Станислав Лем - В мире фантастики и приключений. Выпуск 2

• Название: В мире фантастики и приключений. Выпуск 2
• Автор: Станислав Лем
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1963

• Содержание:
• Иван Ефремов. Cor Serpentis (Сердце Змеи) (рассказ, иллюстрации Г. Праксейна), стр. 5-69
• Лазарь Лагин. Майор Велл Эндъю, его наблюдения, переживания, мысли, надежды и далеко идущие планы, записанные им в течение последних пятнадцати дней его жизни (рассказ), стр. 70-125
• Игорь Росоховатский. Встреча в пустыне (рассказ), стр. 126-134
• Станислав Лем. Предисловие автора к русскому изданию [романа «Солярис»] (перевод Д. Брускина), стр. 135-137
• Станислав Лем. Солярис (повесть, перевод Д. Брускина, иллюстрации А. Ковалева), стр. 138-311
• Александр Шалимов. Охотники за динозаврами (иллюстрации В. Кустова), стр. 312-367
• Иван Ефремов. Озеро горных духов (рассказ), стр. 368-384
• Аркадий и Борис Стругацкие. Извне (повесть, иллюстрации В. Кустова), стр. 385-443
• Анатолий Днепров. Фактор времени (рассказ), стр. 444-460
• Анатолий Днепров. Пятое состояние (рассказ), стр. 460-483
• Георгий Гуревич. Первый день творения (рассказ), стр. 484-525
• Илья Варшавский. Индекс Е-81 (рассказ), стр. 526-536
• Илья Варшавский. Роби (рассказ, иллюстрации В. Вальцефера), стр. 536-545
• Генрих Альтов, Валентина Журавлева. Баллада о звездах (повесть, иллюстрации В. Вальцефера), стр. 546-657
• Евгений Брандис, Владимир Дмитревский. Мечта и наука (статья), стр. 658-671

---

Да, каждый из нас отвечает за то, что происходит на нашей планете. Когда-то, еще не так давно, наш мир был ограничен Землей. Мы говорили на разных языках, мы думали и жили по-разному. И лишь теперь мы чувствуем себя одной семьей. Мы поняли, что для других разумных существ мы нечто единое — человечество, люди. При встрече с чужими разумными существами каждый из нас отвечает за все человечество. За его прошлое, настоящее и будущее.

Я думаю, есть глубокая закономерность в том, что человечество вышло во Вселенную при коммунизме. Дело не в одном только развитии техники. Нельзя было встретиться с чужими разумными существами, не поборов раньше — раз и навсегда — господствовавшее на Земле зло. Иначе встреча окончилась бы катастрофой. Коммунизм дал людям не только техническую возможность дальних полетов, но и моральное право на встречу с чужими разумными существами.

… В этот день Луч пришел поздно. Утром появились двое видящих и молча поднялись на корабль. Это были какие-то очень любопытные видящие — они даже заглянули в рубку и долго стояли перед телеэкраном. Я попытался заговорить с ними. Они не ответили и незаметно исчезли, словно растворились в воздухе.

Ветер усилился. Облака неслись над вершинами деревьев. Ухнул гром, и на иссушенную почву упали тяжелые капли дождя. Луч пришел в блестевшей от воды накидке. Я уже присмотрелся, кстати сказать, к этим накидкам. Их делали из широких листьев какого-то растения, проклеивая швы растительным же клеем.

Вопреки моим опасениям, Луч сразу понял, что я предлагаю. Я показал ему, как регулируется аппарат, и спросил, сколько времени он может слушать. Он ответил:

— Один наш день… или больше…

Сутки на Планете примерно соответствовали трем земным суткам. Я предполагал, что видящие выносливы, но этого я, признаться, не ожидал.

Луч сел в кресло перед электронной машиной, к которой был подсоединен читающий аппарат, я нажал клавишу и… И ничего не произошло. Разумеется, с моей точки зрения. Частота звуковых колебаний при большой скорости читающего аппарата стала настолько высокой, что звук превратился в ультразвук. Я ничего не услышал. Но видящий еще увеличил скорость чтения…

Я поднялся в рубку. Теперь мне оставалось только ждать.

* * *

На экране, за спиной Шевцова, открылась дверь. В радиорубку вошла женщина. Она подала Шевцову листок бумаги, улыбнулась, и Ланской встретил ее взгляд.

— Узнаете? — спросил Тессем скульптора.

— Это…

— Да. Сейчас, как я вам говорил, Шевцов летит с большим экипажем. Исследовательский Совет долго обсуждал проблему Видящих Суть Вещей. Решено оказать помощь. Пусть на первых порах непрошенную помощь. Завтра будет опубликовано решение Совета.

— Но эта женщина… она…

— Да. Она ждала. Она тоже была в полете. И когда Шевцов вернулся на Землю… А вас удивило, что она по-прежнему молода?

Женщина на экране приветственно махнула рукой и вышла из радиорубки.

— Передачи со Станции уже прекращены, — сказал Тессем. — Сейчас мы только принимаем.

— Я представлял ее себе иначе, — задумчиво проговорил Ланской. — Собственно, она почти такая. Такая… и не такая. Лицо рафаэлевой Мадонны, а глаза… глаза, как у чертенка.

Инженер рассмеялся.

— А вы поверили Шевцову, когда он говорил о глазах — «озеро, тающее в светизне»? Никто так плохо не знает женщину, как человек в нее влюбленный.

— Контраст поразительный, — думая о своем, сказал Ланской. — Здесь скульптура бессильна. Глаза мы передавать не можем.

— Вы можете передать душу, — возразил Тессем. — Вы видели — и это найдет выражение.

— Скажите, — спросил Ланской, — а почему вы упомянули о том, что Станция только принимает?

Тессем усмехнулся.

— У меня еще остался рислинг. Жаль, что Шевцов нас не услышит. Но мы с вами произнесем тост за женщин.

* * *

— Прогнозы неприятные, — продолжал Шевцов. — Помехи быстро растут, нам приходится тратить много энергии на поддержание связи. Что же мне еще вам рассказать?..

Итак, я ждал в рубке, а видящий сидел внизу, у электронной машины. Время тянулось невыносимо медленно — бесконечные тройные сутки. Несколько раз я спускался в кают-компанию. Луч бесстрастно смотрел на машину. Но в красных глазах его бушевали снопы искр. Еще ни разу я не видел, чтобы их было так много. Это походило на вспененное, клокочущее море, когда под белой пеной уже нельзя различить самой синевы волн. В глазах видящего бились, пульсировали, дрожали потоки светлых искр — и я понял, насколько велико напряжение, скрытое за бесстрастной полуулыбкой.

Давно отшумела гроза. Большой Сириус поднялся к зениту и, казалось, навсегда там остановился. Я работал в моторном отсеке, дремал, пытался читать… Прошло свыше восьмидесяти часов, когда я заметил, что лицо видящего уже не бесстрастно. Быть может, я ошибался. Не знаю. Но мне показалось, что лицо Луча становилось то грустным, то радостным. Это было едва ощутимо. Легкая тень — не больше.

Я поднялся в рубку и настроил аппарат электросна. Эти трое суток стоили мне многого. Я едва держался на ногах.

Через четыре часа аппарат разбудил меня. В кают-компании никого не было. Видящий ушел. Электронная машина не работала.

И снова потянулись бесконечные, изнурительные, наполненные тяжелыми сомнениями часы ожидания. Черт побери, какие только ужасы не рисовали романисты, описывая приключения на неисследованных планетах: песчаные бури, атомные взрывы, электрические медузы… А тут приветливо светил Большой Сириус, ветер ласково раскачивал причудливые деревья, все было тихо и спокойно. Но в этой тишине я отдал на суд Видящих Суть Вещей всю историю человечества — и это волновало меня несоизмеримо больше, чем любая буря или нашествие ящеров. Как бы я хотел, чтобы на моем месте оказался один из тех, кто с такой легкостью описывал встречи чужих миров! Встретились, моментально поняли друг друга, поболтали и разошлись… Какой вздор!

А время шло. Да, теперь я до конца осознал глубокую мудрость старого наставления, предостерегавшего от рискованных экспериментов с обитателями чужих планет. Видящий не появлялся, и я начинал думать, что это и есть его ответ.

Наступил вечер. Большой Сириус сменился в небе Малым. Потом и Малый скрылся за горизонтом. Это было что-то вроде белой ночи, предвещавшей близкий восход Большого Сириуса.

Я ждал. Я решил ждать еще шестьдесят часов.

Но прошло семьдесят часов, и я сказал себе: «Еще десять». Чисто механически — как во сне — я готовил «Поиск» к отлету. Мысли же мои… Да, в этот день, бреясь, я думал о видящих, я долго стирал мыльную пену с висков. Пена не сходила. Это была седина.

До срока — последнего срока — оставалось несколько часов. Я сидел на ступеньках трапа. Над лесом поднимался раскаленный шар Большого Сириуса. Он горел таким пронзительно бело-голубым светом, что мне показалось: вот сейчас потухнет, перегорит… Но он не перегорал. Он лез вверх, и тень корабля съеживалась. В ослепительных лучах Большого Сириуса белый шар сиял, как маленькое солнце. Я обратил внимание на любопытное явление: белый шар не давал тени. До сих пор не знаю, как это можно объяснить.

Становилось жарко. Я встал и в последний раз посмотрел на оранжевые деревья. Потом обернулся к люку. И в это время сзади послышался спокойный голос:

— Не уходи…

У трапа стоял Луч.

Не знаю, почему я не заметил его раньше. Быть может, потому, что он шел со стороны Большого Сириуса и бьющий в упор свет делал прозрачное тело почти невидимым. С трудом можно было различить только швы накидки.

Я быстро спустился вниз. Мы стояли там, где кончалась короткая тень корабля. Стояли рядом — лицом к лицу. Я думал, что сейчас мы расстанемся. «Поиск» должен вернуться на Землю. Иначе сюда прилетит другой корабль — и все повторится сначала… Я должен предупредить, рассказать. Должен объяснить, какая катастрофа угрожает Планете.

Большой Сириус полз к зениту. Подступала жара — душная, опаляющая. Красные глаза Видящего Суть Вещей в упор смотрели на меня. А потом…

* * *

Они стояли там, где кончалась короткая тень корабля. От черной, нагретой двумя солнцами, почвы струились раскаленные потоки воздуха. В этих изломанных потоках оранжево-красные деревья дрожали, как пламя, колеблемое ветром. От яркого света у Шевцова болели виски.

— Ты… покидаешь… — сказал Луч.

Шевцов вздрогнул. Машинально ответил:

— Да.

Потом спросил:

— Откуда ты знаешь?

Видящий покачал головой.

— Знаю все… ты покидаешь… придут другие…

В глазах у него сквозь мерцающий розовый ореол вспыхнули светлые искорки. Шевцов подумал: «Назад, скорее назад!» — и не смог сделать ни одного шага. Мысль погасла, ушла. Искорки притягивали, манили, как омут…