Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор

• Название: Рыцарь Шато д’Ор
• Автор: Леонид Влодавец
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-474-4

Эпоха крестовых походов… После 20 лет битв граф Ульрих де Шато-д’Ор возвращается в замок своих предков. Однако его ожидает не отдых от трудов ратных, а упорная, жестокая и кровопролитная борьба за право владеть родовой вотчиной. Интриги и заговоры, тайны и загадки окружают Шато-д’Ор. Дуэли, стычки и сражения следуют одно за другим. Мечи и копья, стрелы и палицы, яды и кинжалы — все идет в дело. Но сквозь ложь и грязь, кровь и жестокость, предрассудки и мракобесие непобедимой силой прорастает Любовь, которая помогает одолеть негодяев.

---

«Господи, Пресвятая Дева! — мысленно взмолилась Клеменция. — А вдруг он узнает — узнает мою тайну?!» Да ведь тогда он без боя, тогда он завтра же станет хозяином замка! А ее, Клеменцию, как собаку, пинком вышвырнет на растерзание холопам. Нет! Только не это, упаси Бог!

Она хотела подняться, пойти к нему, вызвать его, переговорить и покаяться, признаться в любви и униженно упросить его жениться на ней, чтобы отдать ему замок в обмен на сохранение тайны… Только Ульрих может простить ее… После стольких лет обмана? И все же надо идти!

…Франческо прислушивался к разговору за дверью, но воины, к сожалению, перешли на другую, не столь интересную для него тему.

— Ей-богу, ребята, — бил себя в грудь Михель так, что латы его гулко ухали. — Лохматый всегда берет кабана слева… Щипец-то у него — во! Тяп — и полгорла рассадит…

— Погоди, старый! — сказал Пьер. — По-моему, кто-то сюда идет…

— Шаги-то самой графини, — опасливо произнес Огюстин.

— Эй! Кто идет?! — рявкнул Михель.

— Графиня де Шато-д’Ор! — последовал ответ.

Оружие и латы солдат забряцали — видимо, принимали молодцеватый вид…

…Мысли кружили в голове Клеменции, словно декабрьская метель, путаные, бессвязные. «Зачем я иду? Что я прикажу? Убить Ульриха? Но сейчас, едва я это попытаюсь сделать, он убьет моих детей! Может, все бросить, убежать в дальний монастырь? Пусть сами распутают этот клубок! А как же поединок? Господи, неужели поединок?! Такого еще не видывали! Как я не догадалась убрать слугу, как его бишь, Марко?! Бог с ним! Почему надо обязательно убить кого-то? Себя убить проще… Но нет, нет, только не это! Страшно! Всаживать кинжал в других приходилось, а в себя — нет! Неужели он уже сейчас ВСЕ знает? Не может он знать ВСЕ. Не может… Господи, убей его! Господи, прости неразумную рабу твою, старую дуру Клеменцию! Да что же я за ведьма такая, что желаю ему зла… Неужели он не заслужил свой замок? Я же люблю его, люблю до безумия! Неужто не решусь сказать ему ВСЕ?! Скорее разбудить Ульриха, детей — и все сказать. А можно ли сказать ВСЕ? Боюсь, боюсь, боюсь! ВСЕ Ульриху знать нельзя, да и детям тоже… Но если я не скажу ВСЕГО, то… И ведь он может узнать ну от меня… А такие люди не прощают обмана! Впрочем, если по-умному… Может, и обойдется? Обойдется! Пожертвовать ребенком ради процветания рода! Погоди… А почему я убеждена, что Ульрих непременно убьет мою кровиночку? Я же видела, как орудует это дитя копьем и мечом. Старый Корнуайе как-то сказал, что этот ребенок, пожалуй, даже слишком хорошо изучил науки ратного боя. Ведь в этом году, весной, он сшиб с коня нескольких юношей на турнире при дворе маркграфа и заслужил перстень от его светлости. Его никто не победил, никто!»

Размышления Клеменции были прерваны окриком Михеля:

— Эй! Кто идет?

— Графиня де Шато-д’Ор! — ответила она и вновь обрела уверенность в себе. Назвав свой титул, она гордо двинулась к солдатам.

— Все в порядке! — доложил Михель. — Везде тихо, ваша милость.

— Молодцы… — сквозь зубы проговорила Клеменция. — Постучите-ка в дверь!

В дверь несколько раз ударили рукоятью меча.

— Кто там? — спросил Франческо, вытаскивая из ножен меч. Марко, не переставая храпеть, подтянул к себе поближе топор, а Ульрих взялся за меч.

— Графиня де Шато-д’Ор! — отчетливо произнесла графиня.

— Что угодно вашему сиятельству? — поинтересовался Франческо.

— Мне угодно видеть мессира Ульриха! Откройте дверь, оруженосец!

— Господин мой, мессир Ульрих, — назидательно-нахальным тоном ответствовал юноша, — изволят почивать. А мне, верному слуге его, строжайше запрещено открывать дверь кому бы то ни было.

— Разбудите его! Я вам приказываю!

— Ваше сиятельство, если мессир Ульрих узнает, что я выполняю чьи-либо приказания, которые противоречат его приказу, он меня убьет. Во всяком случае, он спустит мне всю шкуру с задницы!

Воины, сопровождавшие Клеменцию, удержались от смеха.

— Молча-ать! — закричала графиня. — Открывай, мерзавец! Открывай или мы выломаем дверь!

— Ваше сиятельство! — сказал Франческо. — Мне приказано при первом же ударе в дверь рубить ваших детей без пощады!

Клеменция и воины с тараном остановились в замешательстве.

— Что за шум? — нарочито громко зевнув, спросил Ульрих и, держа меч под мышкой, подошел к двери.

— Извольте открыть, мессир Ульрих! У меня к вам важное дело.

— Нельзя ли отложить его до утра, госпожа графиня? Я устал с дороги и звать меня сейчас на переговоры с вашей стороны негостеприимно. Завтра я намерен рано подняться, чтобы ехать с маркграфу.

— Мессир, я хочу видеть вас сейчас!

— Сударыня, ваши дети мирно спят, и у нас нет намерений причинить им вред… Ведь вы пришли только за тем, чтобы удостовериться, что им ничто не угрожает?

— Нет, сударь, ошибаетесь! У меня имеются веские причины искать встречи с вами.

— Надеюсь, не для того, чтобы меня убить? — усмехнулся Ульрих. — Ну ладно, отодвинь засов, Франческо!

— Это может быть ловушка, мессир! — шепотом предупредил Франческо, одной рукой он взялся за засов, а второй — за меч. В глубине комнаты Марко, присевший на тюфяк, наложил стрелу на тетиву.

— Не бойся, малыш! — подбодрил сына Ульрих.

Дверь отворилась, и в багровом свете факелов Ульрих увидел Клеменцию в черном платье и человек десять воинов в доспехах.

Ульрих, опираясь на меч, стоял слева от двери, Франческо — справа, а Марко со своего тюфяка нацелил стрелу прямо в проем двери, в грудь графини.

— Я бы хотела переговорить с вами наедине, — сказала Клеменция, и голос ее дрогнул, ибо она поняла, что Ульрих встретил ее как врага.

— Извольте, я к вашим услугам. Прошу вас, заходите!

— А вы не могли бы выйти из комнаты, сударь? Ваши слуги не должны присутствовать при нашем разговоре.

— Я думаю, что в коридоре нам могут помешать ваши люди, графиня. Наедине так наедине.

— Ну, насчет их мне недолго распорядиться, — усмехнулась Клеменция. — Эй, вы! Всем — на двадцать ступеней вниз!

Воины спустились вниз.

— Надеюсь, теперь вы не опасаетесь за свою жизнь, мессир Ульрих? — спросила Клеменция.

— О нет, сударыня, теперь у меня нет опасений за ваше доброе имя!

Ульрих взглянул ей в глаза, в которых желтоватыми огоньками мерцали смоляные факелы, пылавшие на вбитых в стену железных кованых кронштейнах. Клеменция не отвела взгляда. Странное, тоскливо-щемящее чувство охватило обоих. Они стояли на площадке перед дверью. Вверх и вниз уходили ступени лестницы из тесаного серого камня. Горьковато попахивало горелой смолой; по слезящимся от сырости стенам деловито ползали жирные мокрицы. В трещинах бледно зеленел мох, а по поверхности камней шелушились лишаи, серела плесень… Все было так непохоже на предутреннее небо, темную зелень леса, обильную росу — на то, что окружало их когда-то…

— Мне казалось, что все можно было исправить в один миг, — горько усмехнулась Клеменция. — Но настал день — и даже дай нам Господь вторую жизнь, мессир Ульрих, исправить уже ничего нельзя!

— Кажется, я понял, что вы имеете в виду, сударыня. Однако смею надеяться, что вы ошибаетесь. Нет ничего непоправимого, есть только еще не поправленное…

— Вы собираетесь жить вечно?

— Разумеется, я же христианин. Все, что непоправимо на грешной земле, исправится в Царстве Божием…

— Боюсь, я слишком грешна, чтобы встретиться в Царстве Божием…

Ульрих вздохнул.

— Если человек способен осудить себя за грехи свои, его душа еще не пропала. Мне кажется, графиня, что многое из того, что мы с вами не сказали друг другу, нам, возможно, было бы услышать приятнее, чем то, что мы с вами говорим…

— Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулась Клеменция. — Мне кажется, что в ваших глазах мне удалось увидеть нечто более утешительное, нежели произнесено было вслух…

— Я со своей стороны могу сообщить вам то же самое.

— Тогда давайте еще раз посмотрим друг другу в глаза, может, мы наконец поймем друг друга?.. — предложила она.

— Я надеюсь на это.

Они еще раз взглянули друг другу в глаза.

— Это было прекрасно! — произнесли они в один голос, словно сговорившись.

— Итак, можно считать, что наша беседа состоялась? — тихо спросил Ульрих.

— Да, мессир! — как-то по-девичьи робко проговорила сорокалетняя хозяйка замка.

— Я полагаю, госпожа Клеменция, что вскоре нам с вами придется обсуждать вопросы более… практические…

— Но можно ли считать, что мы уже… поняли друг друга? — озабоченно спросила Клеменция.

— Безусловно, — ответил Ульрих.

— Полагаю, мне не стоит беспокоиться о детях? Мне почему-то кажется, что они теперь в большей безопасности, чем когда-либо. Или я не права?

— И да, и нет. Во всяком случае, я скорее позволю себя убить, чем причинить вред вашим детям. Однако советую вам присматривать за ними. Имеются веские причины опасаться за их жизнь. Впрочем, будем надеяться на лучшее…