не мешало отдаться во власть своей страсти. Как хотелось ему сорвать с нее одежды и любить до безумия, забыв обо всем на свете. Но и это он не мог себе позволить. Алекс поймал себя на мысли, что даже и эти чувства он научился подавлять в себе. Сколько же еще испытаний отмерила ему судьба. Он надеялся, на скорую развязку.

Невольно вспомнился прошлогодний вояж в местный клуб. Там почти не случилось это! Дара на корте разыгрывала очередную подачу. Легкая, прыгучая, она привлекала внимание завсегдатаев клуба. У нее был свой круг поклонников, ей прочили блестящую карьеру певицы, славу и выгодную партию. Но Дара выбрала карьеру юриста, стажировалась в Англии по частному праву и частенько наведывалась в эти места, где прошло ее детство. Уютный дом, любимая бабуля, которая только одна понимала ее, Дару, ее мечты и жуткое нежелание заниматься пением. Оперная стезя еще с детства ассоциировалась с ее теткой, которая поехала учиться в холодную Россию, там же и застряла. В ее воображении оперная сцена ассоциировалась с холодом, мраком, каким-то странным выражением лица Виргии. В ней не было той раскованности, естественности, которая так отличала местных аристократок. От былой светскости не осталось и тени налета. Замкнутая, вечно с какой-то оглядкой, не слишком ли внимательны к ней особенно незнакомые люди, она производила впечатление странной леди. Бедняга, с такой внешностью, хотя и роскошным голосом, она никогда бы не сделала здесь карьеру, не говоря уже о Европе. Только в этой непонятной стране она смогла стать примой. Иностранка на социалистической сцене. Да ты хоть без голоса, все равно тебя будут лелеять. Это же такая политика. Жаль только ее хасбента. Из России, а породист как светский лев. С таким не стыдно появиться в любом обществе. Бедный, мечется между Вирги, этим домом. Но держится хорошо. У него почти искренне получается любить бабулю, думает, что его не забудут после ее смерти.

— Смерть… Какое холодное слово! — Дара не могла представить его относительно себя, своих близких. — Лучше об этом не думать! Резко изменив настроение и мысли, она направилась в дом. Надо еще приготовить Алексу кофе, выслушать все замечания по поводу сегодняшнего состояния больной и заглянуть ему в душу. Она любила читать чужие мысли, особенно его. Для Дары Алекс был загадкой. Внешне спокойный, корректный, он глубоко в себе держал свои истинные чувства. Как убедилась Дара, добраться до них было почти невозможно. Она невольно вспомнила их прошлогоднюю встречу в клубе. Дара знала, что хороша собой, что на нее не просто обращают внимание, а пожирают глазами эти сытые холеные сынки, солидные и респектабельные посетители.

Между ними всегда была игра взглядов. Ее это забавляло. Ему, как ей казалось, было нелегко хранить где-то глубоко свои чувства. Такое состояние Алекса ее раззадоривало. Даре так хотелось достать из этих глубин его истинные мысли, увидеть его настоящим.

Они столкнулись случайно в раздевалке. Между ними были мгновения. Трепет, глубинные импульсы Дара ощутила от прикосновения его тела, какие-то неведомые доселе чувства всколыхнули ее душу. Она понимала, что между ними вспыхнула искра, но разгореться она вряд ли сможет. Но этими чувствами она жила целый год до этой их встречи. Вот и сейчас она войдет в гостиную, подаст ему кофе, и весь ее вид будет излучать желание.

Глядя на Дару, отвечая на ее вопросы, Алекс был здесь, рядом, слышал ее голос, но был вместе с ней в далеком мире своих иллюзий. Он представлял себя входящим в зал приемов президента. Перед ним распахивалась дверь, и диктор хорошо поставленным голосом объявлял: «Народный артист, лауреат, сенатор… с супругой». И все взоры сразу были обращены на них. На лицах гостей читалось восхищение, любопытство, хорошая зависть. Он слышал перешептывание соседей: «Какая красивая пара! Какое сочетание умудренности и молодости!»