Татьяна Беспалова - Генерал Ермолов

• Название: Генерал Ермолов
• Автор: Татьяна Беспалова
• Издательство: Вече
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1285-5

Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли. Горцы выслали к Ермолову старейшин всех главных тейпов. Генерал пообещал, что прекратит поход в обмен на заложников. Но среди заложников оказался сын главы одного из влиятельных тейпов...

---

Аймани он видел мельком. Она стояла в толпе жительниц Кетриси. Как все, прикрыла волосы платком. Она и не думала смотреть в сторону славного воинства. Она искала глазами Йовту, а когда нашла — смотрела только на него.

Ближе к вечеру им удалось перекинуться парой слов. Аймани сама явилась к дому Абдул-Вахаба, прошмыгнула мимо дозорных, выставленных для порядка Переверзевым, разыскала Фёдора в том самом козьем сарае, где они провели пару ночей, обняла, поцеловала в ухо, шепнула:

   — Скажи русскому командиру: Йовту надо убить немедленно. Сегодня. А труп выставить в поле, чтобы издали было видно...

   — Аймани, — Фёдор попытался её обнять, но она отстранилась.

   — Не сейчас. Я должна уйти по делу. Абдул-Вахаб даст мне коня, он обещал. А ты скажи русскому офицеру, что Йовту надо убить немедленно...

   — Послушай, они ждут прибытия русского генерала. Валериана Григорьевича Мадатова. Ты видела его. Вспомни! Он и решит судьбу пленных. А поступать, как ты советуешь, — не в обычаях у христиан.

Она отвернулась. Помолчала. Сказала равнодушно:

   — Тогда готовьтесь к битве. Не этой ночью, нет. Следующей. Ну вот... Теперь я действительно предала...

И она исчезла за дверью. Фёдор выскочил следом, но двор Абдул-Вахаба был пуст. Только ординарец Переверзева Ванька правил у коновязи конскую сбрую.

   — Эй, Ванька! Не видал ли ты только что чеченской бабы в чёрном платье и платке?

   — Не-а! — ответил Ванька. — Тут баб этих шмыгает туда-сюда. Чего мне на них смотреть? У них ндравы строгие. Только посмотришь: иль прирежут в ночи, или женись. А я ни на то, ни на другое не согласный...

Фёдор кинулся прочь со двора. Долго блуждал он между саклями Кетриси в поисках воительницы, но Аймани и след простыл.

Наведался Фёдор и к тюремной яме. Там под охраной трёх казаков сидели пленные.

   — Чего тебе, разведчик? — спросил старый, не знакомый Фёдору казак, старший конвойной команды.

   — Поглядеть хочу. Знакомец мой в яме у вас сидит.

   — Пусти его, Прохорыч. Я знаю его. Это кривого Ромки Туроверова сын и убиенного Леонтия младший брат. Он свой, — сказал второй казак, помоложе.

   — Ну что ж, ступай, брат убиенного Леонтия. Только остерегись. Они хоть и ослабели от глада и хлада, а всё одно ещё злые. Палец им протянешь — отгрызуть. Эй, куда кинулся? Факел возьми. Так ничего не увидишь. Мы держим их, как положено держать чертей, — впотьмах.

И старый казак вручил Фёдору зажжённый факел.

* * *

Фёдор лёг на живот. В ноздри ударила отвратительная вонь человеческих испражнений, разбавленная смрадом гниющих ран. Казак вытянул руку с факелом над зевом ямы. Они сидели и лежали вповалку. Некоторые поднимали лица, щурясь, смотрели на пламя. Страх, тоска, боль, мука или мёртвая пустота смотрели на него со дня ямы из человеческих глазниц. В месиве тел Фёдору никак не удавалось распознать Йовту.

   — Эй, Йовта! — крикнул он наконец.

   — Он мёртв, — ответили ему со дна.

Не в силах выносить более запаха и вида гниющих тел, Фёдор убрал факел. Он сидел на земле, рядом с ямой. Голова кружилась. К нему подошёл старший конвоя.

   — Ну что, разведчик, поплохело? — старый казак протянул ему флажку.

Фёдор сделал пару глотков, поперхнулся.

   — Чача?

   — Чача. Мы идём от самого Тифлиса, а там не сыскать пойла крепче. Вот и пробавляемся, чем Бог послал.

   — Эй, брат убиенного Леонтия, слушай-ка, — старый казак шёл следом за Фёдором, придерживая его за полу черкески. — Эй!

Фёдор обернулся:

   — Я иду к капитану. А вы остерегайтесь. По горам всё ещё шатается часть банды. Не ровен час — придут за Йовтой.

   — Дак у нас ружья заряжены...

   — Остерегайтесь, — повторил Фёдор.

* * *

Лавина всадников скатилась с гор. Они пришли с той стороны, откуда за сутки до этого пришёл русский обоз. Они, подобно селевому потоку, сметали всё на свеем пути. Мальчишка-пастушок, выводящий ежеутренне отару на выпас, был убит быстро. Тело его, рассечённое от плеча до паха, повалилось в мокрую от росы траву. Второй погибла сгорбленная старуха, оказавшаяся тем ранним утром на улице Кетриси. Свирепый всадник не пожалел для неё пули. Выстрел, прогремевший в сонной тишине, громовой топот сотен копыт поднял на ноги воинов Абдул-Вахаба и охранение русского конвоя.

Трое казаков, нёсшие дозор у ямы с пленными, успели сделать по одному выстрелу и перезарядить ружья, прежде чем были изрублены шашками.

Старания Фёдора не пропали даром. Минувшим вечером казаку удалось убедить капитана Михаила Петровича выставить орудия в боевое охранение и назначить какониров на ночное дежурство. Едва лишь гогочущая, ощетинившаяся клинками и пиками лавина достигла площади перед домом Абудул-Вахаба, грянул пушечный залп. Ядра летели, шипя и вращаясь, кроша в щебень стены домов на противоположной стороне площади. Взрывались, превращая человеческие и лошадиные тела в кровоточащие ошмётки.

Отвага воинов Кетриси помогла рассеять конницу пленённого Йовты по улочкам и дворикам аула. Воинственно вопя, всадники съезжались, булат скрещивался с булатом, высекая фонтаны синеватых искр. Над сражающимися свистели пули. Острые копыта коней вонзались в тела несчастных, повергнутых наземь противников. В воздухе висел неумолчный звон металла, грохот выстрелов, яростные крики воинов, визг женщин, детский плач.

   — Сколько их, Хайбулла? — спросил Абдул-Вахаб, садясь в седло.

   — Не менее двух сотен... — задыхаясь, ответил младший брат владетеля Кетриси. — Они режут головы! Это лезгинцы!

И одежда Хайбуллы, и чепрак его коня были перепачканы кровью поверженных врагов. В горячке боя он потерял шапку.

Солнце ослепительно сияло над залитым кровью Кетриси. Становилось жарко. Тут и там горели крытые соломой крыши. Между домишками метались обезумевшие от ужаса кони с пустыми сёдлами. Джигиты Абдул-Вахаба заняли оборону вокруг княжеского дома. За их спинами слышались плач, громкие молитвы седобородого имама Джуры и женские причитания.

Фёдор сидел, привалившись спиной к разогретым солнцем камням стены конюшни. Он чистил шомполом пистолетные дула, готовясь снова вступить в схватку. Мажит сидел рядом. Перепуганный насмерть, он бормотал молитвы, поглядывал на безоблачное небо. По щекам аккинского грамотея катились слёзы.

   — Они вздевают на пики детишек... — только и смог разобрать казак в потоке его бессвязных речей.

   — И как же их угораздило устроить темницу на окраине села? Зуб даю, все пленники уже на свободе и поганец в первых рядах, — громко негодовал Фёдор.

   — Не быть тому, — отвечал Хайбулла, выливая на бритую башку ушат холодной воды. — Абдул-Вахаб послал людей. Они зальют пленников каменным маслом[33] и подожгут.

Фёдор почувствовал, как дрогнуло тело Мажита. Слёзы пуще прежнего полились из глаз грамотея.

   — Это, конечно, верное дело. — Фёдор задумался. — А что, если пленников там уж нет и твои джигиты спалили тела мертвецов?

   — Чего ты хочешь, казак?

   — Надо сыскать Йовту, Хайбулла. Живого или мёртвого. Показав его тело, мы остановим бой. Можно будет договориться.

Хайбулла размышлял, утирая пыльной полой черкески мокрое лицо.

   — Пока ты думаешь, я сбегаю туда, — заявил Фёдор.

Он уже зарядил оба пистолета. Митрофания и Волчок тоже были при нём.

   — Я с тобой. — Мажит перестал реветь. Он вскочил на ноги, выбрал из груды наваленного возле яслей оружия пику подлиннее.

   — И я! — осклабился Хайбулла. — Следуйте за мной. Я знаю тропинки, по которым ходят только козы. Джигиту на коне там не протиснуться.

Хайбулла повязал голову подобранным где-то зелёным женским платком, накинул на плечи бурку.

   — От басурманское племя! — усмехнулся Фёдор. — Не боятся помирать, а мёрзнуть боятся!

* * *

Они протискивались в крутом, узком проходе, придерживаясь обеими руками за стены домов. Узкая дорожка бежала под гору туда, где на окраине Кетриси располагалось узилище — глубокая, выложенная камнем яма, на дне которой Абдул-Вахаб держал пленников. В одном месте путь им преградил пожар. Тут-то и пригодилась бурка Хайбуллы. Яростно размахивая ею, джигит ухитрился сбить пламя с края соломенной крыши, и они продолжили спуск.

На краю ямы лежали изувеченные, бездыханные тела казаков. Фёдор сдёрнул с головы папаху, трижды перекрестился. Мажит отвернулся. Хайбулла кинулся прямо к яме.

   — Тут все мертвы...

   — Неужто успели пожечь? Почему ж тогда запаха не слышно?

   — Сами померли, — ответил Хайбулла. — Йовты среди них нет.

Казак заглянул в яму. Всё тот же запах испражнений и гниющей плоти. В полумраке он разглядел полдесятка неподвижных тел.