Unknown - Перерыв на жизнь (СЛР, 18+) :: Дамский Клуб LADY

• Название: Перерыв на жизнь (СЛР, 18+) :: Дамский Клуб LADY
• Автор: Unknown
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Гера ловит ее и подбрасывает вверх.

— Еще! — выкрикивает она, захлебываясь от восторга.

— Да ты тяжелая уже.

— Да я же еще ма-а-а-ленькая!

— Ладно, последний раз.

— Не бойся, папа, я немного побегаю, — обещает она и бежит на исходную точку своей дистанции.

— Ага, немного, — усмехается Ваня, — мебель раздвигайте.

— А у нас все — «немного». Папа, я немного поела, я немного поспала, немного почитала. Любимое слово, видать. — На

вдохе снова подхватывает дочь. Смеется вместе с ней. — Пойдем-ка спросим у мамы, нас кормить сегодня собираются или

нет?

— Наверное, все-таки нет.

— Вот и у меня есть такие подозрения. — Садит дочь на плечи. Юлька обхватывает его шею, утыкаясь острым подбородком

в отцовскую макушку. — Проверим сейчас, что за безобразие такое.

На полпути их разворачивает звонок домофона.

— Это Дима пришел! И Катя! — радостно заявляет Юля. — Папа, давай им дверь откроем.

— Зачем? Пусть за дверью стоят, — отшучивается Гера, нажимая кнопку на видеодомофоне, впуская гостей сначала во

двор, потом в дом.

— Ой, Юляша, как ты выросла! Выше меня ростом. Целоваться будем, или ты со мной не дружишь как папа приехал?

— Дружу-у, — заверяет девочка и нагибается к Кате, подставляя щеку для поцелуя.

— Буржуа, с вами с голоду сдохнуть можно, одних вас и ждем.

— Ну так у нас сегодня, вроде как, встреча без галстуков и регламента жесткого нет, надо было не ждать нас, а садиться за

стол, — с серьезным видом иронизирует Крапивин.

— Да уж, конечно! Ты ж меня в черный список добавишь, а я может хочу звезду Мишлена получить.

— У тебя уже есть звезда. Даже две.

— Это точно. Одна большая, одна маленькая. Юлька маленькая.

— Я уже большая!

— И как я забыл, что ты у нас самая главная звезда.

— Гера, она не звезда, она — планета, — уточняет со смехом Катя.

— Точно, все вокруг нее вращается.

Шумная смеющаяся компания проходит на кухню, где Рада делает последние приготовления перед тем, как всем усесться за

стол.

— Ты чего мою сестру лапаешь? — встречает Крапивина Ваня шутливым окриком.

— Во! Видел?! — Катя подставляет к Ванькиному лицу кулак, демонстрируя обручальное кольцо.

— Денисович все никак не привыкнет, что все у вас по закону, по российскому гражданскому, — заключает Гера и торопится

спустить дочь на пол.

— Вот как родят мне племяша, так и привыкну. Растете? Тошнит? — прикасается теплой ладонью к животу сестры.

Она в ответ обхватывает его за талию, прижимается к груди. Грустно ей становится от их скорого расставания. На днях они с

Димой улетят в Данию и до родов точно уже не вернутся.

— Растем, иногда тошнит.

— Алёнке грейпфрут помогал.

— Мне ничего не помогает. От этого ничего не помогает. Ты чего там залипла? — обращается к жене брата, которая застыла

у стенда с фотографиями.

— Фотографии новые смотрю. У Рады талант. Казалось бы, обычные вещи снимает, а взгляд невозможно оторвать. И Гера

у нас, как всегда, — модель. Здорово. Красотища какая! — восхищается Алёна.

— Просто у меня для него самый лучший ракурс. Это все от большой любви, — подходит Рада и с улыбкой замирает

взглядом на одной из последних фото, сделанных на Майорке.

— Да ладно, какая любовь, женились по залету, — Артём не упускает возможность высказать ответную усмешку.

— Конечно, по залету, — со смехом соглашается жена, — это ж надо так умудриться залететь двадцать шестого сентября.

Никто бы так не смог Гера, а ты смог.

— Называется, одно неверное движение и пришлось оформить отношения. Все думаю, может теперь и в мэры возьмут.

— Ага, в мэры его понесло… За стол! Все за стол! — Рада жестом и тоном направляет гостей в столовую, где уже накрыт

стол.

Катя отрывается от брата и догоняет мужа. Садится с ним рядом, перед этим сняв кофту и бросив ее на спинку стула.

— Катрин, а ты, наверное, теперь только золотой ложкой ешь? Прости, не имеем такого добра, так что у нас тебе придется

справляться по-простому, по-людски, — не устает поддевать молодую Крапивину Гергердт.

— Уж справлюсь как-нибудь в порядке исключения. А так, да, золотой ложкой ем, и ребенок у меня родится сразу с золотыми

зубами. Ох ты, сколько тут у вас всего вкусного. Я такая голодная, что, кажется, сейчас кого-нибудь съем.

— Я так и знал, что вы все ко мне только пожрать приезжаете.

Дима смеется и смотрит на Раду, которая наливает яблочный сок в детскую кружечку.

— Конечно. Рада у нас «кормящая» мама, голодных накормит, замерзших обогреет.

— Как же по-другому? — возвращает Крапивину улыбку. — Я люблю, когда у меня гости.

— А Гера любит, когда у него гости? — подхватывает разговор Катя. — Вы поглядите, сало у них… откуда у вас сало?

— Все мое ношу с собой, — признается Алёна, вытирая руки сынишки мягкой салфеткой. Пока она на мгновение отвлеклась,

он уже успел схватить соусник. Замарал скатерть и сам замарался.

— Я прям хочу. Давно не ела. — Катерина кладет себе на тарелку несколько кусочков. — Дима, хочешь попробовать?

— Только чтобы тебе этой гадости меньше досталось.

— Дима, только мы с тобой вино будем сегодня пить, да? Девочкам нельзя.

— Не вижу в паре глотков вина ничего зазорного, но сегодня не хочу, — отказывается Алёна.

— А меня воротит от спиртного, — отвечает Катя.

— А мне после сала с чесноком вино пить не комильфо. После сала водочки бы...

— Наконец-то Буржуа дело говорит, а то мы с Ванькой как две сиротки со своими рюмками. Петровна, подай еще одну, —

велит Гергердт мимо проходящей домработнице.

Петровна достает из шкафа хрустальную рюмку.

— Соколик, а что это у вас там в сковородке было, я ее еле отмыла? — спрашивает тихо, но так чтобы все слышали.

— Где?

— На плите.

— Петровна, наверное, это был тефлон, — смеется над ней Гера.

— Чего? — хмурится она.

Он в ответ морщится, небрежно отмахиваясь от старухи:

— Иди, Петровна, иди,

Крапивин качает головой и усмехается:

— Петровна — это призрак анархизма у вас в доме.

— Ага, и коммунизма, — подтверждает Артём.

— Садизма…

— Мазохизма, — добавляет Иван к сказанному женой.

— Атеизма, — подхватывает цепочку Рада.

Катя, смеясь, добавляет:

— Пофигизма!

— Спасибо, голубчики, хоть не алкоголизма. Все, почапала я домой, Артём Андреевич.

— Петровна! Ноги не застуди, а то голова будет болеть! — звонко кричит Юлька, соскакивает со стула и бежит следом за

домработницей.

— Не переживай, дочура, ей не страшно, у нее голова и так больная.

— Катюха, а ты чего это сегодня такая послушная? Дима, ты что с моей сестрой сделал?

— Ничего особенного из ряда вон выходящего, я просто ремнем ее порю каждый день и матом ругаюсь.

— Да-да, все так и есть, — шутит Катерина, сверкая глазами. — Дима всегда прав. Все будет, как скажет Дима.

— Бог мой, Катя, у тебя температура?

— Нет, просто у нее нет машины. Я ключи отобрал, теперь она ездит только со мной или с водителем.

— А взгляд-то какой хитрый. Не верь ей, Крапивин, она уже на тебя верхом села и ноги свесила.

— А ты, Ваня, за мои плечи не переживай, они у меня широкие, крепкие — я выдержу. Удобно тебе там? — бросает взгляд на

жену, а та обнимает его, притискиваясь поближе.

— О, да-а-а-а… Это прям мое место, там все по мне, я отсюда никогда не слезу. — Щупает бицепсы, гладит плечи.

— Да ты прям на колени уже к нему залезь, чтобы он ни поесть сегодня, ни попить не смог. Мы даже это дурным тоном не

посчитаем, простим вам молодоженам эти щенячьи нежности.

— Ладно уж, — строит Гере гримаску в ответ на его реплику, — потерплю до дома.

Через некоторое время Юляша заходит в столовую, деловито прижимая к уху сотовый.

— Артём, она с твоим телефоном между прочим, — предупреждает Рада. — И она, по-моему, разговаривает не сама с

собой.

А Юлька хохочет в трубку:

— Чего делают? Голубчики водочку бухают! — и убегает.

Артём выскакивает из-за стола, окликая дочь:

— А-ну стоять, малявка! Юля!

Он настигает проказницу в гостиной. Девочка огибает кадку с цветами, вереща запрыгивает на диван. Бежит по нему и,

запнувшись, падает в подушки.

Артём забирает у нее телефон и возвращается к гостям за стол. Смотрит исходящие звонки, проверяя, кому же все-таки

дозвонилась Юляша.

— Вот так вот, — заключает с театральным вздохом, — стоит забыть телефон на журнальном столике и конец карьере.

— Кому там Юлька позвонила? — спрашивает Иван.

— Отцу твоему, — смеется Гера. — Все, похерила дочь мою мечту о мэрском кресле, сдала с потрохами, говорит, голубчики

водку пьют. Эх, опять не пустит меня Денис Алексеевич в мэры. А ты готовься, скоро и тебя вот так будут с потрохами

сдавать. Юлька Серёжку научит. Мы все, — снова вздыхает, словно на миг задумавшись, — у кого-нибудь чему-нибудь