То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

• Название: Западный край. Рассказы. Сказки
• Автор: То Хоай
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

---

Да, ничего не скажешь! Триумф удался на славу!

Но тут… Увы, зачем наша память хранит не только счастливые, но и горестные картины?! Отчего, скажите мне, в этом мире добрые начинания иногда венчает трагический конец?!.

Итак, шествие почти уже миновало Поле, простиравшееся перед Домом Лауреата, когда издалека донесся какой-то странный звук. Глухой и неясный вначале, звук этот, разрастаясь, напоминал злобный рокот барабана и под конец заревел ужасающей медью военной трубы:

— Мя-а-у!.. Мя-а-у!..

О небо! Фамильный Боевой Клич Его Высочества Драного Кота!..

Как?!. Почему?.. За что?..

Мыши, рядами стоявшие вдоль дороги, дрогнули и, пища от страха, бросились кто куда. Ведь кошачий голос подобен для них свисту занесенного над головой меча.

— Кот идет!..

— Кот?!.

— Кот! Кот!..

Процессия тотчас растаяла. Двое юношей, открывавших шествие, сбежали первыми, бросив свой Рупор-ракушку. За ними кинулись наутек рослые знаменосцы, отшвырнув свои Знамена. И тех, кто нес Биены и Лаунг, словно ветром сдуло — остались лишь брошенные ими на бегу лакированные доски и зонт, сверкавшие красками и позолотой в придорожной пыли.

Одни барабанщики, самозабвенно колотившие в свои Барабаны, не удосужились даже поднять головы и сперва ничего не заметили, так же как и их помощники, которые шли, качаясь под тяжестью Барабанов, зажмуря глаза и оглохнув от барабанного грома.

— Мя-а-у!.. Мя-а-у!.. Мя-а-у!..

В конце концов душераздирающий клич достиг ушей барабанщиков. И они тоже, побросав свои Барабаны и палочки, разбежались кто куда.

Тут уж и мыши, тащившие Паланкин, затрепетали. Нет, нести Триумфатора и дальше у них не хватало ни духу, ни сил, они бросили Паланкин и побежали, стуча зубами от страха.

Паланкин тяжко грохнулся оземь и опрокинулся набок. А сам Нят-Лауреат вылетел из него и с размаху шлепнулся в грязь.

В мгновение ока от торжественного шествия не осталось и следа.

Тут-то и появился Его Высочество Драный Кот, медленно и величаво приближавшийся с запада. Он шествовал не спеша, оглашая округу своим Фамильным Боевым Кличем. (Впрочем, вполне вероятно, что Его Высочество просто-напросто пел свою любимую песню. Подите-ка поймите у Кота, когда он испускает Боевой Клич, а когда просто мурлыкает куплеты. Это так же трудно, как отличить спокойную его речь от сквернословья.)

Но справедливости ради я должен признать: у Драного Кота в тот день вовсе не было дурных намерений. Напротив, он находился в отличном расположении духа. Изрядно выпив и захмелев, он растрогался вдруг красотою весеннего утра и, мурлыкая под нос какую-то легкомысленную мелодию, отправился полюбоваться на Триумфальное Шествие. Он надеялся, что это зрелище его позабавит.

Только и всего! Но кто же мог знать обо всем заранее? А мыши всегда помнят одно: Его Высочество ежемгновенно жаждет мышиной крови и мышиного мяса. Да и характер у важных господ непостижим и изменчив — пока разберешься, хорошее у них настроение или дурное — того и гляди… Лучше уж вовсе не попадаться им на глаза…

Когда Драный Кот приблизился к большой дороге, там не осталось и мышиной тени. Только валялись кругом Знамена, Барабаны и Зонты с Веерами, а посреди дороги громоздился перевернутый Паланкин. Его Высочество в изумлении пробормотал:

— Чудеса! И чего это они разбежались и побросали свое добро?

Но, скажем прямо, случившееся нисколько не омрачило радужного настроения Его Высочества. И он опять замурлыкал. Откуда ему было знать, что каждая его рулада, словно невидимый бич, подстегивала удиравших мышей и они припускали быстрее прежнего, лишь бы уйти подальше?

Драный Кот еще раз огляделся по сторонам и степенно зашагал прочь. Он направился прямиком к ближайшему Пруду. Его Высочество решил, что не менее приятно провести время за ловлей мальков и головастиков: пусть вражье семя сызмальства трепещет и привыкает к тому, что оно — Съестное.

Ну а нам пора вернуться к незавершенному Триумфу. Как бы то ни было, а жизнь продолжается. И вот что было дальше:

Когда солнце уже клонилось к закату, самые храбрые мыши — их было, увы, совсем немного — отважились высунуть носы из своих норок. Озираясь, прислушиваясь и принюхиваясь, они поползли к дороге, держа друг друга для храбрости за хвосты.

На дороге не было ни души…

Тогда и прочие мыши тоже повылезали из норок. Судили они, рядили и так и этак и решили, несмотря ни на что, возобновить Триумфальное Шествие. Я думаю, их решение можно только одобрить. В самом деле, стоит ли долго унывать, пусть и по очень грустному поводу?! Ведь мыши, хоть они и серые, тоже нуждаются в развлечениях…

«Порядок, — постановили они, — и церемониал остаются без изменений»

Все заняли прежние места и приступили к своим обязанностям. Впереди — Рупор-ракушка, за ним Знамена, потом Биены, Главный Барабан. Просто Большой Барабан и, конечно же, Паланкин…

Но как только полтора десятка носильщиков приподняли Паланкин, все увидели под ним… Нята-Лауреата! Лицо его было мрачнее тучи. О ужас! Где взять подобающие слова?! Он пролежал здесь все это страшное время. В довершенье несчастья, когда Паланкин опрокинулся набок, дверцы его прищемили Лауреатский Хвост. Боль была невыносима, но Нят не посмел и пикнуть. Ведь если бы он издал тогда хоть единый звук, он неминуемо угодил бы прямо в когти Драному Коту. Стиснув зубы, он стоически, как истинный философ, переносил телесные муки. И вот наконец-то он мог освободить свой Хвост…

Но что это?! О горе, я снова немею… Прекрасный длинный и гибкий Лауреатский Хвост был надломлен у самого основания. Рана нестерпимо болела и кровоточила. Нят не мог даже присесть. Стеная, улегся он на дно Паланкина, и носильщики со всех ног пустились к его Дому.

А что же это, с вашего позволения, за Триумф, если Лауреат не восседает, как положено, в Паланкине? Зрелище сразу утратило все свое величие и торжественность. Итак — будем уж до конца откровенны — не все вернулись досмотреть Триумфальное Шествие. Но и те, что вернулись, могли любоваться лишь кончиками Лауреатских ушей (Нят лежал пластом на дне Паланкина) да усладить свой слух горестными Лауреатскими стонами…

V

Ладно, пускай теперь возвращаются хмурые зимние дни, все равно их стылой докучливой серости не сковать больше наших сердец. Потому что дыханье весны, горячее и благоуханное, распахнуло сердца навстречу свету, веселью и счастью.

И в повести моей, если вдуматься, многое еще сулит утешение и отраду…

Плохо ли, хорошо ли, но Триумф Нята-Лауреата все же состоялся. Папа-Мышь и Мышиха-Мама, как вы понимаете сами, не осмелились потревожить Его Высочество Драного Кота попреками и укоризнами. Они достаточно пожили на свете и научились терпеливо сносить удары Судьбы. Да и вообще, между нами говоря, им было не до этого: несмотря на великую Мудрость и Славу Нята-Лауреата, Хвост его нестерпимо болел. Каких только лекарей к нему ни приглашали, сколько бальзамов и снадобий ни перепробовали — все тщетно! Напротив, недуг с каждым днем обострялся, усилилось кровотечение и воспаленье грозило вот-вот перейти на нижнюю часть спины.

Наконец прибыл с Чужедальнего Поля прославленный Корифей Мышиной Медицины. Он осмотрел больного и изрек непонятное страшное слово: «Карбункул». Состояние Молодого Нята продолжало ухудшаться, и Корифей, отобедав, решился на операцию. С блеском — ведь не зря же он считался Светилом — Корифей отсек Няту Хвост прямо под самый корень…

Ах, мне кажется, будто я пишу не правдивейшую повесть, а тяжелейшую и горчайшую из трагедий, сочиненных для лицедейства!.. Был Хвост как Хвост и вдруг — под самый корень!.. Но нет, давайте возьмем себя в руки и постараемся взглянуть на случившееся сквозь призму Всеобщей Гармонии: слыханное ли дело — Мышь без Хвоста! Не противоречит ли это законам природы?! Бесхвостье — разве это не фатальный изъян для внешности и репутации даже самой безвестной и ни для кого не интересной мыши?! А если хвост к тому же еще Лауреатский?! Вообразите: Магистр без Хвоста!..

Кому-кому, а Старому Няту было ясно: главное, чтобы молва про Бесхвостье его сыночка не разошлась по Всему Свету. Иначе и Карьере Лауреата, и Славе его, и Семейному Счастью — всему конец! Старый Нят сунул изрядный куш носильщикам, которые несли в тот день красный Паланкин, чтобы держали язык за зубами. Но, увы, многие видели Хвост Триумфатора между дверцами, а денег на всех не напасешься.

Одним словом, увечье Нята нужно было непременно скрыть. Почтенные родители его думали так: «Сынок наш уже вырос и возмужал, ума ему, слава богу, не занимать, и в науках нет ему равных, не хватает ему только собственной семьи — жены и детей. Пусть мы небогаты, но с такой головой, как у него, да с его Всемирною Славой он должен, конечно, взять невесту познатнее и побогаче…»