Юрий Васильев - Право на легенду

• Название: Право на легенду
• Автор: Юрий Васильев
• Издательство: Современник
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1984

В книгу писателя Юрия Васильева включены повести: «Ветер в твои паруса», «Дом Варга» и повесть, давшая название сборнику.

Герои произведений Ю. Васильева — люди высокого нравственного начала, творчески увлеченные любимым делом, бескорыстно служащие ему. Это и полярный летчик Вениамин Строев (повесть «Ветер в твои паруса»), архитектор Егор Коростылев, охотник Вутыльхин («Дом Варга»), токарь Петр Жернаков (повесть «Право на легенду»). Всех их — людей разных поколений, характеров, профессий — объединяет не только любовь к Северу, но и высокое стремление найти свое место среди героев нашего времени.

Писатель Юрий Васильев тридцать лет прожил на Колыме и Чукотке. Вот почему в его произведениях так зримо запечатлен этот удивительный край.

---

Он подхватил ее чемодан, и они быстренько добрались до стоявшей у обочины аэродрома «Аннушки».

— Это вы к Морозову летите? — спросил пилот. — Садитесь. Погода портится. Мы из-за вас от Паляваама крюк делаем. А вы, простите? Он вопросительно посмотрел на Веру.

— Девушка со мной.

— Не знаю… Мне сказали — только одного человека. У меня лошадь на борту и сопровождающий. Лошадь — это почти опасный груз. Вы, наверное, человек опытный, должны понимать.

— Да бросьте вы! — отмахнулся Коростылев. — В том-то и дело, что опытный. Долетим.

— Не могу. Как хотите, а не положено.

— Ну и не надо, — Коростылев вытащил свой рюкзак, который он уже было забросил в машину. — Я один не полечу. Так и передайте своему начальству: Коростылев лететь отказался.

Летчик озадаченно хмыкнул.

— Я-то передам, а он мне голову отвинтит. Ладно, садитесь. Где наша не пропадала! Я однажды в Уссурийском крае тигра вез, и ничего, царапался только сильно. Вообще, у нас сегодня день шебутной, с утра возле Паляваама всю тундру облетывали. Мужик какой-то потерялся. Тоже вот технику безопасности не соблюдают, а нам морока.

— А что за мужик?

— Да кто его знает. Рыбак, что ли. С озера…

— Вы, наверное, большой человек? — спросила Вера, когда они устроились. — Как он без вас лететь-то испугался!.

— Большого человека с лошадьми не возят, — улыбнулся Коростылев. — Ну вот, считайте, мы и дома, меньше часа лететь осталось. Сережа вас встречать будет?

— Не знаю… Я телеграмму дала. Он сейчас в партии, вроде недалеко. Может, успеет, я подожду или сама как-нибудь доберусь. Неприятности у него, я вам уже говорила. Переживает, наверное, очень. В газете написали, что у него горизонта нет. И еще… — Она кивнула на кобылу, мирно жующую овес из торбы, — написали, что он похож на лошадь Александра Македонского. Представляете? На лошадь.

— Так в газете писать не могут, — сказал Коростылев. Вы что-то путаете, Верочка.

— Не путаю. Я, если честно говорить, главное из-за этого и лечу. Вот, посмотрите. — Она достала из сумочки сложенную вчетверо газету. — А вы говорите — путаю.

Коростылев развернул газету. Красным карандашом было отчеркнуто название: «Что остается людям?»

«…По вечерам они играют в карты. Играют вяло, без азарта, просто чтобы провести время. Я спросил у Сергея Грачева: «Что у вас впереди?» — «Дорога», — ответил он. «А потом?» — «Опять дорога». Да, он гордится тем, что побывал в Средней Азии, на Сахалине, теперь вот на Чукотке. Но ведь и конь Александра Македонского тоже прошел со знаменитым полководцем полмира, а что он видел?

Что вынесет для себя и для людей из этих маршрутов молодой рабочий? Тысячи метров пробуренного грунта? Да, конечно. Но мы обязаны помнить о том, что духовное становление человека было и остается Для нас главным. А вот этого как раз и не заметно. «Читали вы Паустовского?» — «Не читал». — «А Пришвина?» — «Не слышал даже».

На тумбочке у Грачева я увидел потрепанный задачник по физике. Оказывается, когда-то он собирался поступить в институт. Теперь об этом даже не вспоминает. Линия горизонта у него крепко замыкается пологими чукотскими холмами…»

Далее было много еще в таком же духе.

— Да-а… — протянул Коростылев. — Плохи наши дела. А вы, кстати, читали Пришвина?

— Кажется, читала. Про это… Я уже не помню, про что. Забыла.

— Вот видите. Серьезное упущение. Я тоже, кажется, читал. Бросьте вы, Верочка, расстраиваться. Глупости все это. Правда, злые глупости. Есть у нас такие интеллектуальные петушки. «Вы Ахматову не читали? Ай-ай-ай!» А сам, зануда, до сих пор уверен, что серу из ушей добывают!

Коростылев еще раз пробежал глазами статью.

— Ну! Что я говорил! Прямо хоть ликбез дуракам устраивай. Слушайте: «Лютый мороз сковал землю. Вот уже неделю, как столбик ртути в термометре не поднимается выше пятидесяти…» А он и не может подняться, потому что ртуть замерзает уже при тридцати девяти градусах, и ее никогда не применяют для измерения низких температур. А туда же, грамотей, с поучениями суется. Лучше бы в справочник заглянул.

— А что применяют? — машинально спросила Вера.

— Спирт применяют. Подкрашенный.

— Да-да. Конечно… Это и мы проходили. Так вы считаете, по работе у него из-за этого неприятностей быть не может?

— Еще чего? И думать перестаньте.

Потом они молча смотрели сквозь окна на далекую землю, по которой пятнами ползли редкие тени от облаков. Уже подлетая к поселку, Вера снова вздохнула:

— Вы говорите — глупости. Знаете, какой он впечатлительный? Я только и надеюсь — может, он газету пока не читал? Все-таки далеко до партии, почти сто километров.

7

Никакой газеты Сергей Грачев не читал, потому что газеты к ним не возили: больно велика роскошь. Радио у них есть, вот пусть и слушают. Дорога до ручья Кухтай, где стоит партия, была наезжена лет десять назад, когда еще прииск работал, потом ее забросили, и потому на регулярную связь рассчитывать не приходилось. Другое дело — раз в месяц обеспечить людей всем необходимым, тем более что необходимо им было не так уж много: солярки для станка, да два мешка муки, да макарон ящика два, да консервов, какие на складе есть. Обязательно, кроме того, чай и курево. Остальное — кто что закажет. Только никто ничего не заказывал.

Бывает иногда, что завернет сюда и случайный транспорт. Перекресток в тундре хоть и не оживленный, а все-таки. Вот и теперь тоже пришел к ним вроде как приблудный вездеход, развозивший по оленьим стадам опрыскиватели. Кто-то из управления и попросил шофера подкинуть в партию кое-какой груз и почту.

Почта была тощей — два письма и телеграмма Сергею Грачеву.

— А к тебе жена едет! — еще издали закричал Дима Кочубей, бесцеремонно распечатав телеграмму. — Жена к тебе едет, а ты на черта похож. За неделю не отмоешь. На-ка вот, держи.

Сергей прочитал телеграмму и выругался. Только этого ему не хватало! Всю неделю сплошные неприятности идут, как с цепи сорвались. В масляном насосе шестеренки полетели — это еще куда ни шло, а вчера сгорела головка у клапана, теперь надо цилиндр выпрессовывать, надо, считай, весь мотор перебирать. Ребята второй день смурные ходят: месяц кончается, бурить еще и бурить…

Он опять развернул телеграмму. Штемпель на ней вчерашний. Значит, завтра может и прилететь. В крайнем случае — послезавтра. Что же ему теперь — разорваться? Шофер обещал на обратном пути заехать. Говорит: завтра к обеду. А какой толк? Что он к завтрашнему дню успеет? Даже, думать смешно. На два дня работы — это если спать наложиться. А с ребят какой спрос? Крутить только и научились, а дизеля не знают.

Сергей посидел немного в бараке, потом сполоснулся под рукомойником и пошел к станку. Главную мысль он от себя гнал. А как ее отгонишь, черт возьми, если Вера уже летит где-нибудь в синем небе, торопится, ждет не дождется, когда Сереженьку своего увидит. Вот дуреха, ну, дуреха и есть! Когда приспичит, она вроде ледокола, все разворотит. Случилось что? Да ничего не случилось, он-то знает.

Дима Кочубей сидел у станка на корточках и покуривал.

— Чего делать-то будешь? — спросил он, не поднимая голову. — Если завтра не уедешь, больше не на чем. Ребята говорят: ехать тебе надо. Может, поднажмем мы, соберемся. Может, успеем, а?

— Сопляк ты, Дима, — беззлобно сказал Сергей. — Что ты «поднажмешь»? Ты мотор перебрать можешь? Не можешь. Кишка у тебя тонка. Сяду я на машину, уеду. А дальше что?

Что будет дальше, они оба хорошо знали. Будет невыполнение плана. Этого допустить нельзя, хоть наизнанку вывернись.

— Девчонка же одна летит, — снова сказал Кочубей. — Куда она там денется? Кто встретит?

— Да не причитай ты! — вспылил Сергей. — Это мне причитать надо. Куда-нибудь денется. Знала, что не к маменьке летит. Ребят в конце концов попрошу, записку с шофером отправлю. Встретят ее. И обратно отправят. Будет знать, как без спросу в гости летать.

Сергей загасил окурок и снова принялся за работу. На душе у него было погано. Что говорить. Дуреха она хоть и дуреха, только летит она все-таки к нему, а не в Ялту. Когда перед свадьбой он на мотоцикле каждый день ездил к ней за сто километров, только, бы встретить перед работой, постоять где-нибудь тихонько — это она понимала… И, когда в армии его в госпиталь положили после неудачного форсирования водной преграды — она все бросила, две недели от него не отходила — он тогда не возмущался, дурехой не обзывал. Красовался перед ребятами: «Вот у меня невеста какая…»

Подошел водитель.

— Так я заеду?

— Заезжай. Тебе все равно по дороге. Вдруг чего-нибудь случится. Идем, я тебе путевку на всякий случай отмечу.