Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

• Название: История Первой мировой войны
• Автор: Бэзил Гарт
• Издательство: АСТ
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085566-7, 978-985-18-3229-9

«История Первой мировой войны» создавалась в то время, когда были еще живы свидетели и участники событий. Это позволило автору, опираясь не только на архивные материалы, объективно рассмотреть наиболее интересные и важные моменты военной кампании 1914–1918 годов.

---

За первые месяцы 1918 года число германских подводных лодок уменьшилось, пока, наконец, за один май не было уничтожено 14 подводных лодок из 125 действовавших в море. Эффективность же продолжавших оперировать подводных лодок падала еще быстрее. В целом немцы за время войны потеряли 199 подводных лодок, из которых 175 стали жертвами британского флота. Из них на долю мин следует отнести 42, а на долю эсминцев — 31 подводную лодку.

Изгнанные этой травлей в начале из узких морей, подводные лодки в последнюю фазу войны вообще не смогли проникать и в океан. Путь туда им преграждало широкое минное поле, поставленное главным образом американским флотом поперек широкого 180-мильного прохода между Норвегией и Оркнейскими островами. Оно состояло не менее чем из 70 000 мин, из которых британцы установили 13 000. Это в основном и сорвало работу подводных лодок по пресечению снабжения Великобритании с моря.

Короткие удары более слабых подводных лодок противника (обладавших небольшим радиусом действия) со стороны бельгийского побережья были сорваны большим заграждением, устроенным поперек Дуврского пролива, героической атакой флотилии адмирала Кея в ночь на 22 апреля 1918 года, на время закрывшей противнику выход из Зеебрюгге, а также прогрессирующей деморализацией команд подводных лодок. Однако все эти меры не устранили угрозы возобновления блокады в будущем.

Кампания 1917 года была начата всего 148 подводными лодками и велась в крайне неблагоприятной стратегической обстановке. Великобритания, как огромный волнорез, лежала поперек морских путей, ведущих к северу Европы. Подводным лодкам приходилось выбираться через узкие и зорко наблюдаемые проходы, чтобы бить по артериям, снабжавшим Великобританию. И однако же подводные лодки едва не остановили биение сердца Англии.

Экономическое укрепление. В деле восстановления кровообращения Англии скорая помощь, поданная ей Америкой, оказалась важным фактором еще задолго до того, как Америка стала оказывать Антанте непосредственную военную поддержку. Эта скорая помощь выражалась в предоставлении легких судов для усиления британских сил, боровшихся с подводными лодками, и в развивавшейся быстрым темпом постройке новых торговых судов. Главным же образом имела значение финансовая помощь Америки.

К июлю 1917 года расходы выросли до 7 000 000 фунтов стерлингов, тяготы субсидирования союзников, равно как и оплата своих расходов, становились слишком тяжелы для возможностей Англии. Именно в этот момент помощь Америки несколько ослабила эти тяготы.

В первые месяцы после вступления в войну требование займов явились для американского конгресса неприятной неожиданностью. Опыта войны не было, театр военных действий был удален, население не имело ни малейшего представления о неизбежной стоимости войны. Поэтому у значительной части американского общества невольно создалось впечатление, что новые союзники Америки стараются слишком глубоко запустить руку в объемистые карманы «дяди Сэма».

Мистер Мак-Аду, секретарь казначейства, не мог угодить ни союзникам, ни американскому обществу. Одни обижались, говоря, что он урезает их расходы до минимума; другие вопили, что он, как пьяный матрос, швыряется национальными деньгами. Поэтому конгресс решительно высказался против всяких новых займов. Нортклиф довольно точно, хотя и несколько гиперболически, подвел итог сложившейся обстановке. «Если остановят займы — остановится война», телеграфировал он.

Фактически к середине июля Соединенные Штаты авансировали союзникам до 229 000 000 фунтов стерлингов — с условием, что деньги эти будут уплачены за предметы снабжения, купленные в Соединенных Штатах. Британия за этот же период добавила 193 000 000 фунтов стерлингов к 900 000 000 фунтам стерлингов, уже данных ею в долг своим союзникам. Однако последним она не ставила такого ограничения, как это сделала Америка в отношении ее. Это новое финансовое напряжение вызвало страх, что придется продать ценности, чтобы покрыть прежний «заем Моргана», а это скверно отразилось бы на кредите Британии. Бальфур, секретарь министерства иностранных дел, был настолько встревожен, что телеграфировал полковнику Хаузу:

«Мы, видимо, накануне финансового бедствия, которое окажется серьезнее, чем поражение в бою. Если нам не удастся сохранить свой золотой паритет, то ни мы, ни наши союзники не смогут выплатить наши долги в долларах. Мы лишимся золотого запаса, закупки в США немедленно прекратятся, и кредит союзников будет поколеблен».

Эта опасность была предотвращена американским казначейством, продолжавшим, невзирая на оппозицию, ежемесячно авансировать Англию, пока не был создан объединенный внутрисоюзный финансовый совет. Создали также официальную закупочную комиссию, которая взяла на себя неофициальные функции, прежде выполняемые Морганом и К° от имени британского правительства. В Вашингтон как политический и финансовый представитель был послан лорд Ридинг, чтобы искренностью и симпатией смазать скрипучую машину, требующую денег и снабжения.

Не меньшую помощь оказала и проводимая кампания добровольного размещения военных займов. Авансировать союзников было разрешено не более чем на 500 000 000 фунтов стерлингов ежемесячно. К концу года проблема еще больше осложнилась. Учитывая большие потребности и расходы американского правительства на свою собственную армию, союзники стали шире снабжаться Америкой кредитами и менее охотно — продуктами производства и полуфабрикатами. Теперь трудности союзников заключались в том, чтобы найти сырье, необходимое для производства боеприпасов, хотя деньги на покупку у них и были.

Вступление Америки в войну улучшило позицию союзников, но раньше, чем на чашу весов были брошены ее армии, она дала союзникам и другое большое преимущество.

Мертвой хватке блокады, душившей Германию раньше, мешали претензии нейтральных государств. Теперь поддержка блокады Америкой и ее помощь дали Британии точку опоры в чужой стране, благодаря чему противник скоро должен был еще больше ослабеть. Вступив в войну, Соединенные Штаты пользовались экономическим оружием — блокадой — с решительностью, далеко превосходившей самые смелые требования Британии в предшествующие годы. Производился беспощадный досмотр всех нейтральных торговых судов, пусть и наперекор правам нейтральных стран. В итоге с ослаблением подводной блокады Британии кольцо блокады союзников стало все теснее охватывать Германию.

Авиация. Применение этого нового средства войны достигло своего апогея одновременно с подводной кампанией. Если подводная лодка в первую очередь была экономическим оружием, то самолет стал оружием психологическим. Разрывная пуля решительно положила конец рейдам цеппелинов в 1916 году, но с начала 1917 года налеты аэропланов на Лондон становились все чаще и чаще, пока, наконец, к маю 1918 года противовоздушная оборона не достигла такой степени совершенства, что самолетам пришлось отказаться от Лондона как цели своих рейдов.

Хотя стойкость гражданского населения и сыграла большую роль, чтобы вырвать жало у этого оружия, тогда еще переживавшего свое младенчество, но все же косвенное влияние налетов авиации было весьма значительным, нарушая хозяйственную жизнь страны и срывая производительность промышленных центров. Вместе с тем для защиты метрополии привлекалось большое количество авиации с фронта. Поэтому британское правительство организовало в Англии небольшие Независимые воздушные силы. Авиация была даже выделена в отдельный род войск. Этот отряд под начальством Тренчарда в последние месяцы войны, в свою очередь, проводил глубокие налеты в Германию с заметным влиянием на психологию населения, разлагая таким образом «внутренний фронт» противника.

Пропаганда. Начало 1918 года знаменовало развитие и тщательную организацию другого оружия — психологического. Когда лорд Нортклиф, стоявший во главе британской военной миссии в Соединенных Штатах, был назначен «руководителем пропаганды во враждебных странах», наконец-то был осознан весь размах и все возможности использования этого оружия.

Как лучшим своим мечом Нортклиф воспользовался речами президента Вильсона, в которых прямо проводилось различие между германской политикой и германским народом. Особенный упор делался на то, что цель политики союзников — освободить все народы, включая германский, от милитаризма.

Меч этот, отточенный умелым мастером — полковником Хаузом, Нортклиф использовал, пытаясь подсечь им узы, связывающие народы противника с их правителями. Но узы эти оказались достаточно прочными. Они противостояли действию любого меча и в конце концов были порваны гнетом войны в целом. В июле 1917 года речи президента Вильсона об усталости от войны и росте антимилитаризма в Германии вызвали волнения в германском парламенте, и последний, направляемый Эрцбергом, принял мирную резолюцию, которая соглашалась даже на территориальные уступки. Но единственным результатом этого решения было падение Бетмана-Гольвега — несчастной игрушки, которую вырывали друг у друга из рук военная и политическая партии. Парламентские представители германского народа были столь же бессильны в попытке противостоять железной воле Генерального штаба, как и Австрия, теперь всецело пропитанная отрицательным отношением к ею же начатой войне и во что бы то ни стало желавшая ее прекратить.