Вячеслав Фомин - Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

• Название: Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу
• Автор: Вячеслав Фомин
• Издательство: ИД «Русская панорама»
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-93165-132-2

Монография посвящена одной из самых актуальных тем российской и зарубежной науки — проблеме этноса варяжской руси, стоявшей у истоков российской государственности. Подробный анализ источниковой базы показывает, что своими корнями варяжская русь связана со славянским южнобалтийским Поморьем, определявшим в IX–XI вв. жизнь всей Северной Европы. Выявлены иные истоки норманизма, действительное содержание полемики М. В. Ломоносова и Г. Ф. Миллера по варяго-русскому вопросу, принципиальное отличие в понимании сути антинорманизма между исследователями дореволюционного времени и исследователями XX в. Источниковедческая часть работы содержит подробный историографический обзор по вопросу складывания древнейшей нашей летописи Повести временных лет и Сказания о призвании варягов.

Для специалистов-историков и филологов, всех, кто интересуется русской историей.

---

Бросается в глаза еще одна особенность этих памятников: грамота императора относит западноевропейцев (готландцев и норманнов) и восточноевропейцев (русских) к «восточным народам». Таким же общим содержанием наполнено и выражение летописи «варяги», только оно приложено к западноевропейским народам, также генетически не связанным между собой. Крупнейшие специалисты в области летописания — А. А. Шахматов, Б. А. Рыбаков, А. Г. Кузьмин — указывают, что скандинавы названы варягами лишь в этом разъяснении Сказания, не являющимся его органической частью, и видят в нем пояснение летописца второго десятилетия XII века[1006]. А это время, когда под «варягами» на Руси уже довольно давно понимали значительную часть западноевропейского мира. В связи с чем летописец (а об этом говорил еще М. В. Ломоносов) специально выделяет русь из числа других варяжских, как бы сейчас сказали западноевропейских народов, называет ее в качестве особого, самостоятельного племени, вроде шведов, норвежцев, готов, англян-датчан, тем самым не смешивая ее с ними: «пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались варяги — русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы, эти же — так»[1007]. Нечто подобное можно привести из более позднего времени. Густинская летопись (1670) объясняет, почему шведов на Руси именовали варягами: «Их же бо оные тогда варягами нарицах. Си мы всех обще немцами нарицаем. Си есть шведов, ангелчиков, гишпанов, французов и влохов и прусов, и проч.»[1008]. Обращает на себя внимание тот факт, что летописец конца XVII в. раскрывал общее значение слов «варяги» и «немцы» точно так же, как составитель ПВЛ разъяснял широкий смысл термина «варяги».

В 1849 г. И. И. Срезневский справедливо сказал, что «каждое слово для историка есть свидетель, памятник, факт жизни народа, тем более важный, чем важнее понятие, им выраженное». В 1911 г. Л. В. Падалко, как бы продолжая мысль своего именитого предшественника, добавил, что «имя, как звуковая форма явления, неразрывно связано с самой сущностью этого последнего. А посему выяснение имени непосредственно приводит и к тому понятию, какое объясняется именем. В особенности применимо это положение по отношению к крупным явлениям исторического значения…»[1009]. Эти мнения всецело приложимы к терминам «варяги» и «немцы», в которые на Руси и в России в разные исторические эпохи вкладывался разный смысл, что, к сожалению, мало учитывается исследователями, вследствие чего при прочтении источников допускаются модификации и тенденциозность. Их правильному пониманию мешают вместе с тем и ложные представления, являющиеся питательной средой для новых заблуждений. Отсюда названные термины не только ошибочно связывают исключительно со скандинавами (германцами), но и не замечают явной эволюции слова «варяги» от частного к общему, его превращения в своего рода аналог современному понятию «западноевропейцы».

Разговор следует начать с термина «немцы», в определенное время приравненного на Руси по своему значению к слову «варяги», и этот факт позволяет уже во многом оценить смысл последнего. Норманисты (А. Л. Шлецер, М. П. Погодин и другие), понимая выражение «немцы» в конкретном этническом значении (германцы), особое значение при этом придавали материалу позднейших летописей (Софийской первой, Псковской первой и третьей, Новгородской четвертой и пятой, Никоновской, Холмогорской, Тверскому сборнику и других), в которых, начиная со второй половины XV в., варяжские князья — Рюрик с братьями — выводятся «от немец» или «из немец»: «избрашася от немець 3 брата с роды своими, и пояша с собою дружину многу», «приведоша новгородстии людие князя от немець, именем Рюрика», «пръвый князь на Руской земле Рурикь, пришел из немец» и т. д.[1010] В ПВЛ, следует напомнить, Рюрик с братьями представляют варяжскую русь и никоим образом не связаны с «немцами»: «И изъбрашася 3 братья с роды своими, и пояша по собе всю русь придоша к словеном первое…». В НПЛ младшего извода в рассказе о призвании варягов, данном в иной редакции, чем в Начальной летописи, о «немцах» также нет ни слова: «Изъбрашася 3 брата с роды своими и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду»[1011].

Мнение Шлецера и Погодина в отношении значения термина «немцы» априорно, абсолютно расходящееся с показаниями большого числа разновременных и разнохарактерных источников, и игнорирующее то обстоятельство, на которое обращалось внимание в литературе, что имя это «только потом получило теперешнее свое звучание»[1012]. Выше отмечалось, что Г. Эверс первым в науке выступил против норманистского взгляда на слово «немцы», указав, что его русские прилагали ко всем, кто говорил «на непонятном для словен языке». Точно также рассуждал и Н. М. Карамзин. Эту мысль затем активно развивали антинорманисты. Так, Ф. Л. Морошкин, М. А. Максимович, Н. В. Савельев-Ростиславич утверждали, что «немцы» следует рассматривать не только как имя частное (германский этнос или отдельные ветви его), но и как имя нарицательное: многие, если не все и даже не только западноевропейские народы. Максимович, например, подчеркивал, что термином «немцы», вытеснившим «варяг», стали «означать неопределенно не только все иноземное, западное, но и все чужое, иноязычное»[1013]. М. О. Коялович полагал, что так называли «чужих людей», Г. А. Немиров — всех чужеземцем, «неумевших говорить по-русски». Н. П. Загоскин заключал, что под «немцами» понимался «западный чужеземец вообще»[1014]. Ф. Святной, специально проведя в начале 40-х гг. XIX в. анализ значения выражения «из немец», верно заметил, что его интерпретируют слишком конкретно, «в духе новейшего русского языка». После чего, отметив отсутствие в нем этнического содержания, истолковал его в качестве ориентира, указывающего на территорию, заселенную ныне германцами. Как подытоживал ученый, называть какой-нибудь народ по имени другого «в географическом, религиозном или ином отношении было весьма обыкновенным делом»: именовали же русские поляков и прочих католиков «римлянами», «латинами»[1015].

В советское время А. Л. Шапиро мнение летописей о выходе Рюрика из «немец» воспринял практически в том же смысле, что и когда-то Шлецер с Погодиным. Ученый утверждал, что «в противоречии с немецким происхождением Рюрика из Прусской земли составитель Воскресенской летописи» тут же приводит слова ПВЛ о посылке за ним за море «к варягом, к руси»[1016], т. е. к скандинавам. Но тогда же на отсутствие в термине «немцы» этнического содержания, правда, в связи с другим случаем, обращал внимание И. П. Шаскольский. Приведя известие НПЛ о походе новгородцев в 1311 г. «на Немецьскую землю за море на емь», в комментарии он указал, что это выражение надо понимать не в этнографическом, а в политико-религизном плане, как владение «свейских немцев»[1017]. Сегодня активные поборники норманства варягов Е. А. Мельникова и В. Я. Петрухин констатируют, не идя дальше того, что «в позднейших летописных сводах наименование варяги могло заменяться словом «немцы» как обозначение иностранца вообще…». А. С. Мыльников также отмечает, что «из немец» необязательно означает «этнических немцев»[1018]. Г. Ф. Ковалев в целом подчеркивает, что в русских источниках с древности и до XVIII в. этнические названия западноевропейцев как бы «перекрывались термином немцы, немецкие люди (курсив автора. — В. Ф.)». Ю. Д. Акашев полагает, что «немцами» на Руси называли «иностранцев, иноверцев…»[1019]. Здесь надо сказать, что позиция исследователей, разумеющих под немцами значительно более широкий круг народов, чем только западноевропейцы, не лишена некоторого основания. Так, в одном из списков проложного «Жития Александра Невского» середины XVI в. «агарянами», а так на Руси называли восточные народы, охарактеризованы «немцы»[1020].

Первым из ученых, кто обратил внимание на тесную смысловую связь терминов «варяги» и «немцы» и пытался ее объяснить, был М. В. Ломоносов. В возражениях на диссертацию Г. Ф. Миллера он указывал, что варяги-русь, жившие на Немане, «назывались неменьцы (здесь и далее курсив автора. — В. Ф.) или немци». В 30–40-х гг. XIX в. Ф. Л. Морошкин заключал, что слово «варяг» употребляется в ПВЛ «в столь обширном значении, что под ним должно разуметь всех не руссов и не греков… это тем более достоверно, что варяги в наших летописях постепенно изменяются в немцев, которыми до Петра Великого назывались у нас все европейцы…». При этом полагая, что русские летописцы, подражая во всем византийцам, заменили прежнее обширное имя «франк», которым в Византии именовали всех европейцев, новым, столь же обширным «немец», употребляемым там с середины XI века. Тогда же М. А. Максимович именно в равнозначности обоих терминов видел причину замены в письменной традиции «варягов» на «немцы»[1021].

Будучи убежденным, под воздействием доказательств антинорманистов, в том, «что сперва под варягами могли разуметься все жители Балтийского побережья», С. М. Соловьев резюмировал: «потом, с принятия христианства, начало господствовать различие религиозное и варягами на севере начали называть тех, кого на юге разумели под латинами, т. е. всех не греческого закона, всех без различия происхождения; наконец, онемечение славян прибалтийских заставило считать немцами все народы Северо-Западной Европы, носившие прежде имя варягов». И. Е. Забелин объяснял, что «имя варягов в Новгороде сменяется именем немца» по причине овладения именно немцами всеми торговыми оборотами поморского славянства и создания на этой основе Ганзейского союза, и истребления ими же настоящих варягов — поморских славян. При этом ученый задал вопрос, ответ на который многое объясняет: «Отчего же имя варяг не сменилось именем швед? От того, конечно, что со Швецией с древнейшего времени никогда не было тесных торговых связей». По мысли А. Г. Кузьмина, под «немцами» «имеется в виду именно южный берег Балтики, на котором со второй половины XII в. утверждается власть немецких феодалов», с упрочением позиций которых «и церкви на побережье исчезает и само название варяги», вытесненное более широким «немцы»[1022].