Виктор Алексеев - Соперник Византии

• Название: Соперник Византии
• Автор: Виктор Алексеев
• Издательство: У Никитских ворот
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91366-886-8

Святослав Игоревич - первый великий русский полководец. До сих пор ученые и историки спорят о его значении в истории Древней Руси: одни считают, что его походы - это разгул захватнической грабительской войны, подобно вторжениям викингов, норманнов, варягов в Северной Европе, другие - война с целенаправленной мыслью о создании Славянской державы на границе Европы и Азии. И выход к морю. Главная его заслуга - это разгром Хазарского царства, когда решался вопрос: или - или? Дважды завоевание Болгарии и смертельная схватка с самой сильной державой мира - Византией. И это оставило за ним славу непобедимого. Ни царская Россия, ни Советская власть по достоинству не оценили его подвиги. А жаль!

---

- Може, - ответил князь.

- Пошто ты, князь, дал в управу киянам и древлянам сыновей своих, а забыл про то, что земля Полуночная осталась без князя? Позабыл где родился, никак там матери твоей домен, и жизнь исправна благодаря ее стараниям. Накажи и нам князя!

- Да кто же к вам пойдет? - удивился Святослав. - Я спрашивал у сыновей, не хочут. Пускай остальные волости братья поделят меж собой. Если бы кто к вам пошел, я бы рад дать вам князя.

Северяне загудели: как так? Древляне получили своего князя, а новгородцы, Ольгины наследии, никого? И опять выступил Пров:

- Если никто из вашего рода не пойдет к нам, - твердо сказал Пров, - то мы сами найдем себе князя!

Но тут поднялся верховный жрец Руси Богумил:

- Позволь и мне сказать, князь. Ни Род, ни Велес, ни Дажьбог не отрицали своих детей и внуков. Мы и поныне дети Божьи. Отчего же ты забыл о сыне своем Владимире? Али не сын он твой? Потому спрашиваю я, что новгородцы хотят взять себе князя со стороны, не твоего рода. Как можно потакать им? Думай, князь.

Тут Святославу стало неудобно. Он чуть приподнялся, сел поудобнее, поерзал по креслу и вдруг улыбнулся:

- Ну и хитры вы? Особо ты, Пров. Кажись, что сказал? А по делу право свое защитил. Будет вам князь, берите Владимира. Где он?

Добрыня, что стоял в толпе собравшихся и держал за плечи юного Владимира, толкнул его вперед, и тот оказался перед очами отца.

- Пойдешь князем к новгородцам? - спросил князь.

- Да, батюшка, всевышне благодарен, - улыбаясь, ответил Владимир словами, наученными дядькой Добротой.

- Ну, кажись, все решено, - сказал Святослав и поднялся: - Теперь пойдем и помолимся!

Огонь в капище стоял столбом, а через некоторое время стал притухать, как бы останавливая свою прыть и тихонько угасая, оставлял раскаленные угли во власти гуляющего сизо-золотого пламени. Верховный жрец Руси Богумил-со-ловей вознес Роду, Перуну и Макоши торжественный гимн, славящий богов и благодарствующий за любовь, покровительство и помощь.

Богумил стоял недалеко от костра, в белом одеянии, а на груди у него висел знак Сварога размером в блюдце, выкованный из чистого серебра к этому торжественному прощанию.

- Слава Роду - вседержителю мира! - пропел Богумил.

- Слава! - повторили волхвы рангом ниже, что стояли в полукруг огня.

- Слава Сварогу - земному покровителю сия!

- Слава! - повторили волхвы.

- Слава Дажьбогу - праотцу нашему!

- Слава!

- Слава Перуну, что вдохновляет нас на битвы и охраняет от супостатов!

- Слава! - повторили волхвы.

- Слава матери нашей Макошь, что птицей Сва является нам, и Велесу, скотьему богу - кормильцу и благодетелю! -воскликнул Богумил, и сотни голосов повторили:

- Слава, слава, слава!

Славяне умели славить своих богов, потому они и славяне, что чтили и возносили признание им.

Нет, не было на Руси, может быть, и в мире такого разнотембрового голоса, каким обладал Богумил, не напрасно прозванный Соловьем. И вот он запел трубным голосом:

Мы пришли от края земли,
И от края земли, от моря,
Где нет ныне скорби и горя,
Где звезда три года сверкала,
Что нам путь в ночи указала...

И вдруг продолжил мирным спокойным голосом:

Царь небесный, сойди к дарам!
Будь же милостив, Боже, к нам,
Мы приносим, взывая к небу,
Три златых алтына, как требу,
Первый златой - Вышнебогу,
Второй златой - Дажьбогу,
А третий златой - Белобогу.

И вдруг дискант, тонкий, светлый, обворожительный голосок. Такое умение Богумила менять тембр голоса в народе называлось Божьим даром:

Кто тот сын, что явился в Прави?
Сын, воздвигнувший в Яви с Навью
Два великих имя Сварога?
Кто возвысил и третье имя
Во Сварожьей небесной выси?
Это Вышень - Всевышний Боже,
Тот, что солнцем сияет в Сварге,
Что, родившись, шагнул три раза
Широко чрез простор Вселенной.
Это юноша - сын Закона,
Явь, и Навь, и Правь перешедший.
Тот, в следах чьих - источник меда.
В высшем следе - сияет Сурья [137] .
Тот, следы чьи соединяют
Триедино Землю и Небо.

- Слава всем богам нашим! - вскинув руки к небу, заключил Богумил-соловей. И трижды отвечал ему огромный хор присутствующих:

- Слава! Слава! Слава!

Князь вытащил из кошеля три золотые монеты и кинул в костер. Богумил-соловей снял с себя знак Сварога, и, приблизившись к Святославу, надел ему на шею. Отныне всеми духовными делами в войске ведал князь.

- А теперь, Всевышний Боже, прими требы от воинства и людей Руси, - распорядился Богумил.

Тушки птиц, ягнят, караваи хлеба, зерно разных сортов, даже фрукты - все это укладывалось в жертвенник и рядом с ним.

По очереди запели волхвы, каждый вознося хвалу богу, которому служит и имя которого возглашает прилюдно. Запахло жареным и горелым, и как только последний волхв пропел свою коляду, люди стали расходиться. Но основная масса потянулась к княжьему терему, где на обширном дворе уже были установлены столы с питьем и яством. Кияне собрались на прощальный пир с Великим князем Руси Святославом.

После ухода Святослава на Русь градоначальником Переяславца стал Улеб, а крепости Доростола был назначен Волк. Казалось, город-крепость жил своей жизнью, и многие жители его как бы привыкли, смирились с тем, что войско русов непременно присутствовало в городе, хотя лагерь был расположен за кремлевскими стенами, в поле. Но город с каждым днем становился многолюднее. Сюда беспрепятственно входили многие толпы людей, беженцев из других городов и сел, появилось много монахов, что селились в части женского монастыря и заполняли единственную церковь, вдруг ставшую приютом бесчисленных прихожан. Во время службы нельзя было протолкнуться вовнутрь, и большая часть людей довольствовалась обширным двором, где по краям его сидели калеки, больные и убогие. Христиане, что были в войске, не могли войти в церковь, особенно по праздникам, и речи, какие текли с амвона*, им были недоступны. Но когда кончались проповеди, болгары выходили возбужденными и кто с презрением, а кто с ненавистью смотрели на русов. Первыми встревожились сами болгары, которые вступили в русское войско. Пришел комит Вузила, что начальствовал над болгарами, небольшого роста, но широкоплечий, с нависшими густыми бровями и с такими же усами, висящими по краям рта, грузный, похожий на шкап, но ловкий в бою. Он сел возле Волка и молвил:

Амвон - возвышение перед царскими воротами в церкви.

- Брат, неважно в городе. Много пришельцев, но, как я вижу, среди них много греков, много монахов, по всей Болгарии столько нет, одним словом, вороги в городе. На торге лопочут про нехристей, в церкви про антихристов и о суде Божьем. Людей запугивают, а которых и убивают. Ныне десятника моего Иона всю семью извели и хату его заняли. Страху навели кругом. Что делать будем, болярин?

- А ты не знаешь что, - ответил раздраженно Волк, - на сук их всех, подлецов!

- Я то знаю, да вот пришел тебе доложить, как ты на то посмотришь, как чего потом не вышло?

- А как ты сам мыслишь? Это ж на твоего воя ополчились. Гляди, завтра другим придется срамо!

На другой день трое оказались повешенными, а четвертого Бузила притащил к Волку на ошейнике.

- Вот головник, оттопок [138] , - сказал сотник, - на прю [139] его, собаку, все лаял о воздаянии кары небесной, а сам заговор учинил, лазутчик.

Грека-лазутчика вздернули на дыбу. И полилось такое, что Волк за волосы хватался, хлебал ракию и, прокляв себя, слепоту и бездействие, день поначалу ходил в безумии, а потом отливали его холодной водой. В городе оказалось больше двадцати банд, все переодеты, прекрасно вооружены и говорят по-болгарски, живут в городе, а центр в монастыре. Все прибывшие монахи - греки из монокурса [140] . Ждут сигнала к восстанию, для того знакомятся и спаивают воев, охраняющих крепость и ворота. Восстание начнется, как только болгарское войско появится у стен крепости. И тут же донесли, что идут бои в Переяславце, восставшие воспользовались крестным ходом и напали на гарнизон, а часть войска уже в городе, а другая часть направляется в Доростол. Волк враз отрезвел. Под утро в Доростоле с частью оставшихся воинов появился Улеб. Тут же Волк собрал всех сотников на кмет, объяснил обстановку и спросил:

- Как, браты, решать будем?

- Лагерь оставить и всех воев собрать в городе, - сказал Ивашка-первый.