Меган Максвелл - Ты только попроси. Сейчас и навсегда

• Название: Ты только попроси. Сейчас и навсегда
• Автор: Меган Максвелл
• Жанр: Эротика
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-1017-2,978-617-12-1244-2,978-5-9910-3611-5

Долгие ночи в заснеженном Мюнхене… Эрик так долго ждал прощения горячей испанки Джудит, что теперь не уступит ее сердце никому. Подвенечный шелк на смуглой коже будет великолепен! Страстный шепот любви, хриплый голос похоти… Отдаваясь фантазиям, они наслаждаются друг другом, словно безумные. Теперь Джудит не нужно разрешение, чтобы получить то, что она хочет. В битве желаний любой ее каприз будет исполнен. Почти любой…

---

– Флин, хочешь пончик?

Малыш кривится. Он не знает слова «пончик», и он не выносит меня. И поскольку он не расположен делить своего любимого дядю со мной еще хоть на секунду, то заявляет:

– Дядя, жду тебя внизу, чтобы поиграть.

И прежде чем кто-то из нас мог что-то сказать, он закрывает дверь и уходит.

Оставшись наедине, я весело гляжу на Эрика.

– Не сомневаюсь, что Флин очень обрадуется моему отъезду.

Эрик не отвечает. Он молча целует меня в губы, потом встает и уходит. Некоторое время я сижу, уставившись на дверь, не понимая, как Соня и Марта могут оставить Эрика и Флина одних в такой праздник. Меня это огорчает.

В половине седьмого вечера Флин, Эрик и я уже в аэропорту. Мне не нужно сдавать багаж: у меня с собой только рюкзак с самым необходимым. Я нервничаю. Очень нервничаю. У меня разрывается сердце оттого, что нужно с ними прощаться, особенно с Эриком, но я должна быть со своей семьей.

Вопреки равнодушию, которое я замечаю во взгляде Эрика, он пытается шутить. Это его способ защиты: быть равнодушным, чтобы не страдать. Когда наконец настает момент прощаться, я наклоняюсь и целую Флина в щечку:

– Юноша, мне было очень приятно с тобой познакомиться. Когда я вернусь, желаю реванша в «Мортал Комбат».

Мальчуган кивает, и на долю секунды я замечаю в его взгляде огонек, но он отворачивается, и, через мгновение повернувшись снова, огонька уже не видно.

Эрик просит Флина подождать его, и я говорю:

– Эрик, я…

Но не могу закончить фразу: Эрик самоотверженно целует меня и потом, немного отстранившись, всматривается в мое лицо своими прекрасными голубыми глазами.

– Малышка, хорошего тебе праздника. Передай привет семье и не забывай, что ты можешь вернуться, когда захочешь. Буду ждать звонка: хочу встретить тебя в аэропорту, когда бы это ни было и во сколько бы это ни было.

Растроганная его словами, я киваю. Мне очень хочется расплакаться, но удается сдержаться. Я не должна плакать, а то покажусь мягкотелой глупышкой, а мне бы этого совершенно не хотелось. Именно поэтому я улыбаюсь, еще раз целую свою любовь и, подмигнув Флину, иду к стойке. Пройдя таможню, беру свою сумочку и рюкзак, поворачиваюсь, чтобы еще раз попрощаться с ними, но у меня обрывается сердце, когда вижу, что их больше нет. Они ушли.

Я уверенной походкой иду по аэропорту, нахожу на табло номер выхода к самолету и направляюсь прямо к нему. До отлета остается еще час, и, чтобы чем-то себя занять, я решаю пройтись по магазинам. Но мои мысли не здесь, они заняты лишь Эриком. Моей любовью. Мне терзает душу воспоминание о том, какая боль была во взгляде Эрика, когда он со мной прощался.

Уставшая и измотанная тоской, сажусь и начинаю рассматривать людей вокруг. Есть люди веселые и грустные. С семьей или без. Я долго всматриваюсь в лица окружающих, пока не звонит мой мобильный. Это отец.

– Привет, смугляночка. Где ты, жизнь моя?

– В аэропорту. Жду, когда объявят посадку.

– В котором часу ты прилетаешь в Мадрид?

Смотрю на билет.

– Теоретически мы должны приземлиться в одиннадцать тридцать, и я там сажусь на последний рейс до Хереса.

– Отлично! Буду ждать тебя в аэропорту Хереса.

Еще некоторое время мы болтаем о том о сем.

– Доченька, ты в порядке? – вдруг спрашивает он. – Мне кажется, что ты немного печальна.

Я совершенно не умею скрывать свои чувства от человека, который подарил мне жизнь и который меня обожает. Поэтому честно отвечаю:

– Папа, все так сложно, что… что… мне тяжело.

– Сложно?

– Да, папа… очень.

– Ты снова поссорилась с Эриком? – расспрашивает меня отец, неправильно поняв мои слова.

– Нет, папа, ничего такого.

– Тогда в чем проблема, дорогая?

Прежде чем что-то сказать, убеждаю себя, что мне нужно поговорить с ним о том, что меня мучает.

– Папа, я хочу быть с вами в новогоднюю ночь. Хочу увидеть тебя, Лус и безумную Ракель, но… но…

Ласковый смешок моего папаши поневоле заставляет меня улыбнуться.

– Но ты влюблена в Эрика и хочешь быть с ним, не так ли, дорогая?

– Да, папа, и из-за этого я чувствую себя ужасно, – бормочу я и вижу, что у двери, через которую я должна пойти на посадку в самолет, появляются две стюардессы.

– Знаешь, что, смугляночка? Когда я познакомился с твоей матерью, она жила в Барселоне, а я, как ты знаешь, в Хересе. Уверяю тебя: то, что ты сейчас переживаешь, я испытал на себе, и единственный совет, который я могу тебе дать, – прислушайся к своему сердцу.

– Но, папа, я…

– Помолчи и послушай меня, жизнь моя. Лус, твоя сестра и я знаем, что ты нас любишь. Ты останешься нашей, и мы будем тебя любить до конца своей жизни, но твоя дорога когда-то должна начаться, как когда-то давно началась моя, а потом дорога твоей сестры, когда она вышла замуж. Будь эгоисткой, милая моя. Подумай о том, что ты любишь и чего хочешь. И если в этот момент твое сердце просит тебя остаться в Германии с Эриком, сделай это! Радуйся жизни! Если ты это сделаешь, я буду счастливее, чем если ты будешь рядом со мной, но печальная и заплаканная.

– Папа… ты такой романтик, – всхлипываю я, взволнованная его словами.

– Давай, смугляночка!

– Ай, папа! – плачу я от переживаний. – Ты самый лучший… самый-самый.

Моя душа снова наполняется теплом, когда он говорит:

– Ты моя дочь, и я знаю тебя лучше, чем кто-либо на свете, и я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И если твое счастье быть рядом с немцем, который выводит тебя из себя, то ради бога! Будь счастлива и наслаждайся жизнью. Я знаю, что ты меня любишь, и ты знаешь, я тоже тебя люблю. В чем же тогда загвоздка? Не имеет никакого значения, находишься ты в Германии или рядом со мной, чтобы помнить, что мы будем друг у друга до конца своих жизней. Потому что ты моя смугляночка. А вот этого ничто не изменит: ни расстояние между нами, ни Эрик. – Растроганная его словами, я плачу, а он продолжает: – Ладно, ладно… Не плачь, иначе я буду нервничать и у меня поднимется давление. А ты ведь этого не хочешь, правда?

От этого вопроса я смеюсь сквозь слезы. У меня самый лучший отец. Самый-самый!

– Послушай, смугляночка, почему бы тебе не остаться в Германии и не провести счастливую новогоднюю ночь? Совсем недавно ты планировала начать новую жизнь именно так… Думаю, начало в новогоднюю ночь стало бы прекрасным воспоминанием для вас обоих. А как ты считаешь?

– Папа, ты и вправду не обидишься?

– Конечно же нет, жизнь моя. Поэтому улыбнись и езжай к Эрику. Передай ему от меня привет и, пожалуйста, будь счастлива. Будь счастлива, чтобы я тоже был доволен и спокоен, договорились?

– Договорились, папа. – И перед тем, как закончить разговор, добавляю: – Я вам завтра вечером позвоню. Я люблю тебя, папа. Очень сильно.

Взволнованная, растроганная и с переполняющими чувствами, я завершаю разговор, закрываю мобильный и вытираю слезы. Еще несколько минут я сижу на скамье, решая, как же я должна поступить.

Папа или Эрик? Эрик или папа? Но когда на мой рейс объявляется посадка, когда мимо начинают идти пассажиры, я хватаю рюкзак и точно знаю, куда должна поспешить. К своему любимому.

13

Такси привозит меня к воротам огромного имения, и я расплачиваюсь картой «Виза». Как и следовало ожидать, выпало много снега, поэтому я проваливаюсь сапогами в сугроб, но это не имеет значения: я счастлива… а еще я замерзла. Когда такси уезжает, я остаюсь одна перед мощной решеткой, и вдруг меня настораживает недалекий шум. Я смотрю на стоящие слева мусорные баки и подскакиваю. На меня таращатся огромные и сверкающие глазища, и я вскрикиваю:

– Черт, какой ужас!

Я так заорала, что бедный пес, насмерть перепуганный, убегает прочь. Думаю, он испугался сильнее, чем я. Снова оставшись одна, начинаю искать звонок, но тут вижу, что в доме Симоны и Норберта загорается свет. В одном окне приоткрываются шторы, и вскоре рядом с решетчатыми воротами открывается дверь.

– Сеньорита Джудит? Ради всех святых, вы же сейчас заледенеете!

Поворачиваюсь и вижу закутанного в длинное темное пальто Норберта, мужа Симоны, который бежит ко мне навстречу.

– Что вы здесь делаете в такой холод? Разве вы не улетели в Испанию?

– В самый последний момент я изменила планы, – дрожа от холода, но улыбаясь, отвечаю я.

Мужчина кивает, тоже мне улыбается и торопит меня как можно скорее добраться до боковой калитки.

– Проходите, пожалуйста. Я слышал, как возле ворот остановилась машина, и поэтому выглянул в окно. Входите. Я вас сразу же проведу в дом.

Как можно быстрее мы вместе проходим через большой сад. Я стучу зубами от холода, и Норберт предлагает мне свое пальто, но я отказываюсь. Добравшись до дома, мы, не сговариваясь, поворачиваем к двери, ведущей в кухню. Норберт достает ключ и открывает дверь.

– Я вам приготовлю что-нибудь горячее. Вам это просто необходимо!

– Нет… нет, пожалуйста, – говорю я, взяв его за холодные руки. – Возвращайтесь к себе домой. Уже поздно, и вам нужно отдыхать.