Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

• Название: Тарутинское сражение
• Автор: Виталий Бессонов
• Издательство: Книга
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91568-021-9

В монографии на основе архивных и опубликованных документов, воспоминаний, дневников и писем участников событий на современном научном уровне реконструируется ход военных действий переломного периода Отечественной войны 1812 г., начавшегося 14 сентября вступлением Наполеона в Москву и завершившегося 18 октября победоносным для русского оружия Тарутинским сражением. Обращение к представительному корпусу источников позволило подробно рассмотреть фланговый маневр русских войск от Москвы к Красной Пахре и определить роль М.И. Кутузова в его осуществлении, восстановить ход боевых действий при отступлении от Красной Пахры к Тарутинскому лагерю, описать крупные арьергардные бои при Спас-Купле (3 октября) и Виньково (4 октября), проанализировать деятельность Кутузова в Тарутинском лагере и влияние оппозиции на ход военных действий. Особое место уделяется Тарутинскому сражению. Рассматриваются вопросы подготовки сражения и его отмены 17 октября. С максимальной подробностью описывается ход сражения и определяются его результаты. В процессе исследования удалось воссоздать целостную, основанную на документальных и мемуарных источниках, картину развития событий, отличную от шаблонных схем и стереотипных суждений, сложившихся на протяжении двух веков в историографии Отечественной войны 1812 г.

Книга адресована специалистам и широкому кругу читателей, интересующихся военной историей.

---

Бой при Виньково. 4 октября 1812 г. Карта выполнена В.М. Типикиным и В.А. Бессоновым.

К устоявшим против атаки русских войск частям вскоре прибыл Мюрат. Некоторое затишье, наступившее после упорного боя, позволило ему перегруппировать силы. Он снова выдвинул вперед артиллерию и приблизил кавалерию, в том числе и остававшуюся на противоположном берегу реки Чернишни. Однако потери среди кавалерии от артиллерийского огня заставили отвести ее за линию пехоты. «Русские, — пишет Брандт, — заметив это и надеясь, вероятно, взять в плен короля Неаполитанского, издали заметного по своему костюму, устремились на 2-й полк (наблюдая, в то же время, и за нашим 3-м полком), который стоял на самом крайнем фланге и поблизости которого находился Мюрат. Атака была так стремительна, что король и свита его бежали в наше каре. Русские быстро неслись вперед, но не встречая огня, поехали тише и, наконец, остановились примерно шагах в пятидесяти. Наступила мертвая тишина, прерываемая только фырканьем лошадей… Вдруг у русских послышалась команда: повзводно направо кругом!…и всадники поехали назад шагом… Подобное я видел потом только на учениях в мирное время. Мюрат осыпал нас похвалами. „Я буду говорить о вас императору!“, сказал он нам на прощание»[94].

В ходе предпринятой атаки русские егеря снова заняли лежавший на левом фланге отряда Милорадовича кустарник и из него начали наступление на передовые части противника. Командир 2-го пехотного полка Вислинского легиона, выделив из состава полка специальный отряд, приказал Брандту отбить кустарник. «Неприятель, — вспоминал Брандт, — ожидал нас стойко, под сильным огнем. Я открыл огонь с самой близкой дистанции, вследствие чего русские отошли, а мы последовали за ними в кустарник»[95]. Однако, достигнув опушки кустарника, Брандт получил ранение пулей в лодыжку и был вынужден оставить сражающиеся войска. Вместе с другими ранеными он был отправлен в Виньково. Этот кустарник, дававший преимущество каждой из сторон, ненадолго остался в руках поляков.

С заходом солнца Мюрат предпринял последнюю попытку прорвать линию обороны русских войск. «Было 6 часов вечера, — вспоминает Мишель, — и мы должны были разбить бивак, когда король (Мюрат — В.Б.) приказал идти вперед. 33-й и 48-й линейные полки сбились в одну плотную массу, и вся линия пришла в движение; с левой стороны кавалерия разорвала цепь противника, и единственная пушка в центре уничтожила всякое сопротивление. Тем временем противник, который образовал линию на поляне и в лесу между Карсаково и Курилово, уверенно ожидал массы этих двух пехотных полков и встретил их залпами по всему фронту». Русская кавалерия бросилась в атаку, но была отбита кавалерией противника. Не сумев сломить сопротивление русских войск, неприятельские полки отошли на прежнюю позицию[96].

Исход боя был ясен уже в 7 часов вечера. В это время Милорадович прислал в Главную квартиру рапорт, в котором сообщал, что на позиции у деревни Чернишной «место было удержано»[97]. Более того, как пишет в своих записках майор 1-го егерского полка М.М. Петров: «Сражение при деревне Винькове, перед левым берегом оврага ручья Чернишны, кончилось в сумерки дня того прогнанием неприятеля за ручей»[98]. То, что основные силы противника вернулись на правый берег реки Чернишни, отмечает в описании боя и Мишель. По его свидетельству, противоборствующие войска находились на занятых позициях до 9 часов вечера, после чего неприятельская пехота отошла на другой берег реки, а кавалерия «оставалась всю ночь почти в той же позиции, в какой она была во время сражения»[99]. Как видно, для прикрытия местности на левой стороне реки Чернишни была оставлена кавалерия и, вероятно, части польской пехоты.

Ожесточенный бой, длившийся почти десять часов, прекратился только с заходом солнца и наступлением ночи[100]. На начальной стадии русские войска отступили за реку Чернишню, где после полудня развернулась основная борьба между противоборствующими войсками. Русский арьергард получил приказ прекратить отход и всеми средствами удержаться на занятой позиции.

Мюрат, в свою очередь, стремился сбить русских с занятого ими места и заставить продолжить отступление. И несмотря на явную решимость русских держаться на левой стороне реки Чернишни, с не меньшей решимостью Мюрат стремился не дать им этой возможности. В этом противостоянии участвовало с каждой стороны примерно по 25 тысяч человек. При этом Милорадовча прикрывала вся русская армия, стоявшая в укрепленном лагере за рекой Нарой, а Мюрат опирался только на сводный корпус Бессьера, который мог поддержать его при отходе к Москве, к главным силам Наполеона. Но Мюрат, вероятно, не опасался быть разбитым и продолжал вести активную борьбу с русским арьергардом. Взаимные атаки и контратаки не приносили желаемого результата. Противники продолжали удерживать свои позиции на левой стороне реки Чернишни. Последняя атака, предпринятая Мюратом силами дивизии Дюфура, происходила уже в ночных сумерках. Она стала заключительным аккордом боя. Эта атака в очередной раз показала, что русский арьергард «твердой ногой» встал на занятое им место.

В ходе боя войска Милорадовича, по данным сводной ведомости Кикина, потеряли убитыми 2 офицеров и 97 рядовых, ранеными — 4 офицеров и 322 рядовых, пропавшими без вести — 32 рядовых (всего — 457 человек). О потерях противника достаточно точных сведений не имеется, но можно предположить, что они были не намного меньше русских, а то и больше. Так, Брандт пишет что, «мы потеряли 11 офицеров и 257 нижних чинов», имея в виду, вероятно, не только 2-й пехотный полк, а все три полка Вислинского легиона. Мишель, описавший действия дивизии Дюфура, ограничивается фразой о значительных потерях среди офицеров и солдат 33-го и 48-го линейных полков. Вместе с тем, он отметил, что в бою был ранен дивизионный генерал барон Р.Ж. Экзельманс, командовавший 2-й дивизией легкой кавалерии 2-го корпуса кавалерийского резерва, прикрывавшего левый фланг отряда Мюрата при Виньково. Всего, по данным Вильсона, сообщенным 5 октября британскому посланнику в России лорду В.-Ш. Кэткарту, «неприятель потерял не менее 800 человек убитыми, ранеными и взятыми в плен: в числе первых считают и одного генерала»[101].

В конечном итоге русские войска вышли победителями из этого важного для армии боя. Мюрат, исчерпав свои возможности заставить Милорадовича отступить, с наступлением ночи сам был вынужден отвести войска за реку из опасения внезапной атаки, в то время как русские войска остались на занимаемой позиции. По свидетельству Вильсона, факт своего поражения Мюрат был вынужден признать перед Милорадовичем во время встречи 5 октября на аванпостах. При этом Мюрат сказал ему: «Monsieur, vous etes sans doute maitre du champ du bataille»[102]. В этом же духе отзывается о бое 4 октября Брандт: «Русские, безусловно, удержали за собой позицию, в которой приняли сражение, одержали, следовательно, победу, и при том первую решительную победу в эту войну, хотя не взяли ни пленных, ни трофеев»[103]. Вильсон, пристально наблюдавший за развитием событий на театре военных действий, в письме к М.С. Воронцову от 5 октября писал о бое как о сражении, «которое было поистине великолепным делом, повлекшим за собою чрезвычайно важные следствия и явившим собою первое свидетельство решимости русских после оставления Москвы стоять pied ferme (Твердою ногою — франц.)»[104]. В свою очередь, Ермолов в своих воспоминаниях оценивал значение боя следующим образом: «Около вечера неприятель отступил на всех пунктах и неподалеку расположился лагерем. В продолжение войны обстоятельства, возлагая на нас горькую необходимость отступления, облегчали неприятелю достижение его намерений. Здесь, в первый раз безвозмездны были его усилия!»[105].

Итак, бой при Виньково 4 октября 1812 г. остановил всякое дальнейшее продвижение неприятеля по Старой калужской дороге. Этот бой показал, что русская армия после оставления Москвы сохранила свою боеспособность и может вполне успешно противостоять неприятелю. Кроме того, бой продемонстрировал решимость Кутузова прекратить дальнейший отход по дороге на Калугу и готовность продолжить прерванное оставлением Москвы противоборство. Этот вывод находит подтверждение в приказе Кутузова по армии, отданном 4 октября. В нем главнокомандующий указывал: «Завтрашнего числа в 9 часов утра всем господам генералам, кроме находящихся в авангарде, прибыть ко мне. В 10 часов быть в лагере молебствию. Да всесильная десница Божия, управляющая судьбами царств, поможет нам преодолеть врага нашего. Приготовиться к делу, пересмотреть оружие, помнить, что вся Европа и любезное Отечество на нас взирают»[106].

Однако этим намерениям не суждено было осуществиться. На следующий день, 5 октября, вместо грома пушек прозвучал сигнал о начале переговоров. К отряду Мюрата прибыл бывший французский посол в России граф Ж.А. Лористон с мирными предложениями от Наполеона. Встретившись с Кутузовым, Лористон завел разговор о бедствиях войны и выразил желание прекратить их, заключив мирный договор. В свою очередь, Кутузов, сославшись на отсутствие полномочий, согласился передать императору просьбу Лористона разрешить выезд в Санкт-Петербург для ведения переговоров. На период ожидания ответа французский посланник предложил заключить перемирие, «в котором, — писал в рапорте от 5 октября Александру I Кутузов, — я ему отказал»[107]. Однако, после встречи Лористона с русским главнокомандующим, боевые действия противостоящих сторон на главном направлении были прекращены. Это «перемирие» наступило с молчаливого согласия противоборствующих сторон, но никогда оно не было оформлено официально. Остановка боевых действий дала возможность Кутузову продолжить наращивание сил для предстоящей борьбы и, одновременно, усугубила трудности, с которыми столкнулись войска Наполеона в Москве и ее окрестностях.