Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

• Название: Ельцин и его генералы
• Автор: Виктор Баранец
• Издательство: ТОО «Коллекция «Совершенно секретно»
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-89048-058-8

Виктор Баранец — бывший пресс-секретарь министра обороны России, более десяти лет прослужил в Центральном аппарате Министерства обороны и Генерального штаба; был уволен из армии сразу после публикации отрывков из своей книги в газете “Совершенно секретно”.

Непосредственный участник и свидетель многих событий, потрясших Вооруженные Силы России в 90-е годы, рассказывает о сенсационных и малоизвестных сторонах жизни Минобороны, о некоторых тайнах Генштаба —‘Белого дома на Арбате” — и его обитателях.

Автор анализирует скрытые стороны сложных отношений Верховного главнокомандующего с высшим генералитетом, а также представляет галерею портретов многих известных военачальников.

---

Кто-то вспомнил, что уже 16.00, а у министра с самого утра крошки во рту не было. Предложили отобедать в офицерской столовой. Он согласился. Вместе с толпой сопровождающих генералов и офицеров пошли в столовую.

Веселели у «эскорта» глаза: хороший повод под соточку вспомнить молодость, икорки красной отведать, крабику ножку отгрызть… С 6.00 не только у министра во рту крошки не было. Когда зашли в столовую и взглянули на обеденный стол, который по размерам был чуть меньше футбольного поля, у многих мигом рот набух слюной.

Среди роты стеклянных гранат «Московской», «Распутина», «Столичной» возлежали метровые кижучи и гигантские, словно башни танков, крабы, краснели и чернели лохани с икрой, а симпатичный поросенок, еще утром хрюкавший на прикухонном полковом дворе, глазками московской проститутки смотрел на свиту, и казалось, что он даже слегка шевелил веточкой свежайшей кинзы, воткнутой в его аппетитно зажаренную пасть…

Родионов остолбенел. Командующий войсками Дальневосточного округа генерал-полковник Виктор Чечеватов, который еще секунду назад со счастливым видом Наполеона, взявшего Москву, открывал дверь министру в «комнату сюрпризов», обрел похоронный вид. Командарм генерал Александр Морозов смотрел на Родионова глазами собаки, стащившей со стола хозяина рождественскую утку.

— Вы что, с ума сошли?! — почти сорвался на крик Родионов. — У вас офицерские дети жуют сухари! Нет, мне такой обед не нужен! Как людям в глаза будем смотреть? — И, резко развернувшись, пошел из «греческого зала».

Голодная свита траурной процессией понуро потянулась за ним, стараясь не смотреть на молочного поросенка с веточкой кинзы в пасти.

— Командир дивизии. — сказал на ходу Родионов, обращаясь к бородатому генералу, — вечером за этим столом устройте ужин для ваших офицеров, которым я досрочно присвоил сегодня очередные воинские звания. За мой счет!

В офицерской столовой, которая, как оказалось, не работала уже полгода (из-за отсутствия денег у офицеров) был торжественный ужин в честь новоиспеченных капитанов и майоров. Жены их, давно не сидевшие за столь щедрым, ломившимся от яств столом, украдкой складывали в свои сумочки бутерброды с царской снедью — дома ждали их детишки…

И захмелевший старлей, в тот день получивший из рук Родионова новенькие погоны, предложил первый тост за министра обороны…

Знакомый офицер штаба дивизии, рассказывая мне обо всем этом, сообщил также, что гарнизонные остряки распустили слух, что будто после облома с несостоявшимся обедом комдив приказал отменить уставную форму приветствия «Здравия желаю!» и заменить ее на «Приятного аппетита!»…

В тот же день группа офицеров и генералов, сопровождавшая министра, улетела из Уссурийска без обеда. Возвратились в Хабаровск поздно ночью. Страшно хотелось есть — пустой желудок прилипал к позвоночнику. В номере гостиницы стояла ваза с яблоками. Мы с адъютантом министра жадно набросились на них. В дверь постучали. Вошел помощник министра генерал-лейтенант Виктор Иванович Козлов — справиться, как устроились. Тоже взял яблоко из вазы. И сказал нам:

— Приятного аппетита, товарищи офицеры!

Мы дружно рассмеялись.

КАЛИНИНГРАД

Прилетев в Калининград, Родионов заслушал доклады командующего флотом и командующего общевойсковой армией. Доклады были мрачные, но не безнадежные. Военачальники изо всех сил пытались показать, что не теряют оптимизма и всячески выкручиваются из никудышного положения. Они наверняка уже знали, что Родионов не любит безутешного нытья («Сейчас всем плохо!») и больше всего ценит конструктивизм.

Родионов иногда вставал из-за стола, надевал очки и внимательно рассматривал оперативные карты Калининградского особого района. Вид у него при этом был хмурый. Я все пытался разгадать, о чем он думает. Если министр идет по карте вдоль государственной границы, вчитываясь в аббревиатуры, в которых «запрессованы» данные разведки о военных группировках на территории сопредельных стран, — много ума не нужно, чтобы понять, о чем он размышляет.

Наши границы в Прибалтике были облеплены такими абревиатурами, как соты пчелами. Легко представить, что их станет еще больше, когда натовцы потянут на восток свои новые военные базы. И я подумал: «А ведь все дело идет к тому, что Балтфлот придется сворачивать до флотилии, а вместо общевойсковой армии лепить дивизию. Больше не потянем…»

Эти мысли ошпарили меня, как кипятком. Я прогнал их к черту.

Уже на другой день, когда министр прибыл в одну из дивизий 11-й общевойсковой армии, один из ветеранов, видать больше других осведомленный или просто очень догадливый, вдруг умоляюще произнес:

— Игорь Николаевич, нельзя уничтожать армию. Армию надо сохранить. Мы просим вас…

Родинов ничего не ответил. И я подумал, что тяжело быть министром разваливающейся обороны.

Потом Родионову показывали Музей боевой славы дивизии. Начальник музея, симпатичный старший прапорщик, боготворящий каждую пылинку, что хранит память о прославленном его соединении, вдохновенно рассказывал о боевой летописи дивизии. Одна за другой мелькали фамилии легендарных полководцев, один за другим мелькали подвиги, и создавалось впечатление, что все самое лучшее и самое высокое, что было в истории Вооруженных Сил, рождалось в этой дивизии.

За годы службы мне довелось увидеть десятки музеев боевой славы частей, армий, округов и флотов. Еще больше видел Родионов. Сейчас, когда армия стала экономить буквально на всем, когда в некоторых музеях стали устраивать коммерческие лавки по продаже реликвий, этот выглядел каким-то священным храмом. Пропахший ржавой медью гильз и нафталином мундиров давно ушедших в мир иной маршалов, глядящий в глаза нынешних поколений выцветшими глазами фронтовых фотографий и глазницами пулевых пробоин на солдатских касках, он заставлял остановиться, задуматься, вспомнить. Помнить…

Родионов стоял посреди зала — седой и грустный. Он сам был родом из той, Великой Армии, гордо пронесшей свои боевые знамена по Европе. Теперь волею судьбы он стоял во главе этой армии, первой «победой» которой был расстрел собственного парламента, а первым поражением — бесславный поход на Кавказ…

Мы уезжали из дивизии, и следом за машиной министра плотным неровным строем потянулись ветераны, позвякивая тяжелыми гроздьями орденов.

— Игорь Николаевич, — кричали они вдогонку, — армию надо сохранить!

Родионов согласно кивал головой. И уже не имело значения, какую армию они просили сохранить — 11-ю общевойсковую или Российскую…

…Потом было инспектирование кораблей в Балтийске. Они гуськом стояли у причальных стенок в гавани — последняя гордость умирающего Российского флота…

В одной из кают-компаний, где предстояло заслушивание очередного командира, Родионов увидел старенькое обшарпанное пианино. Подошел, поднял крышку, прошелся по клавишам. Пианино грустно что-то вскрикнуло в тишине, обрамленной сталью ракетоносца…

Доклад командира Балтийской военно-морской базы шел по привычной схеме: положение тяжелое, но бьемся… Родионов был доволен, что командиры и без его указаний «схватили» сами ариаднину нить выхода из создавшегося положения: выжимать из себя, из подчиненных, из техники все, чтобы меньшим количеством поддерживать приемлемый уровень боеготовности. То была тоже сверхзадача, которую министр обороны СССР маршал Антон Гречко давным-давно ставил полку Родионова на Яворовском полигоне под Львовом…

Родионов прибыл в Калининград в то время, когда там готовились к выборам главы администрации области. Еще в Москве он предупредил членов своей делегации: нельзя допустить, чтобы приезд министра обороны кто-то из претендентов попытался использовать в своих пропагандистских целях. Повод для такого разговора дала «Комсомольская правда», которая сообщила: министр оброны России прибывает в Калининград специально для поддержки одного из кандидатов в губернаторы — актрисы Яковлевой. И тут же пошли звонки из аппарата Маточкина — действующего губернатора, желавшего сохранить пост за собой.

В Калининграде Родионов старался не давать повода уличить его в поддержке кого-либо из претендентов: «убегал» на флот, в войска. Но его догоняли.

Яковлева появилась в нашей свите на одном из ракетных кораблей и не упускала возможности засветиться в телекадре рядом с министром. Игорь Николаевич деловито осматривал боевые части, ныряя из люка в люк. У многих сопровождавших его сухопутных генералов вскоре началась явно выраженная одышка, и они отставали от министра. Актриса не подавала вида, что такой марафон ей не под силу, и не сходила с дистанции.

Флотским офицерам это даже нравилось. Они услужливо пропускали даму вперед, чтобы полюбоваться туго упакованными в брюки роскошными формами…