Фридрих Незнанский - По закону «Триады»

• Название: По закону «Триады»
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: ООО «Издательство Астрель», ООО «Агентство «КРПА Олимп»
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-046395-4 (Астрель), 978-5-7390-2098-7 (Олимп)

Сотрудники агентства «Глория» расследуют убийство коммерсанта Мальцева, одноклассника заместителя генерального прокурора Меркулова, и выходят на след китайской «Триады». В это же время Турецкий, уставший от непривычной сыщицкой работы — нескончаемой слежки и «прослушки», в одиночку берется за новое дело — поиски исчезнувшего полтора года назад молодого человека.

---

Голованов улыбнулся — он ждал этого вопроса и приготовил справку — заглянул в энциклопедический словарь.

— Город в Российской Федерации, в Татарии, при впадении реки Бугульминки в реку Зай. Железнодорожная станция. Девяносто две тысячи жителей (по данным тысяча девятьсот девяносто второго года). Добыча нефти, машиностроение и металлообработка, фарфоровый завод; пищевые предприятия. Театр. Краеведческий музей и музей Ярослава Гашека, он в Гражданскую был помощником коменданта Бугульмы. Довольна твоя душенька?

— Ценные сведения, — проскрипел Турецкий. — И на кой черт наш парень туда уехал?

— Он геолог. А там — нефть, машиностроение, металлообработка. Работа нашлась, наверно.

— Ну-ну, — ухмыльнулся Турецкий. — Но почему ты говоришь — поездка? А если он в Москве?

— Очень сильно сомневаюсь. Уж наверно, дал бы знать родителям. Знаешь анекдот такой армейский? Солдат получает письмо от любимой девушки. Та пишет, что встретила другого, и просит вернуть ее фотографию. Опечаленный солдатик собирает все ненужные фотографии женщин у своего взвода и посылает их с запиской: «Дорогая, к сожалению, я не могу вспомнить, кто из них — ты. Пожалуйста, забери свою фотографию и верни остальные».

— Смешно, — мрачно подтвердил Турецкий. — И к чему это?

— К слову пришлось. В армии с людьми что угодно случается. Может, его марсиане для опытов похитили. Найди хоть какие-нибудь следы. Все немногочисленные материалы я тебе уже подготовил. — Он кивнул на папку, лежащую на столе, на которой было написано одно слово: «Заварзин». — Дальше действуй сам. По возможности оперативно.

— Армия, значит… Надеюсь, это все-таки не Чечня? — осторожно поинтересовался Турецкий.

— Что — не Чечня?

— Парень не в Чечне потерялся?

— Я же сказал: Бугульма — и точка. И потом… что ты имеешь против Чечни? Там же — мир во всем мире. — Голованов погрозил пальцем. — Телевизору надо верить.

— Ну конечно, — скептически пробормотал Турецкий. — А что с этой черной машиной, которая девушку сбила? Кто за рулем был? Родители что говорят?

— Ничего. Не знают, не помнят. Какой-то начальник.

— Сева, займись этим сам, ладно? Напряги знакомых ментов.

Заварзин

«Привет, родители. Чтобы вы не волновались, все же, наверно, имеет смысл вам написать. Меня призвали. И, в общем, я рад. Серьезные перемены моей жизни не повредят. Армия, правда, пока не началась. Отдыхаю, ем фрукты, от нечего делать вот сочиняю вам письмо. Только что-то не очень выходит. Номер части, в которой буду служить, мне еще не сказали. Скажут — сообщу. Писать не обещаю. Через год увидимся. С воинским приветом, ваш сын Андрей».

Это было первое и последнее письмо, которое написал родителям из армии Андрей Заварзин. Турецкий уже знал его наизусть, помнил наклон букв и длину строк. Только это не помогало. Номер части Заварзин так и не сообщил и через год, как обещал, с родителями не встретился. И вообще ни с кем не встретился — с тех пор, как ушел в армию, никто его больше не видел и не слышал. Почему? Неизвестно. Где служил, кем служил, как служил? Демобилизовался или нет?.. Сплошные вопросы без ответов. Призван был — однозначно. А дальше — как отрезало, одно письмо и больше ничего. Был человек, и нет человека.

От родителей Заварзина Турецкий узнал не много ценного. Во-первых, то, что Андрей был форменный вундеркинд, все схватывал на лету и учился блестяще, а вот в жизни он мягкий, очень добрый, порой чрезмерно наивный, влюблялся так, как влюблялись в девятнадцатом веке, — слепо, самоотверженно.

— И много раз он влюблялся? — спросил Турецкий.

Родители Заварзина, не переглядываясь, вздохнули в унисон и ответили:

— Один.

Всему этому Турецкий не слишком поверил, но, впрочем, его дело было простое — найти Заварзина, хоть мягкого, хоть твердого, хоть влюбчивого, хоть женоненавистника.

В доармейской жизни Заварзина все было прозрачно: закончил школу, поступил в университет, закончил университет, пошел в армию.

— А что, кстати, за университет?

— Геологоразведочный, имени Орджоникидзе. Он там и работать остался после учебы, а заодно кандидатскую в аспирантуре готовил.

Турецкий немедленно проверил и убедился: юноши в этом вузе бронируются от призыва не только на срок обучения, но и согласно Постановлению СМ РФ от 30.12.98 г. на весь срок своей работы в МГГРУ после окончания университета.

Ну и дела. Парень уволился, чтобы сознательно уйти в армию… Бывает же такое!

Кстати, учился бы на военной кафедре, служил бы потом два года офицером, но поскольку не учился, призвали на год солдатом.

Год-то прошел. Прошло уже даже полтора.

В принципе, самый простой и эффективный способ отыскать человека, который связан (может быть связан, был связан или будет связан) с армией, — это направить запрос в Главное организационно-мобилизационное управление Генштаба ВС РФ. Там знают все и обо всех. И если бы Турецкий искал Андрея Заварзина по стандартной государственной надобности (если бы он по-прежнему работал в Генпрокуратуре!), то так бы и поступил. Указал бы, в связи с каким уголовным делом прокуратуру интересует Заварзин, и получил бы ответ, который к этому делу бы и подшил и на том успокоился.

Но поскольку интерес к Заварзину был неформальный, афишировать его Турецкий не хотел. Поэтому писать в Генштаб он не стал, а двинулся обходным путем, но, по сути, не менее надежным.

Для начала связался с знакомым следователем в военной прокуратуре, которого и попросил направить запрос — не в Генштаб, а в инстанцию пониже и попроще Генштаба — туда, где к военной прокуратуре испытывают исконное уважение и лишних вопросов не задают, — в заварзинский военкомат, где парень был на учете с пятнадцати лет.

Был, но перестал быть!

Оказалось, что, приехав в июле в Бугульму, Заварзин, как законопослушный гражданин, встал на воинский учет. А поскольку, перестав быть студентом, он утратил право на отсрочку, то с началом осеннего призыва его в обычном порядке вызвали в военкомат и направили на медкомиссию, которую он прошел успешно, иначе говоря, был признан годным к строевой службе. 14 октября в числе других призывников Заварзин явился на призывной пункт, откуда в тот же день был переведен на областной сборный пункт в Казани и с этого самого ОСП, по документам, 15 октября убыл в Невинномысск, в расположение воинской части № 0038645.

Но только по документам. Реально в списках воинской части № 0038645 Заварзин не значился. Причем не в данный момент не значился. А вообще не значился — никогда!

Получив из Невинномысска в ответ на первый запрос, «в списках части не значится», Турецкий решил, что произошла ошибка. Что Заварзин был переведен в другую часть, комиссован или демобилизован. Он послал повторный запрос с настоятельной просьбой разъяснить подробно, с какого момента Заварзин не значится в списках. Но ответа не последовало, и Турецкий, чтобы не терять времени, решил в Невинномысск все-таки съездить.

Турецкий

Перед отъездом Турецкий заехал к Меркулову — объясниться и извиниться, что в поиске убийц Мальцева участия принимать не будет.

— Ты чего такой хмурый? — спросил Меркулов, едва Турецкий переступил порог его кабинета.

— Не по мне эта работа, Костя, — сказал Турецкий как на духу.

— Это о частном сыске?

— Ну да…

— Я помню, когда ты только начинал в районной прокуратуре — у меня практику проходил, тоже в своих силах далеко не был уверен.

— И что?

— Вот именно — главное, что было после этого.

— Долгая безупречная служба, — съязвил Турецкий в собственный адрес.

— Неплохая служба, — серьезно подтвердил Меркулов. — Я тебе расскажу одну байку. Знаешь, в дореволюционном цирке показывали много силовых номеров. Атлеты разгибали подковы, жонглировали тяжестями, гнули медные пятаки, демонстрируя нечеловеческую мощь рук. Среди последних был один фальсификатор. Он подпиливал загодя пятачок. Давал в публику для осмотра хорошую монету, потом ловко заменял ее на заготовку и, притворно напрягаясь, торжественно показывал две половинки. Все шло хорошо. Но вот повздоривший с ним товарищ в кругу приятелей объявил об обмане и потребовал контрольной проверки номера. Припертый к стене «атлет» сидел бледный, подавленный и с ужасом представлял себе потерю ангажемента, а вместе с ним и угрозу голодного прозябания семьи — жены, детей. Неподпиленный пятак лежал на столе. Холодные глаза контролеров не оставляли шанса к отступлению. Под злорадным взглядом разоблачителя «атлет» взял пятак в руки, напрягся и, сам не понимая, что свершил, первый раз в жизни разломил неподпиленную монету пополам!

— Занятно.

— Скорее, поучительно, — возразил Меркулов. — Ты, Саша, сам не знаешь, на что способен, пока к стенке не припрет… Если тебе не трудно, налей стакан воды, пожалуйста, — неожиданно сказал он.