Тим Каррэн - Мертвое море

• Название: Мертвое море
• Автор: Тим Каррэн
• Издательство: Severed Press
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-1479186075

Когда экипаж пропавшего грузового судна оказывается заперт в другом измерении — жутком обиталище морских чудовищ, кораблей-призраков и всяческой нежити — им предстоит найти таинственный парусник «Ланцет» и убедить полусумасшедшего ученого-физика помочь им вернуться домой.

---

Все произошло очень быстро.

Еще мгновение назад Кук был с ними, и вдруг… стал частью этой твари.

Менхаус хныкал, Фабрини издавал горлом сдавленные рвотные звуки, а Крайчек просто старался не смотреть. А что Сакс? Он был до смерти напуган и уже хотел вставить пистолет в рот и вышибить себе мозги. Несмотря на ужас происходящего, его коварный разум тут же узрел в этом удобный случай.

Поэтому он залез внутрь себя, нашел во тьме свой дрожащий от страха голос, и вытащил его наружу.

— Ладно, — проскрипел он. — Ладно… просто сидите тихо и не шевелитесь, мать вашу.

Выполнять такой приказ было несложно, ни у кого не возникло с этим проблем.

Тварь все еще находилась там. Гигантское, дышащее переплетение паутин, волокон и нитей. Все эти жесткие сухожилия подрагивали и извивались, как длинные тонкие черви. Из-за выпирающего из нее бугра, который некогда был Куком, она выглядела беременной. Ее конечности, разветвляющиеся чешуйчатые прутья суетливо обматывали его сетями волос, закутывали в кокон, как муху. И самое страшное было то, что Кук все еще шевелился. Трепетал и подергивался, пытаясь умереть, но это явно давалось ему с трудом.

Люди в шлюпке знали, что происходит с ним.

Знали, что тварь не то чтобы поедает его, высасывает кровь и отделяет мясо от костей… хотя, в сущности, именно это и происходило, только не так, как они понимали. Ибо Кук поглощался и переваривался этими волосами, растворяясь и усваиваясь в общей массе данного кошмара. В любом другом месте эту тварь можно было прикончить метлой и смахнуть в мусорное ведро, но здесь было все иначе.

Она медленно покачивалась из стороны в сторону, словно пьяная. Увидев это, Сакс понял, что это недобрый знак. Ибо если б тварь была сыта, она бы вернулась под воду.

Вытянув вперед конечности, она уперлась ими в края шлюпки. Все те тонкие жилистые усики начали извиваться, скручиваться и вытягиваться в стороны как тогда, когда она впервые увидела… или почуяла… Кука. Шелестящие отростки протянулись от твари и, опутав нос, стали распространяться по лодке в поисках нового мяса.

И Сакс поймал себя на мысли, что эти волосы были не просто телесным покровом, а, возможно, основными придатками и органами чувств… мышечными и нервными волокнами. Органами вкуса, обоняния и пищеварения.

Менхаус попытался перелезть через борт, и Сакс хлопнул его по уху.

— Дай мне керосиновую лампу и сигнальный факел, — сказал он очень тихо, глядя, как волосы уверенно ползут вперед. Шевелящимся ковром они двигались в их направлении. Уже покрыв носовое сидение, продолжали приближаться. Приливной волной извивающихся, живых волос.

Фабрини сунул одну из ламп Саксу в руки. Тот разбил ее об одно из средних сидений, в двух шагах от наступающих усиков, и плеснул керосин на приближающуюся орду. Зажег сигнальный факел, и ярко-красный язык пламени осветил лодку и неоном отразился от тумана. Тварь не знала огня. У нее не было зрения как такового, но Сакс готов был поспорить, что она имела нервные окончания. Он бросил факел на пропитанные керосином волокна, и те взорвались фонтаном пламени, вспыхнули, как сухая труха. Языки огня метнулись к телу твари.

Она дико забилась, обманутая легкой добычей. У нее был рот или что-то вроде, поскольку она стала издавать высокий, пронзительный звук, как умирающее насекомое. Такой, какой издает паук, раздавленный вашим ботинком. Она попятилась, объятая огнем и дымом, наполняя воздух тошнотворным, едким смрадом.

И с шипением и паром ушла под воду.

Но она никуда не делась. Ее горб остался над поверхностью.

— Что теперь? — спросил Менхаус. — О, Господи, что теперь?

— Тушите огонь, — скомандовал Сакс.

Фабрини и Крайчек принялись плескать воду на умирающие лепестки пламени, а Менхаус схватил факел, который успел прожечь в корпусе шлюпки дыру.

Горб зашевелился, завибрировал, задрожал, и высунулся из воды дюйма на три-четыре. Он начал растягиваться, внезапно разделился надвое, и половинки стали распадаться на части с влажным, рвущимся звуком.

— О, что, черт возьми, она делает? — воскликнул Фабрини.

Крайчек облизнул пересохшие губы.

— Думаю… думаю, она разделяется.

Так оно и было. Простое деление, бесполое размножение. Она делилась надвое, как простейшее животное. Половинки продолжали удаляться друг от друга, бешено вибрируя. Их соединяли пряди желто-розовой ткани. При делении генетического материала клеточная оболочка рвалась и образовывалась вновь. Вода вокруг заполнилась струями белой, похожей на сперму жидкости. Затем деление завершилось, и получилось два горба. Ни один не шевелился.

Менхауса вырвало за борт.

— Кажется, она уснула… — произнес Крайчек, — Нам нужно убираться отсюда, пока это возможно.

Саксу эта мысль понравилась. Он раздал всем весла.

— Теперь гребите, сукины дети, — скомандовал он. — Гребите изо всех сил…

6

После нескольких часов угроз тьма, наконец, пришла.

Она родилась в холодных недрах моря и в черных, безмолвных утробах брошенных кораблей. Хлынула наружу паутиной теней, заполняя все на своем пути и сливаясь в черную как смоль пелену. Накрывала собой корабельное кладбище, поглощая даже сам туман. Единственным намеком на свет была та грязная, красноватая дымка от большей из лун.

— Интересно, как долго это продлится? — Спросил Кушинг Джорджа.

Они стояли на входном трапе с одной из найденных ламп, пока Маркс и Гослинг проверяли ящики, то и дело, объявляя о находках. Пока они сумели обнаружить одеяла, инструменты, три ящика с ботинками и два с камуфлированными палатками. А еще примерно две дюжины коробок с сухпайком — «хавкой» или «бичпакетами» на военном жаргоне. На замену старым консервам. Так что у них появился новый источник пищи, которого могло хватить на долгие месяцы.

Гослинг орудовал гвоздодером, а у Маркса был кровельный молоток. Оба инструмента были, видимо, в свое время заботливо оставлены старшим по погрузке.

— Глядите-ка! — воскликнул Маркс. — Тут и пластит уже расфасованный есть. Вставляешь запал, бросаешь, и «бум»! Придется очень кстати. Понимаете, о чем я?

Все его прекрасно понимали.

Джордж использовал подобные заряды, когда служил в инженерном батальоне. В основном на стройплощадках. Даже небольшим количеством С-4 можно было нанести приличный урон. При желании.

Чесбро и Поллард сидели на приставных сидениях перед «Хаммерами». Чесбро молился, а Поллард просто пялился в пространство перед собой.

— Кто знает, на какой орбите вращается эта планета, — продолжал Кушинг. — Ночь может длиться пару часов или несколько недель. Кто знает?

— Черт, — ругнулся Джордж.

Они были и без того вымотаны туманом, но находиться в кромешной тьме так долго… Джордж уже сомневался, что они останутся в здравом уме к тому моменту, когда снова станет светло.

Он пытался дистанцироваться от всего этого. Продолжал думать о Лизе и Джейкобе, и о том, как много они значат для него. Даже когда-то пугающие вещи казались теперь обнадеживающими. Счета за визиты Джейкоба к дантисту. И Лизы к мануальному терапевту. Алименты двум бывшим женам. Ипотека. Боже, как приятно было вспоминать обо всем этом. От этого веяло таким уютом и безопасностью. Забавно, что мысли о неминуемой смерти и безумии могут сделать с человеком.

Могут изменить ваш взгляд на все.

— Черт, мы будем жить как короли, — сказал Маркс, довольный находками. — Смотрите… сигнальные факелы! Разве не здорово?

Гослинг сказал, — Мы же утопим лодки, если затащим на них все это барахло.

— Возьмем только необходимое. Вернемся, если потребуется.

— Ага, — сказал Гослинг. — Если сможем найти снова этот чертов самолет.

— О, но я в тебя верю, Первый. Даже здесь, у Дьявола в заднице, я очень в тебя верю.

Гослинг рассмеялся, и Маркс рассказал сальный анекдот про трех монахинь и прокаженного, у которого все время отваливался член.

Джордж всмотрелся в туман. Тот клубился у входного трапа, густой и похожий на кружева, сотканный из дыма и пара. Свет от лампы проникал в него футов на десять, после чего испускал дух.

— Что тебя поддерживает? — спросил Джордж Кушинга. — Имею в виду, как тебе удается оставаться в здравом уме? Взять, например, меня. Там, в реальном мире у меня остались жена и ребенок. Я знаю, что должен вернуться к ним, любым способом. Всякий раз, когда чувствую, что больше не могу, что мой мозг разрушается… я думаю о них. Думаю, каково будет увидеть их снова. Это дает точку опоры. А что насчет тебя? Ты же не женат, верно?

Кушинг покачал головой.

— Я сказал себе, что не женюсь, пока мне не исполнится сорок. А когда исполнилось, я решил, что пятьдесят тоже звучит неплохо.