Виктор Алексеев - Соперник Византии

• Название: Соперник Византии
• Автор: Виктор Алексеев
• Издательство: У Никитских ворот
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91366-886-8

Святослав Игоревич - первый великий русский полководец. До сих пор ученые и историки спорят о его значении в истории Древней Руси: одни считают, что его походы - это разгул захватнической грабительской войны, подобно вторжениям викингов, норманнов, варягов в Северной Европе, другие - война с целенаправленной мыслью о создании Славянской державы на границе Европы и Азии. И выход к морю. Главная его заслуга - это разгром Хазарского царства, когда решался вопрос: или - или? Дважды завоевание Болгарии и смертельная схватка с самой сильной державой мира - Византией. И это оставило за ним славу непобедимого. Ни царская Россия, ни Советская власть по достоинству не оценили его подвиги. А жаль!

---

В летописи скромно писалось: «...и отогнал печенегов в поле», но еще неделю после изнурительного похода всадники не слезали с коней. Кучум через воеводу Претича нашел подход к Святославу, и был заключен мир. Печенеги понесли большие потери, особенно из улуса Кури, у него из двух тысяч воинов осталось четыреста пятьдесят, да еще каган Кучум наказал его за непослушание, вручив только половину положенных денег.

Киев вздохнул свободно, встретил Святослава с восторгом, залечивал раны, ремонтировал разрушенные постройки, наводил мосты и мостики через овраги, открывались толкучки, лавки и рынки. Казалось бы, все были довольны возвращением князя. Но их вначале удивило, потом встревожило и огорчило известие о том, что князь собирает новую дружину из юнаков. Все поняли, что Великий князь прибыл ненадолго и, видимо, скоро отправится в земли, из которых прибыл. Это очень опечалило мать Ольгу, когда ей доложили, что Святослав вновь готовится покинуть ее. Она понимала, что все, что она сделала за свою жизнь, все, что она обустраивала, сохраняла и создавала, - все это во власти сына, а она была в доме просто хозяйкой, правда, в огромном доме, но в сознании сына - обыкновенной русской женщиной, которых не очень слушались и почитали возмужавшие сыновья. Эту новую войну она не понимала. Тем более что она узнала, а вернее, ранее догадывалась, что нашествие печенегов - это происки Византии, а зная характер сына, его непреклонность к предательству, понимала, что Святослав кинется в битву с ромеями. И это пугало ее, потому что она хорошо знала военную силу империи.

Ныне с утра княгиня, чуть приоткрыв глаза, почувствовала, что ей гораздо лучше, и в теле появилась какая-то живительная сила, и она, приподнявшись, вдруг увидела у овального окна почивальни фигуру в белом, но как бы прозрачную в ореоле света, и пока она приглядывалась, фигура все приближалась к ней:

- Не пугайся, - спокойно и тихо промолвила фигура. - Я посланник Ее! - он указал на большую икону, которая помещалась в углу комнаты, копию Влахерной Божьей Матери в золотом окладе, подаренную Ольге греческим патриархом Полуэктом.

- Она по-прежнему любит, чтит и помнит о тебе, - продолжал посланник. - Она слышит и слышала все молитвы твои и благословила все труды твои по устройству великого дома Руси. Но она понимает, как устала ты, намучилась, и потому зовет к себе, к покою и вечности. Готовься ко встрече с ней. Она сама придет за тобой.

Фигура пропала, но слова все еще звучали в голове Ольги. Они поначалу напугали ее, потом как бы примирили с пониманием их значения и того, от имени кого они произносились, и вдруг успокоили, будто целебными каплями разлились в душе.

В почивальню постучались, а потом медленно, бережно отворилась дверь, и служанка, просунув голову, сказала:

- Матушка княгиня, отец Григорий давно дожидается.

- Пусть еще посидит, я оденусь, позови девок, а он пусть ждет.

Появились девки и Ольга приказала:

- Из праздничного сундука принести все платья. Скажите боярину Блуду, чтобы все служивые собрались в Золотой палате. Князю скажите, что я его тоже буду ждать.

Ей принесли все праздничные платья, весь гардероб, и она стала выбирать, надевая и сбрасывая в раздражении. Все платья висели на ней, как мешки. Наконец выбрала голубое с крестами, в котором была на встрече с императором Константином Багрянородным и в соборе Святой Софии. Она за последнее время сильно похудела, потому и это платье сидело мешковато, но Ольга заставила девок тут же убрать все лишнее, чтобы платье сидело ровно. Когда она была причесана и одета, вышла в Золотую палату и села в свое кресло, помнившее еще Олега Вещего и князя Игоря, ее мужа, а ныне одряхлевшее со временем, которое она никак не хотела менять. В палате уже стояли бояре, воеводы, тысяцкие. Уже давно, при Аскольде и Дире, был заведен обычай, который сохранился и поныне. Все, в том числе княжеского рода и бояре - слуги верховного правителя, каждое утро обязаны были собираться во дворе или в палате, какую укажут, и ждать выхода и распоряжений Великого князя. И не дай бог отсутствовать и накликать на себя гнев. Ныне великим князем был Святослав. Его уважали и боялись, а к Ольге благоволили и с самыми сложными житейскими вопросами, общими заботами шли только к ней.

Палата была заполнена, и все ждали Святослава. В этой сутолоке никто не заметил, как два младших княжича, Олег и Владимир, заигравшись, вбежали в палату, но Ольга властно заметила:

- Это еще что, вместо отца явились? А ну-ка во двор идите!

Дети оказались без присмотра, ведь дядьки их находились в палате. Их вежливо выпроводили. Явился Святослав. Прошел и сел в собственное кресло рядом с матерью, украшенное славянским орнаментом и округлым ликом Дажьбога в головах.

- Вот и собрались, - молвила Ольга, - может, в последний раз вижу вас всех вместе, потому как тяжко стало мне. Устала...

Последовала продолжительная пауза. Ольга собиралась с мыслью, подумала, как бы не пропустить главное:

- Забота моя была об устройстве и сохранении северных земель от Ладоги - Псковской, Поморской до низовской Киевской. И, слава Богу, пока все в хороме и порядке. Вот и поцинаков проклятых прогнали, и народ дружен, обустраивается. Вот и сын вернулся на стол свой... А ныне вдруг вижу, князь опять ратать собрался. А как же Отень [132] ? Земля не малая - леса, реки, озера, рольные земли [133] . Может, опять придут примучить нас? Тогда как?

Княгиня Ольга вполуоборот повернулась к сыну:

- Говори, о чем помышляешь? А вы, бояре, подумайте и судите.

Нет, не того ожидал Святослав от этой неожиданной и срочной встречи. Голова была занята другим. А вот мать нарушила порядок дня, разрушила срочные воинские заботы, подготовку к походу, собрала людей и теперь хошь али не хошь, но отвечать придется. И каждое слово, которое произносила мать, било в самое сердце.

- Возвращаться надо, - сказал Святослав, - старшая дружина, войско осталось там, а я тут, - он развел руками. - Так не водится. Я действительно, матушка, собираюсь вернуться к войску. Да и бояре служивые одобряют мое решение, а войско ждет. Вчера посылку привез гонец, Волк и Улеб пишут: дела без тебя, князь, идут плохо, болгары возбудились, как муравьи, устраивают засады и нападения. Уже два города в их власти, а ведь клялись в верности и переходили под мою руку... И ты, матушка, напрасно говоришь, что от своей земли отрекся. А не ты ли рассказывала в детстве, что предки твои по матери не только от Гостомысла, который был внуком славянского князя из Тутракана, что находится рядом с Плиской, а дед мой Рюрик - предок бодричей, что пришли из Македонии, а ныне живут в верхних землях. Об этом мне поведал мой учитель, покойный дядька Асмуд, сын Олега и друг моего отца, как ты знаешь. Выходит, не чужую землю ищу я, возвернулся к своим предкам... Не любо мне жить в Киеве, как в тисках, хочу жить в Переяславце на Дунае: там средина земли моей, туда со всех сторон свозят все доброе: от греков золото, ткани, вина, овощи разные, от чехов и венгров серебро и коней, из Руси меха, воск, мед и челядь... Суждено мне возвратиться, потому и собираю дружину. Переговорил с печенегами запада, что ходили со мной на хазар, и угорцами, обещали присоединиться. Как стану там, и Русь станет велика, обширна и богаче. И купцы пойдут не через пороги, и торга будет больше, корабли построим, как у греков, ведь море рядом. Потому на том и стою.

Среди думских бояр старейшинами были Свенельд и Блуд, но Свенельд остался в Болгарии, поэтому выступил присутствующий Блуд, как бы выражающий мнение большинства, а вернее, многих.

- Конечно, князь, в словах твоей матери есть правда, которую никак нельзя не учитывать. Но и у тебя тоже правда, с которой приходится считаться. Я думаю, что тебе надо идти к войску, и надеюсь на твое скорое возвращение в отчину.

Бояре зашумели, но Ольга вдруг встала.

- Я уже утомилась, - сказала она, - и долго не могу присутствовать, но вот что скажу. Ты видишь, сын, что я уже очень больна. Куда же ты от меня уходишь? Когда похоронишь меня, то иди куда хочешь.

Она было сделала шаг, но остановилась:

- Никаких курганов, никакой стравы или тризны - хоронить меня по вере моей, на то вон Григорий есть, он и будет распоряжаться, когда Богородица придет и позовет меня.

- Хорошо, мать, - печально глядя на высохшую фигуру, сделавшуюся маленькой, осунувшееся лицо с крупными глазами и нетвердой походкой, чувствуя, как в груди у него все сжалось от ее отчаянных слов, Святослав добавил:

- На том стою! - и вышел.

За ним потянулись бояре, тысяцкие, лучшие люди. Они выходили молча, но, переступив княжеский двор, заговорили, заспорили, задумчиво гладили бороды, видели своими глазами, что матушке княгине осталось недолго.

Ольга вошла в светлицу рядом со своей опочивальней, но присела на лавку, тяжело дыша:

- Вот, Григорий, я с утра чувствовала себя бодрой и как бы молодой. А теперь задыхаюсь, словно воздуха вовсе нет. Я тебе, просвитер [134] , вот что скажу...