Эйлин Гудж - Чужое счастье

• Название: Чужое счастье
• Автор: Эйлин Гудж
• Издательство: Книжный Клуб "Клуб Семейного Досуга"
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 966-343-254-3

«Чужое счастье» — наиболее успешный роман из полюбившейся серии о жителях Карсон-Спрингс. Эта трогательная история о Золушке подтверждает истину о том, что самые заветные мечты действительно сбываются.

Когда бывшая кинозвезда Моника Винсент была найдена мертвой в бассейне своего роскошного особняка, подозрение пало на ее сестру Анну. Страдающая избыточным весом, одинокая и несчастная, Анна Винченси всю жизнь находилась в тени знаменитой сестры. Неожиданно для всех Анна начинает преображаться, сбрасывая лишние килограммы и обретая уверенность в себе, и наконец встречает своего принца — красивого и проницательного Марка Ребоя. Он помогает Анне в поисках настоящего убийцы, во время которых неожиданно раскрываются странные тайны семьи Винченси. Пройдя сквозь тяжелые испытания, Анна становится сильнее и мудрее. Но смогут ли Анна и Марк преодолеть препятствия, которые мешают им быть вместе?

---

— У вас есть адвокат? — Ирма медленно жевала жвачку, ее челюсть двигалась, как у коров, которых они только что видели на пастбищах.

Анна отрицательно покачала головой.

— Я не знала, что он мне понадобится.

— Теперь знаете.

Ирма с любопытством рассматривала ее. Анна знала, что не похожа на типичного подозреваемого в убийстве. Она была одета в темно-синюю юбку с бледно-голубым верхом, уши украшали золотые серьги-гвоздики, а шею тоненькая золотая цепочка — единственные украшения Анны, — и она скорее походила на человека, направляющегося на собеседование по приему на работу.

Они свернули на шоссе, где асфальтовое покрытие было ровным. Пастбища уступили место рядам деревьев, сгибающихся под тяжестью апельсинов, таких идеально круглых и ярких, что издали они казались искусственными. Пейзаж за окном напоминал детский рисунок апельсиновой рощи, сделанный цветными карандашами. Кое-где среди теней, образующих рисунок в форме круглых пятен, жирные белые гуси, более свирепые, чем собаки, охраняли территорию от непрошеных гостей, вышагивая с важным видом, словно маленькие напыщенные генералы. Они были похожи на персонажей мультипликационного фильма Диснея.

На значительном расстоянии от трассы возвышалось беспорядочное скопление зеленых холмов на пути к вздымавшимся за ними, покрытым снегом горам, которые искрились, подобно драгоценным камням, на фоне небесного свода, омывавшего долину солнечным светом практически круглый год. Глаза Анны начали слезиться от их блеска, и она пожалела, что, выходя из дому, не догадалась захватить очки. «Всегда бери с собой шляпу, солнцезащитные очки и крем от загара, когда отправляешься в путешествие. Осторожность не бывает чрезмерной». Как много раз она делилась с другими этим образцом исключительной мудрости?

Анне пришло в голову, что в том месте, куда она направляется, ей не понадобится ни один из этих предметов. Но не позволяя тревоге поселиться в своей душе, она сказала себе: «Как только мы приедем на место, все прояснится». Они увидят, что это ошибка, что ее единственное преступление — это просроченный штраф за парковку, который она проигнорировала. Но спустя несколько минут, когда они свернули с улицы Марипоза на обрамленную пальмами дорогу, ведущую к зданию муниципалитета, в котором размещались полицейский участок и здание суда, пульс Анны бился все так же сильно, а ладони вспотели.

Огромный белый дом в викторианском стиле, первоначально принадлежавший семье Мендоза — потомкам первых испанских поселенцев в долине, известных как gente de razon[1], — состоял из четырех этажей, и в нем было достаточно фронтонов и декоративных деталей для того, чтобы предоставить работу всем малярам и художникам Карсон-Спрингс. Особый колорит дому придавало огромное количество витражей, о которых говорили, что они от Тиффани. Пока патрульная машина ехала по дороге, глаза Анны были прикованы к репортерам, толпившимся на ступеньках у входа. Это те же, что встречали ее возле дома, или это была новая группа? Господи, сколько их там?

Машина остановилась, и, когда Анна вышла из нее, Ирма крепко схватила подозреваемую за локоть. Анна инстинктивно наклонила голову и поднесла руки к лицу, чтобы защитить его от любопытных взглядов. Несколько голосов выкрикивали ее имя. Свет от вспышек фотоаппаратов пробивался сквозь ее крепко сжатые пальцы. Анна почувствовала смешанный запах пота, сигаретного дыма и духов. Мысль о том, что все эти дамочки сейчас набросятся на нее, вызвала в ее душе волну ужаса. Колени Анны подогнулись, но сильные руки крепко держали ее с двух сторон. Не успев опомниться, Анна оказалась внутри здания, в тесном коридоре с флуоресцентным освещением.

В главном управлении полиции, в котором она находилась, стояли столы времен президента Эйзенхауэра[2], выстроенные в несколько рядов и втиснутые в зал на первом этаже, который некогда был приемной. На высоком потолке, в местах, не покрытых звукоизолирующими плитами, до сих пор были видны лепные розочки. Вдоль одной из стен стояли бежевые металлические шкафчики, а с другой стороны на своем рабочем месте сидел дежурный — сержант полиции. Анна уловила слабый запах кофе и чего-то еще, запах, который у нее ассоциировался с государственными учреждениями — школами, больницами и очередью в офисе департамента автомобильного транспорта. Все оторвались от своих дел, чтобы взглянуть на Анну, и у нее возникло ощущение, будто время остановилось, подобно стоп-кадру в кинофильме.

Анна сдержала желание улыбнуться в знак приветствия. Несколько лиц были ей знакомы. Она узнала коренастого Тони Окоа и долговязого рыжеволосого Гордона Ледбеттера — это они нашли ее мать, когда та забрела в отель «Лос-Рейс-Плаза», — а также хромого Бенни Дикерсона, пострадавшего от несчастного случая, когда его пистолет выстрелил, находясь в кобуре. Именно Бенни ответил на отчаянный звонок Анны той ночью, когда она проснулась и обнаружила, что кровать матери пуста. Бенни нашел Бетти в поле, находившемся между их домом и домом Лауры, в ночной сорочке, дрожащую и не имевшую ни малейшего представления о том, как она туда попала. У Бенни было узкое лицо и короткие бакенбарды, модные в семидесятых, но побелевшие с годами и обрамлявшие сейчас его лицо, словно пара отвисших собачьих ушей. Все знали, что он стеснялся того, что скоро уйдет на пенсию. Сейчас, прихрамывая на больную ногу, Бенни подошел к Анне.

— Привет, Анна, — сказал он тихим голосом, не глядя ей в глаза. — Ты в порядке?

«Как я могу быть в порядке?» — захотелось ей закричать. Но вместо этого она только пожала плечами.

— Бывали дни и получше.

— Это не затянется слишком надолго.

На короткий миг Анна неправильно истолковала смысл его слов, но потом поняла, что он имел в виду только заведение на нее дела.

— Принести тебе чего-нибудь выпить?

«Только без газа», — сказала бы Моника.

— Воды, если можно, — ответила Анна. У нее так пересохло в горле, что она слышала в ушах щелчки, когда глотала.

Бенни прикоснулся к ее руке.

— Все это… все это может закончиться уже завтра.

Выражение его лица могло быть безразличным или даже суровым. Но оно никогда еще не выражало такую симпатию. Анна сдержала готовое уже сорваться рыдание. Она не могла вынести сострадание в грустных карих глазах Бенни.

Следующие минуты прошли как в тумане. У нее сняли отпечатки пальцев, потом отвели в маленькую комнату, которая служила еще и туалетом — в углу были сложены бумажные полотенца и туалетная бумага, — где Анна позировала для фото напротив стены, затертой людьми, которые за эти годы прислонялись к ней. На протяжении всего этого времени никто из полицейских не встретился с Анной взглядом. Это не означало, что они были бессердечными, скорее, они боялись показать свою неопытность. Анна не понимала, откуда она это знала, но была уверена, что не ошибается.

Долгие годы жизни в тени Моники отшлифовали наблюдательность Анны, потому что именно в те моменты, когда люди не догадываются, что на них смотрят, они наиболее естественны. Анна видела, что заставляет их сердца биться быстрее. Она часто узнавала, чего они хотят, еще до того, как они сами это осознавали. Единственным, чего она не понимала, было то, что волновало ее сердце. И она могла бы никогда не узнать об этом, если бы не Марк.

Мысль о Марке ударила ее, словно кулак. Анна согнулась от боли на скамейке, на которой ее ненадолго оставили. Она безумно хотела позвонить ему, но Марк был так далеко от нее, и даже если бы он согласился приехать, это было бы нечестно с ее стороны. Эта неразбериха коснулась бы его, может быть, он даже оказался бы впутанным в это дело.

Анна подняла взгляд и увидела стоявшего перед ней мужчину средних лет в форме и с полицейским жетоном. Она заметила румянец на его щеках и паутинку лопнувших кровеносных сосудов на носу, похожую на карту всех пивных заведений, в которых он побывал, — такой же бесстыдный румянец не сходил со щек ее отца до самого дня его смерти. Полицейский улыбнулся, если эту гримасу можно назвать улыбкой, обнажив ряд мелких зубов, жующих полоску жевательной резинки. Его бледно-голубые глаза были холодны.

— Мисс Винченси? Я детектив Берч. Пройдите сюда, — он указал рукой на коридор. Берч явно собирался ее допрашивать.

Неожиданно для себя Анна сказала:

— Я буду отвечать на вопросы только в присутствии моего адвоката. — Эта фраза звучала в каждой передаче о полиции, которые она видела. На самом деле у Анны даже не было адвоката. — Позаботьтесь об этом!

Берч пожал плечами, но Анна заметила, что он раздражен. Он порылся в кармане и, презрительно поморщившись, сунул ей пару монет резким движением запястья. Затем Берч указал на платный телефон на стене и, широко шагая, ушел в другой конец коридора.