Франческа Хейг - Огненная проповедь

• Название: Огненная проповедь
• Автор: Франческа Хейг
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

В 25 веке нашей эры Земля вернулась к первобытно-общинному строю из-за ядерной войны, уничтожившей природу и цивилизацию. Хотя за четыреста прошедших лет радиационный фон значительно снизился, по неизвестным причинам у выживших людей рождаются только близнецы. Один из них — альфа — во всех смыслах физически совершенен, а второй — омега — обременен дефектом. По воле руководящего обществом Синедриона омеги считаются недоразвитыми и ущербными, а альфы прибирают скудные ресурсы. Но хотя альфы и считают себя высшими созданиями, им не избежать рока: в случае смерти одного близнеца умирает и второй.

Касс — редкая омега, способная предвидеть будущее. Пока ее близнец, Зак, идет к власти в обществе альф, Касс мечтает о самом опасном: о равенстве. И из-за этих грез о мире, где альфы и омеги живут бок о бок, и Синедрион, и Сопротивление не выпускают Касс из поля зрения...

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

---

Больше всего обескураживал строгий порядок в зале: аккуратно расставленные ряды баков, идеальный ритм вздымающихся и опускающихся грудных клеток в унисон с нескончаемой колыбельной машин. Несмотря на разные уродства, этих людей роднил ужас их положения: застывшей неподвижности. Я шла по залу, а потом остановилась и прислонилась лицом к баку, позволив пульсирующему сумраку меня убаюкать.

По стеклу пробежала дрожь, от которой я насторожилась и открыла глаза: с той стороны к нему прижималось лицо. Юноша плавал в передней части резервуара. Через устрашающе бледную кожу четко проступали вены. Светло-каштановые волосы обрамляли голову, губы обхватывали трубку. Живости портрету добавляли глаза: широко открытые и неожиданно внимательные.

Я резко отпрянула, мой слабый вскрик почти сразу потерялся в сыром и гулком пространстве. Оторвав взор от глаз юноши, я посмотрела ниже, но осознав, что, как и все, он был нагим, быстро вернулась к его лицу. Несмотря на клеймо, худое лицо парня напомнило мне о Заке. Позже я спрашивала себя, не потому ли он показался мне таким знакомым?

Я попыталась убедить себя, что глаза парня пусты и безжизненны, что открытые еще не значит живые. И отступила в сторону. Если бы зрачки не двинулись, я бы продолжила путь в конец комнаты, а оттуда наружу. Когда же они проследили за моим движением, я в какой-то мере испытала досаду. И в то же время поняла, что юноша меня видит, а небольшое движение его зрачков — это обещание, которое я не могла нарушить.

Достать парня можно было только через крышку резервуара, вот только она находилась как минимум в метре надо мной. На этом уровне вдоль стены шла выступающая платформа, на которую вела лестница в дальнем углу зала. Я сделала несколько шагов в том направлении, потом лихорадочно оглянулась, чтобы успокоить юношу, убедить, что сейчас вернусь. Но было уже поздно — в полумраке его очертания размылись. Я побежала, по дороге отсчитывая баки и стараясь не думать о тех, кто внутри. От шума собственных шагов по металлической лестнице я поёжилась. Забравшись на выступ, побежала обратно, так же ориентируясь по счету. Добравшись до двенадцатого сосуда, потянула за металлическую ручку. Крышка отошла без сопротивления.

Сверху я едва могла разглядеть его плавающие волосы где-то в полуметре. Когда я наклонилась, в нос ударил противный сладковатый душок. Отвернув лицо от поднимающегося смрада, я опустила руку в вязкую теплую жидкость, нащупала что-то твердое и потащила, преодолевая небольшое сопротивление. На одно леденящее душу мгновение я представила, что пропитанное жидкостью тело сейчас развалится у меня в руках, однако, посмотрев вниз, с облегчением, но и одновременным ужасом обнаружила у себя в руках гибкую резиновую трубку. А когда отыскала взглядом лицо юноши, поняла, что выдернула ее у него изо рта.

Я опять погрузила руку в жидкость и вздрогнула, когда парень уверенно за нее ухватился. Держась за скобу в стене, я приготовилась вытянуть пленника. Сначала он показался легким — жидкость уменьшала вес, — но затем, когда я подняла его на поверхность, то поняла, что вытащить его мне не под силу. В запястье, которое я сжимала, тоже входила трубка. Я потянулась, намереваясь схватить парня за вторую руку, но теперь, когда торс возвышался над уровнем жидкости, увидела, что левой руки у него не было. Сейчас, не отделенный стеклянной стенкой бака, он казался старше, возможно где-то моего возраста, хотя, учитывая его состояние, я могла и ошибаться.

На мгновение мы так и застыли — рука об руку. А потом он поднял лицо и оскалился. На секунду мне даже показалось, что сейчас он меня укусит. Я уже хотела отдернуть руку, когда он вцепился зубами в трубку на запястье и резким движением головы выдрал. Из вены хлынула кровь, смешиваясь с жидкостью. Он посмотрел на меня, и мы одновременно дернулись. Из нас двоих я оказалась сильнее: наши ладони заскользили, покрытые вязкой жидкостью, хватка ослабла, и он упал обратно в бак.

Юноша снова открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но на поверхность поднялся розовый пузырь окровавленной воды. Его рука потянулась вверх, но как только он поднял глаза, чтобы посмотреть на меня, я развернулась и побежала. Оглянувшись, я заметила, что он стал медленно опускаться на дно.

Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы спуститься по лестнице туда, где у первой ступеньки я видела гаечный ключ. Я бежала обратно, отсчитывая баки. Парень больше не двигался. Изо рта и поврежденного запястья быстрыми всплесками вырывались тонкие струйки крови. Высвободившиеся трубки опутывали его, как щупальца. Глаза были закрыты.

Казалось, что ключ врезался в стекло абсолютно бесшумно. Секунду ничего не происходило. А потом, словно предварительно задержав дыхание, бак с ревом выплюнул стеклянный поток, который сбил меня с ног и отбросил прочь.

Парень приземлился сверху, и меня по инерции протащило по осколкам. Нас обоих унесло в темноту и впечатало в противоположную стену клубком из конечностей и битого стекла.

По моим ощущениям, грохот раздавался довольно долго: рухнули огромные стены резервуара и жидкость с шумом полилась, разнося потоком по полу тяжелые осколки. Когда все закончилось, облегчение от тишины длилось самую малость. Почти тут же прозвучал сигнал тревоги и на потолке резким светом вспыхнули яркие полоски ламп, источавшие такое же белое сияние, что и шар в моей камере, только во много раз ярче. Вот такая она, реальность: на мне лежал голый юноша, а вокруг визжали сирены и мигала сигнализация. И это заставило меня подняться. Он тоже неуверенно встал, а затем привалился спиной к стене и сполз. Я схватила его за руку и рывком подняла.

Несмотря на громыхание приближающихся шагов, я отметила, как непривычно и странно после нескольких лет, проведенных в одиночестве камеры сохранения, ощущать плоть другого человека.

Я стояла лицом к двери, через которую вошла в зал, но она располагалась в том конце, откуда слышались тревожные голоса и стук каблуков о бетонный пол. Повернувшись, я увидела, что парень стоит на четвереньках и делает частые короткие вдохи в перерывах между непрекращающимся кашлем. Я не могла сосредоточиться — слишком шумно: гул машин, вой сигнализации, приближающиеся люди. А под всем этим — река. Я попыталась сконцентрироваться на ее течении. И оно вытащило мой разум, как в детстве вытаскивало тело, когда я плавала. Взгляд проследил за переплетением труб, которые вились вдоль зала над рядами резервуаров. Разбитый бак походил на вырванный зуб.

Несколько сосудов в самом конце пустовали — ни тел, ни жидкости. Вероятно, каким-то образом ее сливали. Таща парня волоком, я приблизилась к зубчатой короне разбитого бака и увидела в круглом основании утопленную в пол пробку почти такого же диаметра, как и резервуар.

Я перешагнула через то, что осталось от стен, и опустила ногу в мелкую лужицу. Парень отпрянул, когда я попыталась потянуть его за собой. Я дёрнула сильней, чтобы он опустился рядом со мной на корточки в центре своей бывшей темницы. Имелось всего два рычага, и я дотягивалась только до ближайшего. Когда я его повернула, на нас хлынул сладкий вязкий поток из свисающей с потолка трубы. Я плотно сомкнула губы и прищурилась, чтобы защитить глаза. Юноша под напором жидкости опять упал на четвереньки. Я потянулась ко второму рычагу, несмотря на то, что стекло оцарапало руку. Сквозь льющуюся на голову глазурь было видно, как открывается дверь в дальнем конце помещения. Я чувствовала, как рычаг сопротивлялся, сопротивлялся, но потом все же поддался, и мир под нами рухнул. Мы оба провалились в темноту.

Глава 9

Уже потом я думала, что побегу много что могло бы помешать. А вдруг там стояла бы решетка? Или дренажная система не выходила бы в реку? Или труба, по которой нас несло потоком без доступа воздуха, оказалась бы длиннее. Или если мы упали бы в реку с большей высоты. Всегда трудно определить, где заканчивается удача и начинается интуиция. Я так и не поняла: то ли я предвидела путь побега, то ли нам фантастически повезло.

В дренажной трубе я отмеряла время лишь столь необходимыми вдохами. Сначала меня взбудоражила скорость падения. Нас неумолимо тащило потоком. Далее потребность в кислороде отодвинула все остальное: как надвигающуюся клаустрофобию, так и острые края и стыки, на которых я подпрыгивала. А затем темнота изменилась, и падение продолжилось уже в открытом, ничем не ограниченном пространстве. Я пролетела еще где-то метров пять и нырнула в глубокий омут. Но пока падала, блаженство от возможности дышать затмило страх. От двойного удара — сначала о воду, и тут же о другое тело — меня накрыло одновременно болью и облегчением, а когда я всплыла, то заметила неподалеку очертания головы. Парень дергался, неистово колотил единственной рукой, и у него даже получалось удерживать голову на поверхности.