Афанасий Салынский - Драмы и комедии

• Название: Драмы и комедии
• Автор: Афанасий Салынский
• Издательство: Искусство
• Жанр: Драматургия
• Год: 1977

В сборник драматических произведений известного советского писателя вошли десять его пьес. Здесь комедии и драмы: и первые его пьесы — «Опасный спутник» и «Забытый друг», и пьеса «Барабанщица», посвященная дням Великой Отечественной войны, обошедшая почти все сцены театров страны, и последние его пьесы — «Мария», «Летние прогулки», «Долгожданный». Сборник сопровождается статьей о творчестве писателя, а также фотоальбомом сцен из постановок его пьес.

---

РИММА СЕРГЕЕВНА РЖАНОВА.

ГЕННАДИЙ МАРТЫНОВИЧ ЛЕБЕДЬ.

АЛЕВТИНА — его жена.

ОПОКИНА.

ЕЛЕНУШКИНА.

БЕЛЛА ШУСТЕР.

ГОСТИ.

Действие происходит в 1962 году на Дальнем Востоке.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Огни аэровокзала. Гул самолета, подруливающего к стоянке. Доносятся объявления по радио: «Самолет номер 48416, следующий рейсом… теперь уже определенно прибудет через 20 минут».

Высвечивается фигура человека. Слушая объявления, он поглядывает на часы, курит. Это — С а м о х и н, помощник первого секретаря крайкома партии. Весьма сдержанный, худощавый, в очках.

Из темноты возникает женщина в форме летчика Аэрофлота, Н и н а  Т а т а р к и н а. Она держится с веселой грубоватостью. Этой привычной манере, особенно удобной с товарищами по профессии, она не изменяет и тогда, когда общается с другими людьми.

С а м о х и н. Товарищ Татаркина!

Н и н а (всматривается, неохотно). Ждешь хозяина? Ну и жди себе.

С а м о х и н. Хозяина! Въелось. Вы вот что, фланируйте в другом месте.

Н и н а. Разуй глаза. Видишь, мой самолет стоит.

С а м о х и н. Я давно уже хочу вам сказать, товарищ Татаркина…

Н и н а. Вот было бы здорово, если б ты признался в любви!

С а м о х и н (отступая). Нельзя же так несерьезно…

Н и н а. Ладно, не буду! (Закуривает.) Илья Степанович возвращается из Москвы. Я… я хочу спросить, полетит ли он в далекие районы края?

С а м о х и н. Об этом уведомляю вас я, и всегда своевременно. Поберегите авторитет первого секретаря крайкома.

Н и н а. Я берегу его жизнь как пилот первого класса.

Г о л о с  п о  р а д и о: «Гражданка Сердникова, пожалуйста, поспешите к своему мужу, ожидающему вас возле справочного бюро старого здания аэровокзала. Спешите, пока не увяли цветы».

С а м о х и н. Или выходите замуж, или… Есть и кроме вас пилоты первого класса. Правда, может быть, не такие красивые.

Н и н а. Сказала бы я тебе, Самохин, да уж очень ты женственный. (Уходит.)

Появляется  Р я з о в, второй секретарь крайкома, обаятельно улыбчивый, неторопливый.

Р я з о в. А Татаркина чего вертится тут?

С а м о х и н. Самолет ее стоит поблизости. Спрашивала у меня, скоро ли понадобится.

Г о л о с  п о  р а д и о: «Как всегда, блестяще произвел посадку самолет «ТУ-114», пилотируемый ветераном Аэрофлота летчиком Любовиным».

Р я з о в. Стиль объявлений. Слышали? Без стандарта. Разумная инициатива.

С а м о х и н. Именно этим рейсом должен прилететь товарищ Кудинов.

Р я з о в. Да. Понимаю. (С приятной значительностью выставляет подбородок, произнося свое «Да, понимаю».) Гм… Почему ты, Александр Васильевич, не зовешь меня по имени-отчеству? Ты и шефа своего так же официально… Удивительно, как это он привык?

С а м о х и н. Удивительно другое.

Р я з о в. Да.

С а м о х и н. Почему на «ты» называют только нижестоящих? В виде поощрения. И уходит хорошее слово «товарищ».

Р я з о в. Ну, если все на «ты», это… как-то… фамильярно.

С а м о х и н. «Ты» фамильярно, «товарищ» — официально, «Иван Иваныч» — как раз?

Р я з о в. Язык у вас! Как вас терпит Илья Степаныч?

С а м о х и н. Так же, как я — его.

Все сильнее гул подруливающего самолета.

З а т е м н е н и е

Комната в квартире Кудиновых. Е в а, жена Кудинова, женщина лет сорока с лишним, высокая блондинка с ребячески веселыми круглыми глазами, вздернутым носом и широким ртом, в этот вечер не ждет мужа. К ней пришел бывший метрдотель ресторана «Дальний Восток», секретарь партийного бюро домоуправления, Г е н н а д и й  М а р т ы н о в и ч  Л е б е д ь. Лебедь, лысый толстяк с мрачной услужливостью на лице, скучает без работы, он на пенсии. Общественная деятельность секретаря партийного бюро домоуправления дает ему возможность общения с людьми. Лебедь инструктирует Еву. На столе гостиной расставлены тарелки, рюмки, бутылки с вином и пустые графины, разложены ложки, ножи и вилки, салфетки, то есть все сделано так, как надо для приема гостей. И даже кое-что из того, что было в холодильнике, поставлено на стол, чтобы натуральнее и предметнее был урок.

Л е б е д ь. Вкус и фантазия. Графин. Вы, Ева Рудольфовна, добродушно предполагаете, он стоит на месте?

Е в а (латышка, она немножко путает слова и говорит с акцентом). Пожалуй, не очень на своем месте.

Л е б е д ь. Бросьте взгляд.

Е в а. Вот сюда!

Л е б е д ь. Точно. Вкус и фантазия. Смотрите, как заиграл! Возвышается, как Эйфелева башня в пределах Парижа. Теперь обо мне говорят: бывший метрдотель ресторана «Дальний Восток» ушел на заслуженный отдых. Мой отдых — в тесном кругу советского человека!

Из затененного угла, там, где стоит диван, доносится храп. Лебедь смущенно оглядывается, как бы желая заглушить этот храп.

Е в а. Ничего, ничего, пускай.

Л е б е д ь. А вы, Ева Рудольфовна, как давно проживаете с Ильей Степановичем?

Е в а. Мы познакомились с ним в тысяча девятьсот сороковом году. Тогда в самый раз была освобождена Прибалтика: Эстония, Литва и моя Латвия… А потом он был на фронте командиром полка, а я работала в агитации. Ползала близко к фашистским окопам и кричала по радио на немецком языке. Ох, фашисты много стреляли в меня! Хотели заткнуть рот.

Входят  Р я з о в  и  С а м о х и н. За ними следует  К у д и н о в, человек лет около пятидесяти. В стиле его поведения нет ни одной черточки, которая профессионально отличала бы его. Наоборот, глядя на него, можно подумать, что он — научный работник или военный, что, впрочем, тоже естественно вмещается в его многотрудную жизнь.

Кудинов тщательно скрывает свою мучительную озабоченность.

К у д и н о в. Встречаешь меня таким роскошным столом?

Е в а (смущена неожиданным приездом мужа). И не думала встречать. Беру урок.

Л е б е д ь (похохатывает). Инструктаж… по-соседски.

Е в а. Илия, а почему же ты мне не позвонил или не дал телеграмму? (Слово Илья Ева произносит как Илия с ударением на первую букву «И».)

К у д и н о в. Видишь ли, я успел позвонить только Иннокентию Алексеевичу.

Р я з о в. Да, да, каюсь, я вам не дозвонился, Ева Рудольфовна.

Л е б е д ь. До свидания. (Подошел к Алевтине в затемненный угол.) Алевтина… Алевтина, проспись.

В ответ слышатся какие-то неясные возгласы.

Жена. Очень бережет, как бы не потерялся. Народный конвой. Алевтина!

А л е в т и н а (испуганно). А?! Лебедь, ты?.. Что?

Л е б е д ь. Вставай, вставай, милая, проснись. Домой идти надо.

А л е в т и н а (взмахнула руками, потягиваясь, и вдруг застонала). А-а… Я отоспала шею… Как быть?

Л е б е д ь. Домой, домой.

А л е в т и н а  совершенно равнодушно оглядывает всех, кто в комнате. Ни с кем не поздоровавшись, не сказав «до свидания», взяла за руку и привычно уводит  Л е б е д я  за собой.

К у д и н о в (указывая на стол). Ева, можно?

Е в а. Можно.

Кудинов наливает вино.

Р я з о в. Ну, с приездом, что ли.

Все сели к столу. Выпили.

Да, понимаю. (Закусывает.) В машине серьезно не поговоришь, неудобно. Шофер. Сегодня в конце дня был звонок: к нам выезжает комиссия.

К у д и н о в. Оперативно.

Р я з о в. Ты там, в Москве, посражался немножко?

К у д и н о в. Москва велика, я не с нею сражался…

Р я з о в. Получил указания?

К у д и н о в. Получил. Исторические.

Р я з о в. Исторические?

К у д и н о в. Как обычно.

Р я з о в (уловил иронию, подобострастно хохотнул, но тут же оборвал смех). Да. (Заторопился.) Ладно, потолкуем… Отдыхать надо Илье Степановичу.

Самохин медленно встает из-за стола.

К у д и н о в. Завтра утром повстречаемся.

Р я з о в. Само собой, само собой. (Отвечает уже от дверей, ему не терпится уйти.)

Они уходят — Р я з о в  и  С а м о х и н. Кудинов и Ева молча смотрят друг на друга. Стоят и молчат. Потом Ева подходит, обнимает мужа.

Е в а. Ты устал и очень много волновался. Да? Все на тебе написано, Илия. Теперь скажи мне, почему Рязов выскочил, как пробка из бутылки? Илия, я так думаю, Рязов испугался! (Хохочет.)