Виктор Баранец - Потерянная армия: Записки полковника Генштаба

• Название: Потерянная армия: Записки полковника Генштаба
• Автор: Виктор Баранец
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-89048-062-6

Виктор Баранец — бывший пресс-секретарь министра обороны России, более десяти лет прослужил в Центральном аппарате Министерства обороны и Генерального штаба; автор нашумевшей книги «Ельцин и его генералы». Был уволен из армии сразу после публикации отрывков из своей книги в газете «Совершенно секретно».

«Потерянная армия» — это дневник, насыщенный предельно откровенными фактами, документами, личными впечатлениями и сенсационными признаниями человека, прошедшего нелегкий путь от солдата до полковника Генштаба.

В Минобороны и Генштабе благодаря своей должности он получил доступ к документам повышенной секретности, участвовал в закрытых совещаниях верхушки военного ведомства в нашей стране и за рубежом. В книге представлены уникальные сведения о тайных играх «ядерных генералов», связанных с продажами лучших российских ядерных систем за рубеж; о военной мафии и коммерсантах в погонах; версии убийства журналиста Д. Холодова, построенные на документальных фактах, серьезность которых оценила Главная военная прокуратура

---

АВАНТЮРА

О том, что между Горбачевым и Язовым начинает потихоньку зреть размолвка, в Министерстве обороны поговаривали еще в конце 1989 года. Было это связано, в частности, и с проблемами вывода наших войск из-за границы. А точнее — с их сроками. Интересы Горбачева, Министерства иностранных дел и Язова тут явно не совпадали. Горбачев из кожи вон лез, чтобы предстать пред человечеством в облике всепланетного миротворца, президента новой генерации, который решительно отказывается от старых догм советской военной политики за рубежом.

И чем чаще Горбачев заводил разговоры в Кремле о необходимости начинать «вытягивать» наши войска из Европы, тем больше болела голова у министра обороны. Не только Язову — всем нам было неприятно думать о том, что вывод войск, по сути, означает ослабление наших стратегических военных позиций не только в Европе, но и в мире. Хотя в общем-то было понятно, что дислокация наших войск в чужих странах уже политический рудимент.

Было абсолютно ясно, что выводить войска все равно когда-то придется. Другой вопрос — как и в какие сроки. Горбачев тут явно и скрыто толкал Язова в затылок. И торопил. Страшно торопил.

Язов противился такой авантюрной спешности и поручил оперативникам просчитать, в течение какого срока мы могли бы толково, без суеты и паники вывести свои дивизии из Чехословакии и Венгрии на заранее подготовленную базу.

Оперативники доложили: в лучшем случае пять, а в худшем случае — четыре года. Были учтены при этом буквально все факторы: объемы финансов, строительные мощности, количество бесквартирных, темпы возведения жилья, имеющаяся инфраструктура и т. д. Горбачев, рассказывали, в ответ на эту информацию лишь недовольно хмыкнул. В то время Язов еще не знал, что Горбачев за него уже все давно решил…

Я сам убедился в этом, когда в 1990 году находился в командировке в Венгрии. Один из высокопоставленных генералов штаба Южной группы войск рассказал мне о таком случае.

Зимой 1990 года в Будапешт из Москвы прибыла большая группа дипломатов и военных, чтобы обсудить с венграми сроки вывода наших войск. Утром зашли в зал для переговоров, сели, ждут. Венгерская группа почему-то задерживалась, что можно было расценить как неуважение. Появились венгры аж через 30 минут и, даже забыв извиниться, радостно сообщили — МИД их страны получил сообщение из Москвы, что советские войска будут выведены… в течение года. С Горбачевым согласовано. Наши военные потеряли дар речи.

Представитель командования ЮГВ бросился к телефону и стал звонить в МИД СССР. Там посоветовали успокоиться и ждать приезда заместителя министра иностранных дел Абои-мова. Он прибыл вскоре и «дал команду» за одну ночь согласовать с венграми все позиции. Язова бросили на камни. Ему лредстояло решить нерешаемую задачу — в течение года дать крышу над головой почти 35 тысячам бесквартирных офицеров и прапорщиков, почти 140 тысячам солдат и сержантов. А ведь и без них на территории СССР в жилье нуждалось ровно столько же военных «бомжей».

Организовав эту авантюру, Горбачев нанес сильный удар в спину Язову. Министр обороны был вынужден просить у Президента СССР реальной помощи. И не получил ее.

А в войсках бездомные офицеры и их семьи вовсю проклинали министра обороны за то, что не смог защитить их от «нового мышления» Горбачева, и даже обвиняли его в трусости.

Язов, конечно, не заслуживал этих упреков. И уже тогда все громче начинал скрипеть зубами. Его можно было понять. Позорное бегство советских войск из Европы бесило старого фронтовика. Он был приучен даже отступать с достоинством.

Язов втихаря костерил Горбачева не только за поспешность в выводе наших дивизий из-за рубежа. А в Кремле всегда хорошо слышат, о чем ворчат в Минобороны и Генштабе. И тогда со стороны Боровицкого холма в сторону Арбата начинает веять холодом. Министру или начальнику Генштаба все труднее дозвониться до президента или попасть к нему на прием…

Вскоре стало доходить до того, что министр обороны не мог пробиться к Горбачеву даже по неотложным вопросам, когда дело, например, касалось ядерной безопасности или планов сокращения ядерных ракет. Язова это еще больше бесило. Но он упорно продолжал «ходить на прием». В конце концов, с пятого захода пробился. И тут его прорвало: недавний фаворит президента в лоб заявил главе государства, что в таких условиях не может быть министром обороны, и попросил освободить от должности.

Горбачев многословно уговаривал маршала успокоиться, но зло, судя по всему, затаил: уже вскоре после этой встречи у министра обороны появился «свободный зам» — генерал Ачалов. И даже прапорщики-постовые, наверное, могли предполагать, что это готовится смена Язову…

Генерал Леонид Ивашов, вспоминая то время, рассказывал, что Язова привела почти в бешенство одна фраза, как-то брошенная Горбачевым президенту США Бушу; «Мы (читай СССР) хотели бы быть еще в большей зависимости от США». А ведь в той беседе речь, между прочим, шла о системе взаимного контроля над советским ядерным оружием…

Из показаний бывшего министра обороны СССР маршала Дмитрия Язова на допросе в тюрьме:

«…Лично мне и многим другим товарищам, с которыми я беседовал, стало вдруг ясно, что тем самым на нас неумолимо надвигается развал Союза. Мы были убеждены: здесь не просто ошибка, здесь идет целенаправленная работа на то, чтобы не было никакого Союза, а лишь конфедерация республик с собственными президентами».

Союз Советских Социалистических Республик умирал.

В августе 1991-го года, когда дело шло к подписанию нового Союзного договора, в воздухе запахло грозой. Зреющий провал этого акта означал, что его инициаторы не способны закрепить результаты весеннего референдума, в ходе которого большинство народа высказалось за сохранение СССР (хотя уже тогда было абсолютно ясно, что некоторые руководители республик не поставят свою подпись под ним, — они открыто заявили об этом).

КОМПЕТЕНТНЫЙ ТОВАРИЩ

В начале августа 1991 года я еще не знал, что на секретных подмосковных объектах уже прошли первые тайные совещания высокопоставленных лиц, обсуждавших меры по спасению СССР. Не знал и того, что там же председатель КГБ Крючков и министр обороны Язов условились создать группу «компетентных товарищей», которая должна была проанализировать ситуацию и выработать предложения на случай чрезвычайного положения. Эта группа, в которой Министерство обороны по какой-то странной причине представлял командующий ВДВ генерал-лейтенант Павел Грачев, 7 августа 1991 года приступила к работе.

Я до сих пор убежден, что включение Грачева в «группу компетентных товарищей» состоялось всего лишь по одной-един-ственной причине — прославившийся еще в Афгане своей решительностью десантник должен был стать ударным кулаком ГКЧП на случай самого плохого варианта развития событий. Ибо как аналитик и эксперт по политическим вопросам Грачев вряд ли мог быть полезен ГКЧП…

Уже в начале августа 1991 года Грачев был посвящен в стратегические замыслы «мозгового центра ГКЧП», и нельзя исключать, что уже с того времени обо всех тайных замыслах заговорщиков знал Ельцин. Некоторые генералы и офицеры штаба ВДВ не раз потом вспоминали, что командующий частенько звонил Ельцину. Позванивал ему и сам президент России. Грачев не скрывал этих контактов.

В том, что планы ГКЧП были известны штабу Ельцина, меня убеждал прелюбопытный факт; уже утром 19 августа сторонники президента РФ действовали по обстоятельно проработанному «Плану X», который никак нельзя было создать за 3–4 часа…

ПРЕЛЮДИЯ

18 августа 1991 года я собирал грибы на полигоне Кантемировской дивизии, пил водку вместе с офицерами этого придворного соединения, которых давно и хорошо знал. И никто и словом не обмолвился, что ночью придется двигать танки на столицу.

Один из них позже признался, что в тот раз меня посчитали минобороновским разведчиком, приехавшим прозондировать, как кантемировцы умеют держать язык за зубами. А демонстративный поход офицеров по грибы гарнизонное начальство рассматривало как маскировочный ход, рассчитанный на ло-поухость ельцинской разведки.

Поздним вечером того же дня я позвонил дежурному по своему управлению, чтобы узнать новости. Он скучающим голосом сообщил мне, что с утра было какое-то «очень серьезное совещание», в полдень появлялись председатель КГБ Крючков, министр МВД СССР Пуго, а вечером Язов вместе со своим замом Ачаловым поехали в Кремль — до сих пор нет. Уехали в 18.30, а уже 24.00…

В то время на Арбате только и говорили о готовящемся 20 августа подписании Союзного договора и прогнозировали последствия весьма вероятной неудачи этой акции. И потому можно было смело полагать, что все эти встречи в Кремле были связаны с попытками не дать стране распасться.