Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

• Название: История Первой мировой войны
• Автор: Бэзил Гарт
• Издательство: АСТ
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085566-7, 978-985-18-3229-9

«История Первой мировой войны» создавалась в то время, когда были еще живы свидетели и участники событий. Это позволило автору, опираясь не только на архивные материалы, объективно рассмотреть наиболее интересные и важные моменты военной кампании 1914–1918 годов.

---

Справедливо будет здесь отметить, что работа комитета на таком «холостом ходу» обязана была, главным образом, возражениям британцев. И американцы и французы хотели дать этому комитету исполнительную власть и поставить во главе его человека, облеченного исполнительной властью. Петэн логично поддержал такое предложение, выдвинутое полковником Хаузом и генералом Блиссом. Но основной дефект этой, в общем, разумной идеи заключался в том, что здесь предполагался контроль государственных деятелей над стратегией, а намеченный состав совета повторял ошибки эпохи Нивеля.

Совет должен был состоять из главнокомандующих и начальников Генеральных штабов союзных государств, и тот из членов, который был бы выбран в председатели совета, неизбежно был бы стеснен в своих действиях и свободе суждений ответственностью за свою национальную армию и перед своей страной. Более того, проведение этого предложения в жизнь означало, что во главе совета стоял бы француз, как это понимали французы, когда они поддерживали это предложение, и как это понимали британцы, когда они выступали против него. Отвергая это предложение, Ллойд-Джордж руководствовался не только разумным возражением против создания чисто военного совета, но и чувствовал, что общественное мнение Британии еще не созрело для этого и что сопротивление Хейга против каких-либо новых решений Нивеля будет поддержано английским обществом.

Более того, предложение включить в совет начальников Генеральных штабов приводило и к персональному осложнению, так как Ллойд-Джордж меньше всего хотел усилить влияние на ведение воины Уильяма Робертсона. Скорее он надеялся обойти Робертсона, на которого он возлагал ответственность за бесплодную и дорого стоившую стратегию 1917 года, и выдвинуть вместо него Генри Уилсона, его ставленника в Версальском комитете.

В то время как Ллойд-Джордж пытался сделать Версаль независимым от узкого по своему кругозору британского генерального штаба, Клемансо в свою очередь собирался превратить комитет просто в микрофон для французского Генерального штаба, чтобы усилить его «голос».

Соглашение так и не состоялось. Военные представители — генералы Вейган, Уилсон, Блисс и Кадорна — стали просто техническими советниками. Но по мере того, как приближалась угроза германского наступления, а вместе с ней и потребность в совместных действиях, этот корпус советников превращался в военный исполнительный комитет, распоряжавшийся межсоюзным общим резервом. Все же это был только новый компромисс, который привел к двойственности в управлении: главнокомандующие и Версальский комитет.

В руководстве армиями отсутствовало как сосредоточение усилий, так и фактическое сосредоточение сил. С начала ноября поток германских воинских эшелонов, перебрасывавшихся с Востока на Запад, неуклонно возрастал. Когда началась кампания 1917 года, то налицо была пропорция около 3 союзных дивизии на 2 германских. В марте фактически имелось 178 британских, французских и бельгийских дивизий против 129 германских. Теперь же германцы обладали даже небольшим превосходством сил, и все говорило за то, что это превосходство будет и дальше расти. Но государственные мужи союзников, вспоминая, как часто их же наступления кончались поражением при равном или большем превосходстве сил, неохотно оценивали значение создавшейся угрозы и вяло реагировали на внезапное охлаждение пыла военных бросаться в наступление.

Итальянцы резко протестовали против снятия соединений союзников с их фронта, а французы возражали против любого уменьшения сил в Салониках. Ллойд-Джордж пошел дальше и потребовал наступления в Палестине. План этот утвердили при условии, что туда из Франции не будет переброшено никаких подкреплений. Но одновременно это означало, что и оттуда во Францию не прибудут никакие подкрепления.

Между тем силы германцев к концу января возросли до 177 дивизий, и ожидалось прибытие еще 30 дивизий. Силы союзников из-за отправки нескольких дивизий в Италию, потери боеспособности других и нехватки пополнений у французов понизились до 173 дивизий. Сюда же входили 4,5 американских дивизии полной численности, успевших прибыть во Францию. Дело в том, что французы и британцы были вынуждены последовать примеру немцев и уменьшить число батальонов в каждой дивизии с двенадцати до девяти.

Внутренние трения среди союзников создавали новые трудности. В частности, возникали разногласия относительно справедливого распределения участков фронта, занимаемых каждым из союзников. В кампании 1917 года британцы, взяв на себя основную тяжесть наступления, отвечали только за 100 миль линии фронта, в то время как французы в обороне держали другие 325 миль. В конце кампании Хейг пришел к соглашению с Петэном, что расширит свою зону до Баризиса, лишь южнее Уазы, что удлинит фронт в общей сложности до 125 миль. Ввиду его перехода к оборонительной тактике, столь незначительное увеличение зоны ответственности едва ли может рассматриваться как справедливое, однако в результате тяжелых потерь английские войска сейчас испытывали даже большее напряжение, чем это было в середине года, на пике их силы. Но прежде, чем это растяжение фронта было осуществлено, Клемансо, новый французский премьер-министр, вмешался с требованием, чтобы британцы взяли на себя еще дополнительные тридцать миль, вплоть до Берри-о-Бак. Клемансо угрожал, что подаст в отставку, если это требование не будет выполнено, но в конечном счете согласился на обсуждение его в Версальском комитете. Последний предложил компромисс: британцы должны занять приблизительно половину длины спорного фронта. В ответ Хейг сам пригрозил уйти в отставку; эта угроза вызвала кризис в Высшем военном совете и его консультативном комитете, в результате чего родился исполнительный комитет. Тем временем Хейг сам приехал к Петэну и достиг с ним договоренности, что британские войска возьмут на себя лишь участок до Баризиса — то есть тот, который причитался им по первоначальному соглашению. Это было примечательная уступка Петэна, которая способствовала возникновению духа доверия между командующими. 2 февраля Высший военный совет утвердил это соглашение между двумя верховными главнокомандующими, мудро проглотив оскорбление, нанесенное его собственному достоинству. В связи с описанными событиями странно выглядят заявления о том, что Хейг был вынужден «заниматься политикой» против своей воли, а также утверждения, что такое растяжение фронта стало причиной случившегося позже прорыва.

Однако ретроспективно определить соотношение сил между соответствующими фронтами теперь легче, чем согласовать их в то время. Имея 99 дивизий, французы должны были удерживать 300 миль фронта, в то время как британцы с 58 дивизиями (каждая из которых насчитывала несколько больше штыков), удерживали только 125 миль, даже после растяжения их зоны ответственности до Баризиса. Однако половина французской линии (от Сен-Михеля на восток) имела второстепенное значение. Если даже в этом случае французы могли высказать претензии по поводу соотношения протяженности зон ответственности, то британцы могли справедливо утверждать, что они имели перед собой более важные цели, а позади себя — меньшее пространство для отступления; наконец, на их фронте плотность сил противника тоже была больше. Но французы в свою очередь могли апеллировать к тому факту, что основная масса немецких резервов размещалась так, что могла быть брошена на любой из участков.

Взвешивание вопроса, составленного из столь разнообразных элементов, требовало стратегического анализа чистого научного свойства, принимая во внимание тот факт, что такой анализ должен был проводиться людьми, по определению скованными национальными предпочтениями и склонными в первую очередь обращать внимание на проблемы своей страны. Ллойд-Джордж в этом смысле являлся некоторым исключением, но широте его взглядов мешала его склонность быть нетерпимым к позиции его собственных людей, особенно когда она казалась ему узколобой или вредной.

Разногласия между ним и сэром Уильямом Робертсоном, его официальным военным советником, увеличились на протяжении 1917 года. Робертсон с подозрением относился к вмешательству политиков в военные планы и к неортодоксальным идеям Ллойд-Джорджа, в то время как тот чувствовал, что единственная стратегическая идея Робертсона состояла в том, чтобы слепо поддержать Хейга и отвергать любые альтернативные схемы. Результатом этой политики «открытого чека» стал Пашендаль и усиливающееся стремление премьер-министра получить себе нового военного советника. Это стремление привело к назначению в Высший военный совет и его военный комитет сэра Генри Уилсона, которого Ллойд-Джордж уважал как солдата, считая его более перспективным и заслуживающим доверия. Но когда новый орган был преобразован в исполнительный комитет, Робертсон потребовал, чтобы он, как глава Имперского Генерального штаба, тоже стал его членом. Премьер-министр возражал, что совмещение одним человеком двух постов нарушит сам принцип, по которому создавался Военный совет, объединив разные взгляды в один. В результате возрастающие разногласия достигли высшего накала. Премьер-министр решил эту проблему, назначив Робертсона британским представителем в Версале, в то время как Уилсон стал начальником Имперского Генерального штаба с урезанными функциями. Это стало полной неожиданностью для Робертсона, но в итоге спровоцировало его отказ. В свою очередь это стало причиной внутреннего кризиса в британском военном руководстве. После нескольких дней обсуждения Робертсону был предложен его прежний пост, но на новых условиях. Он отказался их принять и подал в отставку, одновременно апеллировав к военному руководству Метрополии.[98] Уилсон поддержал его, и в итоге в Версаль был назначен Раулинсон. Подобные конфликты взглядов, неизбежные в человеческой природе и особенно в совместной деятельности, в итоге сильно ослабили общий фронт. Вдобавок как только преодолевалась одна трудность, на горизонте появлялись новые источники разногласий.