Александр Цыпкин - О любви. Истории и рассказы

• Название: О любви. Истории и рассказы
• Автор: Александр Цыпкин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099483-0

Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.

Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.

---

И я, и папа в который уже раз слушаем, как когда-то в далеком городе Находке такого-то числа родился замечательный мальчик Саша. Что у него есть папа, мама! А дальше только печать и подпись.

И тут в разговор влезает папа с вопросом, помнит ли мама, какой фонтан я устроил, когда они меня только принесли и развернули?

– Еще бы! – подтверждает весело мама. А помнит ли сам папа, как я сразу полюбил купаться!

– Конечно! – говорит папа. Ведь именно он и научил меня плавать.

– Кто?! Ты?! – недоверчиво переспрашивает мама. – Ты, который поначалу даже боялся взять на руки сына?

Но оказалось, папа не боялся, он просто не хотел ограничивать мою свободу. Зато потом! Кто скажет, сколько часов я провел на папином животе потом? И какие казусы порой при этом случались?!

Со мной маленьким всем было весело и интересно. Папа на своей подводной лодке буравил глубины Тихого океана, мама в госпитале лечила простудившихся моряков! А я вместе с нашей квартирной хозяйкой терпеливо ждал их дома.

– Нет, – остановила папу мама. Насколько помнит она, я у них родился, когда папа уже нес службу в береговой обороне.

– А даже если и так? – ответил папа.

Ведь дело тут вовсе не в исторической точности, а в том, как себе то время представляет их сын. Одно дело думать, что в момент твоего рождения отец скреб днищем подводной лодки по дну океана. И совсем другое, если он в это время служил на берегу. Мама своей точностью просто всю романтику сводит на нет!

– Вот спокойно бы и плавали! – непонятно на что рассердилась вдруг мама. – Так ведь нет: нужно обязательно друг в друга пострелять! Или – того хуже – утонуть!

– Ну тонуть совсем необязательно, – попытался успокоить маму папа. – К тому же и было-то это всего один лишь раз.

– А мне достаточно и одного! – не успокаивалась мама. – И хорошо, что обошлось!

– Да если бы не вражеский самолет-разведчик, на грунт нашу лодку не уложили бы никогда! – загорячился было папа в ответ. – Да если бы!..

– Если бы да кабы, не росли б в лесу грибы! – вспомнил я вдруг.

– Что? – не сразу понял папа. А когда понял, рассмеялся. И, вместо того чтобы вспоминать его поросшие мхом грехи, посоветовал маме обратить внимание в моем свидетельстве на одно место.

– И что? – не поняла сразу мама.

– А то! – ответил папа. – Видишь? Видишь?

Я сунул нос в бумажку тоже! И вместе мы вдруг обнаружили, что я родился почти в самой-самой середине двадцатого века! С чем папа меня тут же категорически и поздравил.

Я на всякий случай сказал, что не виноват, так само собой получилось! Но папа ответил, что нечего тут переживать, ничего плохого в этом нет.

– Ну надо же! – обронила вновь заулыбавшаяся мама. И уже спокойным тоном заявила папе, что, в конце концов, береговая оборона – не самое плохое место для службы.

– Ну да, ну да… – рассеянно согласился с ней папа. А затем, сделав загадочное лицо и дождавшись, пока мы с мамой начнем умирать от любопытства, предложил всем нам посетить наш клуб с целью посмотреть кино. Если, конечно, никто из присутствующих не возражает.

Конечно же, не возражал никто, и первым в кино собрался я. Папа еще тер суконкой ботинки, а я уже стоял в пальто. Затем надел пальто и он, и мы принялись ждать нашу маму. Не говорили ничего, просто стояли. Мама говорила сама.

– Да! – сказала она. – Да! Ведь это вам не за дровами и не на колодец. А в кино, в общественное место. – Где быть красивой она просто обязана и посему дает себе право!

Сами мы: и папа, и я, считаем, что мама наша красива всегда. Но и кино не каждый день ведь тоже! Так что право она, конечно, имеет.

– И пусть мама даже не надеется, – добавляет тут же папа, – мы ее ни при каких условиях и ни за что и никому не отдадим!

– Не отдадим! – подтверждаю и я.

– Подлизы! – фыркает мама. У нее проблемы с брошкой, а мы!..

А мы и ничего! Мешать ей не будем. Папа сказал, что может даже отвернуться! Но едва он взял в руки газету, как мама тут же горько мне пожаловалась, что, похоже, в нашем доме, кроме сына, ее мучения в стремлении к красоте не волнуют больше никого.

– Но ты же сама!.. – опешил папа.

– Вот именно! – отозвалась мама. – Вот именно – сама! А посоветовать хоть что-то уже некому?

– Как некому? – как что-то непонятное, отбросил папа газету. – Как это некому?

И уже вскочил со стула! Но мама засмеялась и заявила, что – поздно. Пусть уже он лучше читает. Потому что если примется ей помогать, то в кино сегодня мы точно опоздаем. А помогать ей буду я, их с папой Саша, сын.

Папа с возмущением ответил, что это форменная дискриминация, что сын сыном, а у него тоже очень и очень недурственный вкус!

– Не сомневаюсь! – перебила его мама.

Но тут дело вовсе не во вкусе. А в папиных корыстных интересах, в которых у мамы есть все основания его подозревать. В том же, что папа эту газету уже читал, она нисколечко не виновата.

– Ах, так! Ах, так! – не зная, что ответить, воскликнул папа.

– Да, именно, – не стала спорить мама и, повернувшись снова к зеркалу, принялась красить губы. Внимательно-внимательно! Аккуратно-аккуратно! Будто достает из моего глаза соринку. А когда почти уже готово – раз! – и все стирает, чтобы потом опять начать сначала…

Красить губы непросто, но я бы попробовать мог… Хотя бы губнушку лизнуть… Но мама считает, что делать это мне все же не стоит. Ведь если лизну ее я, то как потом отказать в этом папе? И чем после нас будет красить губы она?

И я согласился: я что-нибудь лучше еще… Я потом сосульку на улице…

– И хорошо… И хорошо… – вглядываясь в свое отражение в зеркале, отвечает мама. И вдруг как брови в одну линию сведет! Как грозно на себя же и взглянет! Я даже немножко отошел.

А потому что! Вы бы посмотрели сами! Мама стала вдруг как будто и не мама. И я не знаю… Я как будто, может, ей уже не сын? А папа вовсе посторонний незнакомец. И сейчас она и с ним разберется! Надлежащим образом!

Такую маму испугался бы кто хочешь! А только мы так с папой не хотим! И я сказал! И мама тотчас снова улыбнулась, подобрела к папе, а я как будто вновь стал ей сыном! И, огладив на себе платье, она взяла в руки духи.

Духи у нас хорошие, «Красная Москва». И тоже мамины. А если бы были моими, то я ими бы просто облился и пах. А мама! Лишнего стараясь не пролить, по капелюшечке вытряхивает их себе на палец из флакона и эту капельку – себе за ушко! За другое! По чуть-чуть – на кружевной платочек, на платье, на запястья. Чтобы кому-то все это унюхать, нос в маму приходится просто утыкать. А если захочется понюхать и папе?

– Каждый решает проблемы по-своему, – смеется в ответ мама. И настоятельно просит папу к нашим разговорам не прислушиваться.

А папа и не собирался, сидит себе – читает газету!

– И очень жаль! – подбоченившись, говорит мама. А сама вся такая! Что папа, подняв немедленно руки, сказал за нас обоих, что мы с ним сдаемся.

– То-то же, – подобрев, откликнулась мама и позволила папе подать ей пальто. Еще раз взглянула в зеркало, поправила платок-паутинку, и мы затопали на выход. Спустились с крыльца, мама взяла папу под ручку! А из разных калиток уже тоже выходят наодеколоненные мужчины, их наряженные дочери и жены! И все смеются – потому что же – в кино! А снег скрипит! И так искрится! И луна!

А мама – молодая-молодая.

И папа – самый сильный в мире…

Валерий Крылов. Точка отсчета

Эта новогодняя история, повлекшая за собой немало последствий, произошла еще в эпоху черно-белых телевизоров, когда о мобильной связи мечтали только фантасты. Даже о домашнем телефоне основная часть граждан Союза могла тогда только мечтать, а девяносто процентов горожан пользовались общественным транспортом.

Первый Новый год после дембеля мы с Михаилом, моим другом, решили встретить на квартире его старшего брата в Академгородке, что под Новосибирском, – тот собирался праздновать у тещи, и квартира оказалась в нашем полном распоряжении. Лучшего варианта нельзя было и придумать!

У меня была девушка, звали ее Галка. Познакомился я с ней перед самой армией, и, не скрою, мне она очень понравилась. Это была большеглазая девчонка небольшого роста, живая и острая на язык. Обещания, что будет ждать меня три года, она не давала, да и сам я не хотел связывать ее словом. Три года – срок немалый, всякое могло случиться и с ней, и со мной. Потом были письма. Много писем, в которых мы все больше и больше узнавали друг друга.

У Михаила тоже была подружка-однокурсница, а для пущего веселья он пригласил еще одну парочку своих друзей-студентов. Вечер обещал быть чудесным!

За три дня до Нового года мы встретились и распределили, кому и что купить из выпивки, закуски, и договорились приехать в Академ – это минут сорок езды на автобусе – не позднее чем за три часа до боя курантов. Нам казалось, времени будет вполне достаточно, чтобы накрыть стол, настроить музыку, а девчонкам – принарядиться, подкраситься, ну и все такое прочее.