То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

• Название: Западный край. Рассказы. Сказки
• Автор: То Хоай
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

---

Услышав имя А Тяу, Ми словно опомнилась. Ведь у нее раньше только и было близких людей что отец с матерью, но оба они давно умерли… Благодаря А Фу и его брату А Тяу она поняла, что есть на земле хорошие, добрые люди.

Ми больше не заговаривала об уходе…

Она встала и принялась помогать А Фу. Вдвоем они разделали бычью тушу и нажарили мяса впрок, чтобы партизаны были обеспечены провиантом.

— Завтра пойдем на собрание, — сказал А Фу, — надо обсудить, как нам лучше ударить по Банпе, чтоб освободить стариков и детей.

— Я больше ничего не боюсь, — засмеялась Ми. — Конечно, пойдем завтра вместе.

На другой день супруги А Фу отправились на собрание. По дороге А Фу поделился с женой последними новостями:

— Знаешь, в Хонгнгае тоже организован партизанский отряд. Только Па Ча с сыновьями остались верны тэй, пришлось хозяевам выручать семейство Па Ча и под охраной доставить в крепость. Сейчас, куда ни пойдешь, всюду партизаны.

Ми спокойно выслушала его. Она больше не боялась Па Ча и его сыновей. «Вот бы узнать, — подумала она, — что сталось со всеми женщинами из дома Па Ча… Может, ушли в лес с партизанами и теперь свободны как птицы…»

Она спросила об этом А Фу. Но тот промолчал. Он не отрывал глаз от пепелищ, черневших на месте соседних деревень…

Прежде в Финша теснились дома и хижины, на травянистых склонах паслись буйволы и коровы, лошади и козы. Нынче лишь изредка можно было увидеть на пепелищах людей; они пытались откопать из-под развалин уцелевшую, быть может, утварь: посуду, мотыги, лемехи. Стаи ворон кружили над кровавыми лужами, где валялись брошенные грабителями свиные и бычьи головы. В воздухе висел тяжелый, удушливый смрад.

И долго еще кружилось над горами воронье.

УЛИЦА

Пожалуй, улица никогда не выглядела столь оживленной, как в конце дня, когда зажигались огни. Домишки и комнаты, отделенные друг от друга лишь тонким простенком или картонной перегородкой, а то и воображаемой чертой, пролегавшей между двумя кроватями, едва вспыхивал электрический свет, как бы сливались воедино и казались каютами плывущего по морю большого корабля.

Не умолкавшая в любое время дня, улица становилась при фонарях особенно шумной. Здесь собирали ужин в комнате, там всем семейством располагались прямо на кухне. Вернулся с работы известный тут всем и каждому паромщик. Молодая женщина, прислонив к стене велосипед, вошла в ясли и, выйдя с сынишкою на руках, взяла свой «экипаж», посадила малыша на плечи и не спеша двинулась по тротуару, а соседи, прозвавшие сына ее Кутенком, глядели, как он щурился на уличные фонари. Одни, второпях дожевывая ужин, выбегали из дверей, сегодня ведь понедельник — день занятий на общеобразовательных курсах. Другие целой компанией собирались в кино. Говорят, в «Восточной столице» идет новый музыкальный фильм. У дверей появились топчаны, бамбуковые скамейки; старики с блюдечками бетеля, с кальяном и лаосским табаком устраивались где попрохладней. Ребятишки, подтащив к краю тротуара плетенки с отбросами, пока, в ожидании мусоровоза, как заправские футболисты, гоняли по улице круглый бумажный ком. А когда крики их внезапно умолкали, слышно было, как бившая под напором струя из водопроводной колонки звонко ударяла в железные днища ведер, выстроившихся цепочкой до самого дерева.

Как раз в эту пору и возвращался обычно домой дядюшка Бао. Чужой человек при виде всей этой суматохи и толчеи решил бы, гчто он стал свидетелем грандиозного скандала, и лишь потом, приглядевшись, понял бы, что во всем тут есть свой порядок и у каждого свое обличье и повадки, свой особенный образ мыслей, своя манера прищелкивать языком и не похожая на все другие улыбка.

Бао сворачивал за угол, и с каждым шагом служебные дела его отступали куда-то, становились все неприметнее и оставались где-то далеко. Уличный шум был ему нипочем, он шагал молча, невозмутимо, давно привыкший ко всему. И оборачивался, лишь услыхав слишком громкие голоса у водопроводной колонки — это означало, что там назревает ссора, — и, уж конечно, останавливался, когда на перекрестке сталкивались велосипедисты. Подобные происшествия были его прямым делом — он ведь состоял в уличном комитете.

Но в последние дни у него появилась новая забота. Он старался отвлечься, забыть о ней, однако тревожные мысли вновь и вновь бередили душу. Сын его, Минь, который ушел в армию еще в конце прошлого года, недавно получил увольнительную и провел целый день дома. Он сказал, что скоро ему предстоит дальняя дорога. Бао не стал его расспрашивать ни о чем, он понял и сам: сын собирается на фронт. Так уж повелось с тех пор, как янки захватили Юг и начали бомбить Север: если солдата отпускали домой и он заводил с родными разговор о дальней дороге, каждому было ясно: жди теперь от него вестей с фронта. Оно и понятно: место солдата на фронте. Сам Бао двадцать лет назад тоже воевал. И Ван, старший его сын, вот уже третий год на передовой. Думал же он вот о чем: отпустят ли Миня еще хоть разок домой. И каждый вечер, сворачивая на свою улицу, он первым долгом смотрел, не стоит ли у дома велосипед. Хорошо бы, конечно, если б сын заглянул до отъезда. Здорово было бы войти в дом и увидеть белозубую улыбку сына, сидящего за подносом с едой…

Ребятишки, давно поджидавшие Бао, заслышав бренчанье старого велосипеда, с криком бежали ему навстречу.

— Эй! Дядя Бао! Дядя Бао!

— Дядя Бао, дайте, пожалуйста, коробок спичек!

— Сколько? — смеясь, переспрашивал Бао. — Сколько вам надо коробков?

— Два…

— А мне — четыре!

— Нет, шесть! Шесть!

Бао останавливался, опершись на раму велосипеда, и детвора обступала его плотным кольцом.

В это время обычно возвращалась с работы тетушка Бао. Глядя на них, она восклицала:

— Что, никак не расстанетесь?

И проходила мимо не останавливаясь. Кто знает, шутила она или сердилась… Войдя в дом, она тотчас вытаскивала из-под топчана мангал, засыпала в него опилки, совала бумагу и поджигала растопку. Все движенья ее были легкими и плавными. Нет, скорее всего, она сердилась на мужа не всерьез.

Сказать по правде, не было еще случая, чтобы старый Бао дал кому-нибудь из малышей коробок спичек. Хотя он каждый раз исправно, загибая пальцы, подсчитывал, сколько кому обещал коробков… И ребятишки, и сам Бао вовсе не имели в виду обыкновенные спичечные коробки; для них эти никогда не появлявшиеся на свет спички означали нечто диковинное и загадочное, не имеющее ничего общего с будничными изделиями из бумаги, лучинок и серы.

У Бао была привычка не завтракать по утрам. С возрастом привычек и странностей у человека становится больше и больше. И тетушка Бао сетовала на то, что эта привычка поститься по утрам была разорительней нескольких трапез.

Судите сами: каждое утро старик выкуривал по две сигареты — да не какие-нибудь, а ароматные. Курение свое, объяснял ей муж, он подчиняет строгому правилу: первой сигаретой он затягивается сразу после умывания, вторую закуривает, выводя за дверь велосипед. Она и сама давно уже знала этот его распорядок и, честно говоря, никогда не задумывалась об убытках, но по привычке — а у кого их нет — продолжала ворчать и жаловаться.

Когда в раскрытые настежь окна на нечетной стороне улицы доносился щекочущий ноздри запах ароматного табака, каждый знал: старый Бао идет на работу. И, даже не глядя на часы, можно было держать пари: сейчас ровно шесть пятнадцать утра — если на дворе было лето, или семь пятнадцать, если это было зимой. Год за годом, из месяца в месяц, изо дня в день все повторялось без изменений.

Бао имел также обыкновение, возвращаясь с какого-нибудь заседания, намекнуть соседям, какие именно важные вопросы решались сегодня. Все понимали: если он, проходя мимо старой стены, хранит молчание, значит, речь шла о делах военных — секретных. Иначе Бао заговорил бы, не обращаясь ни к кому в отдельности, так, как читают вслух газету:

«Рис теперь в продмаге будут продавать не по четвергам, а по воскресеньям — с утра и до вечера. Так народу удобнее. Значит, мы выполняем заветы Дяди Хо. Продавцы-то у нас молодежь, вот они всей бригадой и надумали насчет воскресенья…»

«Да, в табачный отдел завезли сигареты…»

«Кто у нас отвечает за чистоту и порядок? Лето уже на носу. Надо опрыскать все, иначе от комарья не спастись. Опрыскать каждый уголок…»

«Скоро нашим ополченцам выступать на районном смотре!..»

«Помните, убежища не захламлять! Ячейки накрыть крышками, чтоб мусор и земля туда не попали. Мало ли что сейчас перемирие, от янки всего можно ждать! Так сказал Нгуен Ван Чан, товарищ Чан, секретарь горкома…»

«Сегодня я был на совещании вместо начальника… Наша бригада бытовых услуг скоро приобретет машину для выделки лапши. Если учесть вклады за этот месяц, нужно лишь взять небольшой краткосрочный кредит — и машина наша! Тут уж у нас на улице не останется ни одного безработного, прямо хоть праздник устраивай…»