Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

• Название: История Первой мировой войны
• Автор: Бэзил Гарт
• Издательство: АСТ
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085566-7, 978-985-18-3229-9

«История Первой мировой войны» создавалась в то время, когда были еще живы свидетели и участники событий. Это позволило автору, опираясь не только на архивные материалы, объективно рассмотреть наиболее интересные и важные моменты военной кампании 1914–1918 годов.

---

Указанный план, не говоря уже о недостатках управления и негодности русских сил, страдал от двух естественных препятствий. Первое препятствие заключалось в том, что обе русские армии были разделены цепочкой Мазурских озер, протянувшейся на 50 миль. Эти озера, в сочетании с укрепленным районом крепости Кенигсберг, сузили фронт наступления Ренненкампфа до всего лишь 40 миль. Во-вторых, вторжение русских с юга затруднялось тем, что приграничная полоса, как препятствие против возможного вторжения германцев, намеренно была оставлена русскими пустынной, железных дорог здесь было очень мало, а грунтовые дороги — очень плохи.

17 августа Ренненкампф перешел восточную границу 6 72 пехотными и 5 кавалерийскими дивизиями. Проблема отражения такого двойного удара изучалась немцами с давних пор. Шлиффен считал, что следует использовать естественные препятствия местности, главным образом Мазурские озера, для решительного и мощного удара по одной из русских армий, подошедшей первой, а затем обратиться против второй армии. Но Притвиц, командующий германской армией в Восточной Пруссии, напоминал своего начальника Мольтке в боязни идти на сознательный риск. Опасаясь положиться на ландвер и на гарнизонные войска для усиления ими естественных препятствий и для задержки Самсонова, он оставил на южном фронте еще две дивизии XX корпуса (Шольтц). Остальные части 8-й армии — 7 дивизий пехоты и 1 кавалерийская дивизия — сосредоточились, чтобы отразить удар Ренненкампфа. А для того чтобы, как нарочно, затруднить свою задачу и заранее лишить себя возможности добиться быстрых и решительных результатов, Притвиц начал против русских фронтальное наступление. Получилось это так из-за ошибочного представления о занимаемой русскими позиции.

Бой был дан под Гумбинненом 20 августа. Германскому центральному корпусу (XVII, Макензен) пришлось вести атаку прямо в лоб русским. Результатом явился мощный контрудар, который морально повлиял и на успех, достигнутый корпусами, наступавшими на флангах. Несмотря на все это, Ренненкампф был уже готов отдать приказ об отступлении, спасая свой центр от охвата — но на следующее утро убедился, что вместо него отступили сами германцы.

Дело в том, что в день Гумбиннена Самсонов подошел к границе. Однако он так спешил, подхлестываемый телеграммами Жилинского, что войска его были утомлены и голодны, обозы двигались не в порядке и не в полном составе, а тыл пребывал в полном хаосе. С ним подошло 8 дивизий пехоты и 3 кавалерийских дивизии. Еще две дивизии шли позади.

XX корпус донес Притвицу о появлении армии Самсонова, причем силы русских были скорее недооценены, чем переоценены. Притвиц был взволнован этими новостями, хотя XX корпус оставался вполне спокоен. В этот вечер два работника штаба армии Притвица, генерал Грюнерт и подполковник Макс Гофман, беседовали после окончания работы, выйдя из штаба (который стоял тогда в Нейденбурге, чрезвычайно близко к южной границе). Внезапно появился Притвиц и позвал их в штаб. Там был и начальник штаба Вальдерзее, тоже нерешительный человек. Притвиц, явно взволнованный, сказал: «Я полагаю, господа, вы тоже получили свежие новости с южного фронта? Армия выходит из боя и отступает за Вислу».

Оба младших работника штаба запротестовали, говоря, что прежде надо закончить Гумбинненский удар, что для этого в их распоряжении еще достаточно времени и что, во всяком случае, поспешное отступление без боя позволит Самсонову (он был значительно ближе к Висле) отрезать главные силы германцев. Притвиц все же холодно заявил, что решение принято им окончательно, а остальное — не их дело, и что решает он, а не они. Затем Притвиц покинул штаб, оставив обоих офицеров спорить с Вальдерзее. Им удалось даже убедить его пойти на менее радикальные меры. Было решено для выигрыша времени и места организовать наступление против левого (западного) фланга Самсонова.

С этой целью с Гумбинненского фронта должны были быть сняты три дивизии и переброшены по железной дороге для усиления XX корпуса, а остальные оставшиеся там еще части (I резервный и XVII корпуса) должны были отступать на запад походным порядком. Этим решением была заложена основа для Танненбергского маневра.

Вернувшись в свой штаб, Притвиц согласился с этими изменениями первоначального решения и больше не заговаривал об отступлении за Вислу. На следующий день он проявил даже некоторую жизнерадостность и уверенность, когда поступили известия, что под Гумбинненом войска отступили благополучно, и что Самсонов почти остановился.

22 августа, когда штаб перешел севернее, в Мюльгаузен, была получена неожиданная телеграмма, произведшая впечатление разорвавшейся бомбы. В ней сообщалось, что в пути уже находится специальный поезд, везущий нового командующего армией и нового начальника штаба. Командующим был генерал Гинденбург, начальником штаба — генерал Людендорф. Полчаса спустя пришла задержавшаяся телеграмма, уведомлявшая Притвица и Вальдерзее об их замене.

Только позднее изумленный штаб узнал причины такой неожиданной замены. Дело заключалось в следующем: в то время как Притвиц ушел из штаба, он не только позвонил по телефону Макензену и другим командирам корпусов, сообщив им, что он собирается отступить за Вислу, но также связался с главным командованием (тогда размещавшимся в Кобленце на Рейне). Он даже заявил Мольтке, что рубеж Вислы ему удастся удержать, лишь получив подкрепления. В довершение своего безумия, вызванного потерей самообладания, Притвиц, вернувшись, позабыл сообщить своему штабу об этой беседе и тем самым исключил возможность предупреждения ими Мольтке о принятых изменениях.

Мольтке, которому вскоре самому суждено было потерять самообладание и предаться пессимизму, теперь поспешил принять нужные меры, чтобы быстро пресечь подобные настроения у подчиненного.

Он немедленно стал озираться в поисках решительного человека и остановился на Людендорфе, только что вырвавшем победу под Льежем и предотвратившем вполне вероятное поражение. Затем он выбрал Людендорфу командующего — следующий шаг, воспринимавшийся как нечто второстепенное. Людендорф был вызван в Кобленц, куда он и прибыл 22 августа. Там ему разъяснили создавшуюся в Восточной Пруссии обстановку, и он отправил свои первые приказы непосредственно командирам корпусов армии Притвица, сел в поезд, отправлявшийся за его новым командующим, и в Ганновере подобрал своего «командующего» — Гинденбурга.

Остановимся на минутку, чтобы поближе рассмотреть этот восхитительный и любопытный образчик германской системы управления. Первым подбирают начальника штаба и с ним одним совещаются, а руководящая фигура — командующий — ждет в Ганновере, предоставленный самому себе. С ним даже не думают встретиться и посоветоваться. Начальник штаба сначала отдает по телефону приказы, а затем уже попутно собирает свои вещи. Однако ирония судьбы была в том, что план операции оказался уже намеченным, а необходимые для этого распоряжения на передвижения уже отданы гораздо более молодым офицером Генерального штаба — Гофманом, которому суждено было и при Людендорфе остаться в штабе во главе оперативного управления.

Более того, расчетливая дерзость этого плана обязана более раннему опыту Гофмана. Именно Шлиффен, гениальный провидец, в свое время выбрал этого чертовски блестящего молодого капитана, которого многие считали просто остроумным бездельником, и послал его наблюдателем к японской армии во время ее войны с Россией.

Здесь Гофман многое узнал о русской армии; узнал он среди прочего и историю того, как два генерала — Ренненкампф и Самсонов — крупно поссорились на платформе железной дороги в Мукдене, причем дело чуть не дошло до оскорблений действием. Поэтому он полагал, что вряд ли Ренненкампф будет спешить, развивая свой натиск от Гумбиннена, чтобы помочь Самсонову. В Манчжурии он также познакомился с недопустимой беспечностью действий русских — знание этого позволило ему в августе 1914 года считать подлинными перехваченные по радио приказы русских командующих, передававшиеся открытым текстом. Между тем все его подчиненные не доверяли этим приказам и склонны были скорее смотреть на них как на искусную ловушку.

Это кажется парадоксом, но на самом деле проведение в жизнь плана Гофмана и его развитие Людендорфом было скорее заторможено первоначальными приказами самого Людендорфа. Чтобы пресечь в корне влияние Притвица, Людендорф телефонировал из Кобленца непосредственно командующим корпусами и приказал им до прибытия нового командующего действовать самостоятельно. На фронте Ренненкампфа I резервный и XVII корпуса использовали это право для дневки и прекратили свое отступление на запад. Другой помехой в быстроте развития операции было то, что весь штаб 8-й армии должен был отправиться назад в Мариенбург и там встретить новое командование.