Дж. Уорд - Короли Бурбона (ЛП)

• Название: Короли Бурбона (ЛП)
• Автор: Дж. Уорд
• Жанр: Эротика

Автор бестселлеров «Братство Черного кинжала» по мнению «New York Times» предлагает нашему вниманию первый роман новой серии с увлекательным действием известной семьи с Юга, обладающей богатством и привилегиями... подвергающей риску свою репутацию секретами, махинациями и скандалами.... В течение многих поколений семья Брэдфордов носила мантию королей бурбона, как главы всего мира. Их устойчивое положение дает им авторитет и привилегии, а также с трудом завоеванное разделение на классы в их обширном поместье — Истерли. Наверху стоит династия, которая судя по всему играет по своим правилам, ей сопутствует удача и хороший вкус. Внизу — сотрудники, которые работают не покладая рук, чтобы поддерживать безупречный фасад Брэдфордов, их пути никогда не пересекаются. Лиззи Кинг, главный ландшафтный дизайнер Истерли, пересекла эту границу, что почти разрушило ее жизнь. Влюбившись в Тулейна, блудного сына династии бурбонов, она ни на что не претендовала и ничего не хотела, и произошедшая между ними ужасная размолвка, только укрепила ее в правильности своих чувств. После двух лет, проведенных вне дома, Тулейн наконец возвращается в поместье, а с ним возвращается и его прошлое. Никто не останется незамеченным: не красивая и безжалостная жена Тулейна; не его старший брат, который ожесточен и его вражда не знает границ; и особенно не безжалостный глава рода Брэдфордов, человек у которого морали меньше, чем крошка хлеба, и обладающий многими, многими страшными тайнами. Напряжение в семье сказывается в профессиональной и частной жизни поместья Истерли, все жители втянуты в схватку и подвергаются неминуемым переменам и только ловкие смогут выжить.   Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения, предназначена для 18+  

---

Конечно, не из-за личных качеств, как человека.

— Миссис Болдвейн вышла и находится в Доме у бассейна, — он обращался только к Лиззи. Грета, как гражданка Германии, которая по-прежнему говорила с акцентом, была для него персоной нон грата. — Пожалуйста, принесете ей туда букет цветов. Спасибо.

И пуф! он развернулся и вышел молча за дверь, закрывая ее за собой.

Лиззи закрыла глаза. В поместье было две миссис Болдвейн, но только одна из них, по всей видимости, вышла из своей спальни и грелась в лучах солнца у бассейна.

«Один, потом второй удар за сегодняшнее утро», — подумала Лиззи. Она не только не хотела видеть своего бывшего любовника, но теперь ей придется встретиться с его женой.

Фантастика.

— Ich hoffe, dass dem Idiot ein Klavier auf den Kopf fallt. (Я надеюсь, что такому идиоту, свалиться когда-нибудь на голову рояль, — прим. пер.)

— Ты говоришь, что надеешься, что ему упадет на голову пианино?

— А ты утверждаешь, что не знаешь немецкий.

— За десять лет с тобой, я выучила.

Лиззи огляделась вокруг, какие цветы она может взять из этой огромной поставки. Коробки должны были быть распакованы, листья проверены и не очень хорошие срезаны, стебли подрезаны, каждый цветок следовало распушить и проверить его качество. Она и Грета еще даже близко не добралась до этой стадии, но то, что хотела миссис Болдвейн, всегда получала быстро.

Причем на очень многих уровнях.

Через пятнадцать минут выбора, обрезки, букет был создан и поставлен в серебряную вазу.

Грета встала рядом с ней и протянула руку с большим с монету не ограненным бриллиантовым поблескивающим кольцом.

— Позволь мне взять вазу.

— Нет, я отнесу…

— Ты не захочешь иметь с ней дело сегодня.

— Я никогда не хочу иметь с ней дело…

— Лиззи.

— Я в порядке, правда.

К счастью, ее старая подруга купилась на ложь. Правда? Лиззи была очень далека от «в порядке», она не могла даже видеть то место, но это не означало, что она собиралась расслабляться.

— Я скоро вернусь.

— Я посчитаю пионы.

— Все будет хорошо.

Она надеялась.

Лиззи направилась к двойным дверям, которые вели в сад, в голове словно что-то стучало и колотило, и ступив за порог на нее накатила стена горячего и влажного воздуха, и ей нисколько это не помогло. «Нужно принять мотрин», — подумала она. Как только вернется примет четыре таблетки и займется своей реальной работой.

Трава под ногами была подстрижена, под ковер больших полей для гольфа, таких огромных мать-природа не смогла бы даже придумать, и, хотя в уме у нее крутилось слишком много мыслей, она все же сделала себе пометку составить список клумб для пересадки на пяти акрах огороженного сада. Хорошей новостью было то, что после позднего начала весны, фруктовые деревья цвели в углах длинной кирпичной стены, их нежные белые лепестки опадали, словно снег на дорожки. Кроме того, мульча, которая была положена две недели назад, наконец-то потеряла свой смердящий запах, и на плюще у старых каменных стен везде появились новые листочки. Через месяц четыре греко-римские скульптуры, создающие своеобразный квадрат, женщины в царственных позах, будут очищены, превратившись из пастельно-розовых и персиковых в ярко-белые, составляя прекрасный контраст со спокойной зеленью и серой рекой.

Но конечно, сейчас все было сосредоточено на «The Derby Brunch».

Дом у бассейна был покрыт белой обшивочной доской и находился в дальнем углу слева, больше подходящий врачу/юристу/семье из четырех человек, которые могли бы бездельничая проводить время перед бассейном олимпийских размеров, наполненным водой цвета аквамарин. Две соединенные лоджии дома были увешаны ухоженными глициниями, которые достаточно скоро покроются белыми и лавандовыми цветами, свисающими, как фонарики, с зеленых кашпо.

И под свисающими ветвями, вытянувшись в коричневом мягком кресле с откидывающейся спинкой из жордана, миссис Шанталь Болдвейн была так же красива, как бесценные мраморные статуи.

И имеющая столько же теплоты, сколько и они.

Кожа этой женщины светилась, благодаря прекрасному спрею для загара, мелированные светлые волосы искусно завиты на длинных концах, и тело, которому могла бы позавидовать сама Рози Хантингтон-Уайтли (известная модель, занимающаяся правильным питанием – прим. пер.), вызвало бы у нее комплекс неполноценности. Ногти были поддельные, но идеально ухоженные, ни длина, ни цвет не имели ничего общего с девушкой из Джерси, а ее обручальное кольцо, как будто сошло со страниц журнала «Town & Country» (журнал уровня люкс – прим. пер.), такое же ослепительное и большое, как и ее улыбка.

Она была прекрасной современной красавицей Юга, тем типом женщин, глядя на которых люди, выросшие в Чарлмонте, шептали: «хорошая девушка, несмотря на то, что она из Вирджинии».

Лиззи уже давно задавалась вопросом, проверяли ли Брэдфорды зубы у дебютанток, за которых вышли их сыновья… также, как они проверяли у чистокровных лошадей.

— …рухнула, а потом приехала скорая, — рука с сильно отсвечивающим кольцом с бриллиантом поднялась, дотронувшись до волос, и переложив iPhone в другую руку, поднеся к другому уху. — Они вынесли ее прямо через главный вход. Ты можешь себе это представить? Они должны были объехать вокруг здания к другому… о-о, разве это не прелесть!

Шанталь Болдвейн прикрыла рот рукой, как делали чопорные гейши, пока Лиззи устанавливала вазу на мраморную барную стойку в самом конце, подальше от прямых солнечных лучей.

— Что сделал Ньюарк? Он такой тугодум.

Лиззи кивнула и отвернулась, чем меньше времени она здесь пробудет, тем лучше…

— О, постой, Лиза, ты…

— Лиззи, — поправила она останавливаясь. — Могу я чем-нибудь вам помочь?

— Не будете ли вы так любезны принести мне немного вот этого? — женщина кивнула на стеклянный кувшин, который был наполовину полон. — Лед уже растаял и совсем не чувствуется запаха. Я уезжаю в клуб на ланч, но не раньше, чем через час. Такое большое тебе спасибо.

Лиззи перевела глаза на кувшин с лимонадом, и правда старалась, видит Бог реально очень стараясь, не вылить весь этот кувшин на нее.

— Я попрошу мистера Харриса, и он пришлет кого-нибудь…

— Ох, но он так занят. А ты можешь просто сходить… и этим так мне поможешь.

И она вернулась к своему iPhone, на задней крышке, которого был изображен Университет Чарлмонт.

— Где была я? Ой, так они забрали ее через главные входные двери. Я имею в виду, на самом деле, вы можете представить...?

Лиззи подошла к ней, взяла кувшин, и прошла через белоснежную террасу, ступив на зеленую траву.

— Рада была помочь, — произнесла она.

Рада была помочь.

Да, все правильно. Именно это вы должны сказать, когда семья попросила вас что-то сделать. Это был единственный приемлемый ответ… и безусловно намного лучший, чем: «Как насчет того, чтобы засунуть этот кувшин тебе в задницу, ты, жалкий кусок телятины…?»

— Ах, Лиза, и не забудь, свежеприготовленный, хорошо? Спасибо.

Лиззи продолжала идти, бросив через плечо, словно гранату.

— Рада была помочь.

Подойдя к особняку, ей пришлось остановиться, чтобы определить в какую дверь входить. Как обслуживающему персоналу, ей не разрешалось входить в четыре двери: главный вход, боковую — в библиотеку, и две задние – столовую и игровую комнату. Но сейчас она была настолько обескуражена, чтобы использовать другие двери и входить через кухню и прачечную… хотя она проходила только через них, когда разносила три раза в неделю букеты по дому.

Она выбрала дверь, которая была между столовой и кухней, поскольку решила для себя не обходить дом вокруг, как делали все остальные сотрудники. Зайдя в шикарную комнату, она опустила голову вниз, в большей степени беспокоясь не о том, что кто-то может на нее нажаловаться, а очень надеясь и молясь не попасться…

— Я надеялся, что увижу тебя сегодня здесь.

Лиззи замерла, словно вор, почувствовав укол от слез, заблестевших в уголках ее глаз. Но она не собиралась плакать.

Не перед Лейном Болдвейном.

И не из-за него.

Расправив плечи, она вскинула подбородок... начиная разворачиваться в другую сторону.

До того, как она встретила глаза Лейна с тех пор, как она прекратила с ним все отношения, она готова была ему сказать — идти к черту, но сейчас она поняла три вещи: во-первых, он выглядел точно так же, как и прежде; во-вторых, это совершенно не было для нее хорошей новостью; и в-третьих, если у нее в голове имеются хотя бы какие-то мозги, она должна помнить и все время вспоминать, что он сделал с ней почти два года назад и не выпускать это из вида.

«Пропахший насквозь своими долларами» и все, в таком же роде, что…

Эх... черт побери, и почему он по-прежнему так хорошо выглядит?