Ольга Николаева - Кот

• Название: Кот
• Автор: Ольга Николаева
• Жанр: Фэнтези

…Я снова повертел головой. За землянкой, не слишком далеко, виднелся небольшой пригорок, где стоял одноэтажный дом. И все, больше никакого жилья, никакого намека на город. Куда же, интересно, мы вышли? Блин! Еще полчаса назад я сидел на чердаке, любуясь блестящими от дождя крышами, а сейчас стою в какой-то рощице посреди поля, ничего не понимаю, и кажется, что прошло не полчаса или около того, а целая вечность.

---

Я вспомнил, как прощался с Людоедом, с Принцессой… Посторонние, вроде бы, люди, а ведь по ним я буду скучать. Мне пришло в голову, что ни о ком из своих школьных или институтских приятелей я даже и не вспоминал. И, доведись мне пробыть здесь хоть сколько времени, так бы и не вспомнил. Может, потому что ни с кем из них я не пережил настолько ярких событий, а в обыденной, спокойной и размеренной жизни человек не раскрывается так, что его потом не забыть. Или ты сам не раскрываешься до такой степени, чтобы впустить в душу другого человека.

А ещё здесь остался Сын Мельника. Находиться рядом с ним было странно, если не страшновато, и, всё же, у меня было ощущение, что я навсегда простился с родным человеком. Пусть только у него всё будет хорошо…

Барс зашевелился у меня за пазухой и я, просунув руку под куртку, потрепал мягкую шёрстку.

— Только ты не подведи. Только не исчезни!

Подойдя к знакомому холмику, я сразу заметил полускрытый густой травой провал. Не оглядываясь и стараясь особо не раздумывать, я нагнулся и протиснулся внутрь. Свет за моей спиной тут же исчез. Я сильнее прижал к себе Барса и стал двигаться наугад. Подземелье почему-то было тесным, хотя в прошлый раз я гнался за Барсом по довольно широкому коридору с высоким потолком. И тогда здесь был свет — слабый, но достаточный, чтобы видеть стены, пол и кошачью фигурку впереди. Сейчас же я постоянно натыкался на какие-то камни и выступы стен, оскальзывался на скользкой земле, ощущение было, что кружусь на месте. Постепенно сердце стал сжимать страх, хотя клаустрофобией, вроде, никогда не страдал. Да, но и заживо похороненным в узком подземном лабиринте тоже никогда не был. Заживо? Дыханье сбилось, страх грозил перерасти в панику. Я же погиб, меня же машина сбила. Мне показалось, что и без того узкое пространство сузилось ещё сильнее, теперь я обоим плечами касался земляных стен. Барс, которого я изо всех сил прижимал к себе, больно царапнул меня и вывернулся из рук, соскочив на пол.

— Барс, нет!

Я едва не поскользнулся, пытаясь поймать его, но он отпрыгнул, и я понял, что тьма вокруг уже не кромешная, что откуда-то брезжит слабый свет, позволяющий различить убегающую кошачью фигурку. Барс уводил меня к источнику этого света, а я теперь думал лишь о том, чтобы нагнать, не упустить, успеть поймать его на границе тьмы и света, смерти и жизни…

Не успел.

Я стоял в обыкновенном подвале жилого дома — сухие бетонные стены, коридор, заканчивающийся за моей спиной тупиком, впереди — приоткрытая дверь на улицу. В горле застрял горький комок.

Выйдя из подвала, я опустился на ступеньки крыльца и машинально полез в карман за сигаретами, но тут же отдернул руку — какие сигареты, на мне же холщевая рубаха… и в этот момент нашарил полупустую пачку. Черт, я же дома, я же вернулся. Пошарив по карманам, я достал мобильник — на экранчике высветились время и дата. В этом мире прошло около часа. Оставленные когтями Барса глубокие царапины на груди саднили — последнее «прости» всегда болезненно. Царапины заживут, а вот боль от них…

Я встал и пошел домой, даже не удивляясь, что на перекрестках иногда приходится остановиться, чтобы сообразить, в какую сторону идти, а глаза сами собой ищут то, чего я больше никогда не увижу: вьющуюся в полях тропинку, далёкую стену леса, замок Людоеда на горизонте…

Дома. Я дома? Я дома. Честно пытаюсь убедить себя, что спать в своей кровати гораздо лучше, чем на голом каменном полу под обвалившейся крышей разрушенного сарая. Нет, на самом деле лучше. И моего исчезновения никто не заметил. А экзамен… да чёрт с ним, пересдам. Всё постепенно входило в привычную колею, только саднили царапины на груди. Впрочем, затянулись они уже. Другое саднило.

Я уже почти засыпал, когда вдруг ощутил тяжесть на груди — такую привычную, что едва не позволил себе окончательно провалиться в сон, но тут же вздрогнул, чуть не подскочив на кровати. Сна как не бывало. Впрочем, тяжести на груди тоже. Я сел, всматриваясь в полутьму — моя комната, занавески неплотно прикрыты, в щель светит уличный фонарь. А под боком урчит, словно моторчик, пушистый комок, деловито переступает лапками по подушке, устраиваясь поудобнее.

— Барс!

Кот со снисходительной покорностью позволил схватить себя в охапку, уткнуться лицом в пушистую шерсть.

— Родной ты мой… Спасибо.

Барс деликатно высвободился и, урча, свернулся калачиком на подушке. Я снова лёг, прижавшись щекой к тёплой шерстке, ощущая, как исчезает в душе казавшаяся бездонной точка пустоты…

«…Мои девять жизней — какая, всё-таки, фора.

Не повод для спора. Завидуй мне, человек!

Я нужен тебе, как символ счастья, который

Гуляет, где хочет, подчас валяясь в траве»

(Екатерина Ачилова, «Блюз неумирающих котов»)