Лили Райт - Танцуя с тигром

• Название: Танцуя с тигром
• Автор: Лили Райт
• Жанр: Детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-0814-8, 978-5-9910-3556-9, 978-617-12-0508-6, 978-0-399-17517-6

Бесценное сокровище – посмертная маска Монтесумы – утеряно. А затем найдено. Продано и сразу украдено. Теперь разыскивается. Хрупкая беззащитная Анна, дочь известного коллекционера, должна отправиться в загадочную страну за древней реликвией, ведь только она может спасти репутацию отца. Яркий и жаркий колорит Мексики, опасности, подстерегающие на каждом шагу: Анне придется вести переговоры с бандитами, соблазнять влиятельных людей и в конце концов взять судьбу в свои руки. Потому что другие тоже охотятся за маской – и не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить ее.

---

– Этой маске пятьсот лет, – продолжил он. – Она принадлежит музею. Это обложка «Time Magazine». Эта маска была создана, чтобы превратить могущественного человека в бога.

Рейес уставился на него, словно лицо Мэддокса было охвачено пламенем.

Черный археолог сделал еще одну попытку, на этот раз более прямо.

– За нее легко дадут больше двадцатки, но я возьму десять. Сегодня.

Рейес не смотрел ему в глаза. Сначала археолог подумал, что всему виной его корявый испанский, но потом осознал более унизительную правду: Рейес игнорировал его, потому что он – больной на голову наркоман, который лебезит, чтобы выцыганить денежки на очередную дозу. В груди вскипела черная злоба. В порыве гнева он мог совершить глупость. Голени под джинсами дрожали. Бешено тикали часы, или, быть может, это колотилось его сердце.

Наконец Рейес швырнул пачку песо. Сверток упал, да так и остался лежать, словно мертвый зверь, к которому никто не хотел прикасаться. Альфонсо забрал маску. Черный археолог опустился на колени перед деньгами, понимая, что пересчитывать не стоит.

– А теперь принеси мне следующую, – прорычал Рейес.

Часть первая

Бóльшую часть своей жизни я носила маску. Так делает подавляющее большинство людей. В детстве я закрыла лицо руками, думая, что если не могу увидеть отца, то и сама для него невидима. Когда я поняла, что ошиблась, стала прятаться под масками на Хэллоуин: клоунов, ведьм и Рональда МакДональда. Много лет спустя, посетив Мексику, я осознала, как далеко эта маска может тебя завести. На пыльных улицах деревенские жители превращались то в ягуаров, то в гиен, то в самого черта. Годами мне казалось, что обряд надевания маски – это способ начать с чистого листа, стать кем-то новым, совершенно другим. Теперь я знаю намного больше.

Из неоконченных мемуаров Анны Рэмси, 2012 год

1 Анна

Она оделась в черное. Цвет монахинь и ведьм, цвет самых отдаленных уголков вселенной, где гравитация не оставляет лучу ни единого шанса вырваться из кромешной тьмы, название маленьких ящиков, установленных в самолетах, тех самых, что объясняют причины катастроф. Она выбрала зеленые сережки под цвет глаз, лифчик, который подчеркивал соблазнительное декольте. Застегнула на лодыжках ремешки сандалий, прибавивших к ее росту три дюйма – ровно столько, сколько было нужно, чтобы смотреть прямо в глаза своему жениху.

Она подъехала к музею и позволила парковщику припарковать свою машину. Было так морозно, что выдыхаемый воздух напоминал дым.

– Я ненадолго, – бросила Анна парню, протягивая ему пару баксов. – Поставь у выхода.

Вечеринка была в самом разгаре. В зале с высокими потолками непринужденно вели светские беседы и обменивались последними сплетнями модные гости. Геи в обтягивающих брюках и галстуках цвета спелого мандарина. Бледные нимфетки в мини-юбках из тафты, ковбойских шляпах с небрежно заплетенными косами или в очках Кларка Кента[14] словно пытались доказать, что могут быть красивыми, как бы уродливо ни вырядились. Важные персоны, меценаты, потомки Рокфеллеров и Гуггенхаймов, женщины с именами вроде Тутти и Фрито. Их тонкие волосы были уложены в прически, напоминающие шлем гладиатора, а покрытые пятнами запястья бессильно свисали под тяжестью браслетов.

– Я буду твоим отражением, – мурлыкала в колонках «The Velvet Underground»[15].

Анна взяла с подноса бокал шампанского, провела рукой по платью, разглаживая ткань. На ее пальце сверкнуло помолвочное кольцо. Мимо проплывали знакомые лица. Художники. Знаменитости. Критики. Мужчина, который принуждал ее переспать с ним. Она ответила, что больше не занимается этим. Она была вместе с Дэвидом. Моногамия, добродетель, больше похожая на болезнь. Забавный факт из мира животных: самцы богомола не способны к совокуплению, когда у них есть голова, поэтому половой акт у богомолов начинается с того, что самка откусывает голову своему любовнику. По всей видимости, нечто подобное произошло и с Дэвидом. Он потерял голову на Сентрал-Парк-Уэст, пока его тело трахалось в Виллидж[16].

Шампанское ударило ей в голову. После утреннего сахарного пончика у нее во рту не было ни крошки.

Анна осушила бокал, взяла еще один, затем отправилась на поиски жениха. На стенах висели изображения банок супа «Кэмпбэлл’c», фото Мэрилин Монро, безвкусные черно-белые кадры из фильма «Фабрика». Все дешевое, яркое, кричащее и повторяющееся.

Она нашла его в окружении поклонников в зале Дэмьена Херста – он вел светскую беседу около акулы в формалине. Анна взглянула ему в глаза и ничего не почувствовала. Их три года, проведенные рядом, будто зайцы в шляпе фокусника. Вместо того чтобы влепить ему пощечину или дать волю эмоциям, она ушла в себя и позволила своему лицу засиять безграничной любовью. Она раскрыла ему всю себя, пожалуй, впервые в жизни. Всего несколько часов назад она пошла бы на что угодно, лишь бы сделать его счастливым.

Дэвид отблагодарил ее игривой усмешкой. Круг поклонников разомкнулся, давая ей возможность присоединиться.

Черный, цвет скорби.

Черный, цвет, который ты никогда не сможешь вернуть обратно.

– Анна, – произнес он. – Ты выглядишь…

Она скользнула к нему в объятия и приникла губами к его губам. Это был не просто легкий сердечный поцелуй в честь встречи или воссоединения после долгой разлуки, но полноценное объятие всем телом. Обнаженные руки обвили голову Дэвида, пальцы нежно играли с его короткими волосами, грудь, вздымаясь, терлась о лацканы его пиджака, а низ живота дразняще прижимался к его бедрам, да, в том самом месте. Он замер, смутился, удивленный, но затем привлек ее к себе. Анна вложила в этот поцелуй всю себя, три года безумного влечения и доверия, три года планов на завтра и послезавтра, три года гребаной моногамии. Ее язык медленно проник в его рот в ту секунду, когда ее ладонь скользнула в его нагрудный карман.

Черный, цвет секса.

Черный, цвет пепла, который оставляет после себя всепожирающий огонь.

Она выпустила его из объятий. Дэвид в замешательстве нахмурил лоб. Его губы собрались в букву «о», а длинные пальцы достали изо рта чужеродный предмет, который оказался там после поцелуя. Любознательные гости подступили ближе; их блестящие лица преисполнились похотливым восторгом, когда они увидели, как невозмутимый Дэвид Флэкстон, куратор направления современного искусства в Метрополитен-музее[17], открывает рот и достает оттуда кольцо с бриллиантом. Но еще бóльший фурор произвел его нагрудный карман – оттуда торчала пара бежевых женских трусиков.

2 Садовник

Когда девушка из магазина канцелярских товаров сообщила, что ее семья переезжает в Веракрус, у Хьюго появилось ощущение, будто кровь покидает его тело. Он спросил: «Когда?», и Лола ответила: «Через две недели». Он спросил: «Давно ли ты об этом знаешь?», и Лола ответила: «Я узнала от них только вчера». Хьюго бродил взад-вперед по магазину, затем изо всей силы ударил кулаком по прилавку – потому что она уезжала от него и потому что в Веракруcе каждый мужчина сможет увидеть то, что увидел он, и вдохнуть тот аромат, который вдыхал только он. И то, что сейчас принадлежало лишь ему, может быть украдено любым мужчиной, который заглянет за канцелярскими принадлежностями.

Как хороший пожар, их любовная история началась с бумаги. Хьюго собирался написать двоюродной сестре в Техас, и ему понадобилась та самая тончайшая, тоньше крыла бабочки, бумага, на которой даже самые твердые намерения выглядят как мечты. Он вошел в papelería[18], и стоявшая за прилавком девушка улыбнулась. У него замерло сердце. Она была в желтом платьице с белым бантом, словно школьница, ошеломительно свежая и женственная. На ее руках были тонкие кружевные перчатки без пальцев, которые застегивались на кнопку. Первый посетитель заплатил за ручки, второй попросил сделать копии документов. Дверь со звоном захлопнулась, оставив их вдвоем, Хьюго и девушку, в окружении карандашей, компасов и ручек с невидимыми чернилами.

– Чем я могу помочь вам? – спросила она.

И Хьюго показал ей свою похоть, алую, как персидский ковер. Девушка игриво накрутила прядь волос на палец, намекая мужчине, что она способна дать многое, стоит ему только захотеть. В своих мыслях Хьюго коснулся ее так нежно, как только мог, легонько провел кончиками пальцев по ее молодому бедру. Он был садовником, человеком, который умел обращаться с требовательными цветами. Его вожделение льстило ей, и он это видел. Ей доставляло удовольствие чувствовать себя соблазнительной в глазах незнакомца, пирожным в кондитерской, слишком красивым, чтобы его съесть. Он был мужчиной. Может быть, одно только это оправдывало, почему он так хотел девушку в желтом платье, почему он не спросил, сколько ей лет. Если уж она была достаточно взрослой для работы в papelería, то, значит, вполне могла справляться с деньгами и мужчинами. Хьюго произнес в точности то, что вертелось на языке: