Народные сказки - Сказки и легенды Систана

• Название: Сказки и легенды Систана
• Автор: Народные сказки
• Издательство: Наука
• Жанр: Сказка
• Год: 1981

Первая публикация в русском переводе сказок и легенд, записанных в районе г. Серахса Туркменской ССР. Тексты сопровождаются предисловием и примечаниями.

Сборник рассчитан на взрослого читателя.

---

Ну и дал мулле сто туманов. Потом нашел старушку, чтоб ухаживала за Наджмой — стирала ему одежду, варила еду, дал этой старушке денег и сказал:

— Не обижай Наджму, смотри за ним как следует.

И Наджма остался в Ларе, а Наджмаддин закончил свои торговые дела и отправился из Лара в Шираз.

Теперь оставь его и немного послушай о Наджме.

Наджма начал учиться в медресе. Сегодня сидит рядом с одним мальчиком, завтра — рядом с другим, и так мало-помалу оказался рядом с той девушкой, в которую был влюблен. Сидит с ней рядом так, что коленями они касаются друг друга.

А мулле сказал:

— Я отстал от других, а эта девочка мне хорошо помогает, объясняет мне уроки.

И вот ведь, брат мой, до чего дошло: когда все дети расходились из медресе по домам, старуха приносила Наджме в медресе еду, а девушке тоже приносили еду с царской кухни — ведь она была царская дочь. Они ставили все, что им принесли, между собой, и он клал кусочки в рот девушке, а девушка клала кусочки в рот юноше. Поедят они и начинают играть, резвиться на подушках. А когда наступала пора разойтись по домам, Наджма целовал девушке руки, а она ему — ноги.

Но любовь их была целомудренной и чистой.

Вот так все и было, пока один плешак — будь он проклят! — не подглядел за ними и не увидел, как они ласковы друг с другом. Увидел он, как принесли ужин с царской кухни и они поставили его между собой и как Наджма стал класть куски в рот девушке, а она — в рот Наджме. А потом, когда поели, резвятся, играют друг с другом, возятся, катаются клубком от одной стены комнаты к другой. А потом Наджма целует руки девушке, а девушка целует Наджме ноги — и они расстаются.

Увидел это плешак, пошел и сказал мулле:

— Мулла, не сегодня-завтра дело дойдет до того, что тебе уши обрежут — Наджма завел шашни с царской дочерью.

Услышал эти слова мулла, ударил плешака по лицу и говорит:

— Эй ты, поганый плешак, таких мерзостей, как сегодня, чтобы я от тебя не слышал — иначе тебе несдобровать!

А плешак отвечает ему:

— Ну ладно, сегодня ты меня ударил по лицу, посмотрим, чем завтра дело кончится.

Прошло дней десять-пятнадцать, и вот однажды сам мулла решил проверить слова плешака: а вдруг тот говорит правду, что тогда делать?

Спрятался в укромном месте и увидел, что действительно, когда принесли еду, юноша и девушка поставили ее между собою. Девушка стала класть куски в рот Наджме, Наджма кладет куски в рот девушке; потом играют друг с другом, чуть не в клубок свиваются, как змеи, катаются по комнате от одной стены до другой.

Увидел это мулла, пошел к себе домой и думает: «Что же делать?» Сел и написал Наджме письмо от имени отца: дескать, если ты даже держишь в руках чашу с водой — немедленно поставь ее, приезжай скорее, я тяжело болен. Приезжай во что бы то ни стало, чтобы не вышло так, что встретимся мы с тобою только в судный день.

Написал письмо, пошел к резчику, что изготовляет печати, заказал у него печать с подписью Мир Наджмаддина, поставил эту печать на конверте, спрятал конверт за пазухой и на следующее утро явился в школу. Начался урок, полчаса или около того дети провели за уроками, а потом мулла сказал:

— Дети, помолчите немного, тут для Наджмы пришло письмо.

Мулла вытащил из-за пазухи письмо и дал его Наджме. Наджма вскрыл конверт, вытащил письмо и начал читать, и у него полились слезы.

И Наджма решил отправиться в Шираз.

Кончился урок, и, перед тем как уйти, Наджма взял калам и написал свое имя на дверях медресе. И сказал такие стихи — послушай-ка, что он говорит:

На дверях вот этого покоя
Я оставил завещание такое:
«Если спросят, где он, вы скажите:
Он решил покинуть зло мирское».

Был в Ларе один караванщик, что собирался отправляться в сторону Шираза. Наджма пришел к нему вместе с девушкой и спросил:

— Когда ты отправляешься в путь?

— Сегодня, — ответил тот.

И тогда Наджма сказал так, обращаясь к девушке:

О звезда, о яркая комета!
Дай дождаться мне дневного света!
Караванщик, задержись хоть на ночь,
Подожди хотя бы до рассвета!

Девушка: сказала:

— Что поделаешь, будь что будет!

И сложила такие стихи:

На субботу в ночь мои милый в путь спешит,
Будто мраком вечным этот мир покрыт.
Караванщик, сжалься, не спеши уйти,
Не тревожь любимого, ведь он так сладко спит!

А Наджма говорит в ответ:

Как глаза мои от жгучих слез горят!
Как от скорби по тебе они болят!
Дай платок мне, им глаза я повяжу,
Может, их платка излечит аромат.

Так или этак, уговорили они караванщика, чтобы он отложил свой отъезд на следующий день. В полдень Наджма собрался и стал прощаться с возлюбленной.

В полдень наш Наджма верблюдов нагрузил,
На подругу посмотрев, лишился сил.
Опьяненные глаза струили слезы,
Ими он платок атласный оросил.

Девушка сказала:

В полдень от меня уходит милый,
Без него мне жить не хватит силы.
Как стерплю я горькую разлуку?
Как мне справиться с судьбой моей унылой?

Наджма отвечал девушке:

Ах, кто подобно мне без памяти влюблен,
Тот словно бы клинком булатным в грудь пронзен,
Клинком булатным с рукояткою жемчужной.
Но тише! Ночь услышит скорбный стон!
Ах, кто подобно мне без памяти влюблен,
Как амулет, любви примету носит он;
Вот что сказал страдающий влюбленный:
«Тот, словно раб, навеки заклеймен».

И снова заговорила девушка:

Принеси Коран мне: я узнать готова,
Что хорошего сулит он, что плохого.
Пусть врагом мне станет божье слово,
Если я возьму возлюбленным другого.
Если я нарушу договор с тобой,
Пусть неведом будет мне тогда покой.
Пусть врагом мне станет божье слово,
Если станет мне возлюбленным другой.

А ревнивый Наджма ответил ей:

Что за дело мне, что перстень ты надела?
В сердце сто других — а мне-то что за дело?
Грудь твоя — как будто два граната.
Что за дело мне до тех гранатов спелых?

А девушка ответила ему:

Перстень на руку надела — это только для тебя,
Сто вздыхателей несмелых — сердце только для тебя,
Знаю, грудь моя подобна двум гранатам сочным, спелым,
Но гранаты эти спелы не для них, а для тебя.

И еще она сказала:

Дважды на одном пути я взываю: горе, горе!
Мой возлюбленный уходит, я страдаю. Горе, горе!
Я шатер снимаю свой, я обрезала веревки,
Я летовку покидаю, горе мне, о горе, горе!

Они обменялись перстнями, девушка осталась, а Наджма отправился в путь к Ширазу.

Несколько суток караван шел, и вот однажды они остановились на привал. Возле дороги был источник. Наджме захотелось пить, он подошел к источнику — и тут ему вспомнилась его возлюбленная, и он сложил такие стихи:

Из источника воды бы я напился,
Как в улыбке мой от жажды рот скривился!
Только разве станет пить такую воду
Тот, кто губ ее рубином насладился?

Ушли они оттуда и снова шли, шли, наконец увидели, что в воде стоят два белых шатра, из одного из них вышла девушка и идет с кувшином на плече за водой. Увидал эту девушку Наджма, вспомнил опять о своей возлюбленной и снова сложил стихи:

Я к источнику пришел воды напиться —
Мне моя возлюбленная мнится.
Я смотрю, и плачу, и вздыхаю,
Трепещу как обезглавленная птица.

Ушли они и оттуда. И наконец достигли Шираза. Когда они пришли в Шираз, Наджма увидел, что отец его вовсе не болен, здоровее, чем раньше был. А мать — и того лучше. Увидел это Наджма и от любви к девушке лишился чувств.

Пусть себе Наджма лежит без чувств, а ты послушай теперь о девушке.

Девушка забросила школу, ушла из дому и поселилась в замке на дороге, что ведет из Лара в Шираз. Каждое утро она берет в руки подзорную трубу и смотрит: не появится-ли какой-нибудь путник на ширазской дороге, чтобы расспросить его о Наджме. И ни о чем другом она думать не может.