Андрей Румянцев - Вампилов

• Название: Вампилов
• Автор: Андрей Румянцев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Театр
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03812-7

Творчество Александра Вампилова (1937–1972) вписало яркую страницу в историю не только российской, но и мировой драматургии. Созданные им пьесы «Старший сын», «Утиная охота», «Прошлым летом в Чулимске», рассказы, очерки без прикрас отображали жизненную правду, проникая в суть человеческих характеров. Вампилов был всегда чужд лицемерию и приспособленчеству, что затрудняло его литературную судьбу. В канун 35-летия жизнь писателя трагически оборвалась в волнах Байкала, но уже много лет его известность не убывает как в родной Сибири, так и далеко за ее пределами. Автор его первой полноценной биографии — поэт Андрей Румянцев, знавший Вампилова с юношеских лет.

знак информационной продукции 16 +

---

Людмила снимала комнату в доме напротив Троицкой церкви, приспособленной при советской власти под планетарий. В «Утиной охоте» эта разоренная церковь и дом, смотрящий окнами на нее, тоже упоминаются, что дало повод некоторым авторам утверждать, будто сюжетная линия Зилов — Галина — это подлинная история самого драматурга и его жены. В книге одной из исследовательниц, например, читаем: «Отношения Галины и Зилова во многом списаны с жизни реальной молодой пары» — автора и Л. Добрачевой. «Он (Вампилов. — А. Р.) сознательно отдал Зилову собственную кровь, нервы, страсти, безнравственность (?!) и нравственные искания». И чтобы окончательно убедить читателя в полной автобиографичности упомянутой линии в пьесе, исследовательница добавляет: «В маленьком домике окнами на Троицкую церковь некоторое время жил сам Вампилов с первой женой».

Конечно, факты реальной жизни, в том числе и автобиографические, часто использовались писателем и в рассказах, и в пьесах. Но, как это всегда бывает у подлинных мастеров, такие факты трансформировались у автора соответственно с его художественными задачами. Едва ли в таких случаях можно говорить о зеркальном отражении в творчестве реальных событий, тем более о том, что-де писатель отдал герою произведения собственную «безнравственность». Выдумкой является в данном случае и утверждение, что в «домике окнами на Троицкую церковь» жил Вампилов.

К лету 1960 года Сашин брат, не женатый еще к тому времени, получил квартиру, и Александр, его супруга, мама и бабушка поселились вместе с Михаилом Валентиновичем. Через год Людмила Леонидовна окончила университет и стала работать учительницей в одной из вечерних школ рабочей молодежи Иркутска.

Глава пятая ПРО «ЖИВЫХ ИСКОПАЕМЫХ» И «ЛОШАДЬ В ГАРАЖЕ»

В июньские дни 1960 года состоялось распределение выпускников университета по местам будущей работы. Вузовские чиновники действовали по давно установившимся правилам: всем нам вручили направления в школы, хотя каждый из парней «вампиловской» группы, например, давно определил для себя, куда он пойдет после университета. Александр должен был учительствовать в поселке Карлук под Иркутском. Но еще 30 октября предыдущего года, пятикурсником, Вампилов был принят на работу в редакцию газеты «Советская молодежь». Журналистской вакансии там не оказалось, и потому временно его зачислили в штат стенографистом. Здесь не впервой прибегали к такой «хитрости», стремясь закрепить за собой талантливого автора. Весной того же года на должность библиотекаря редакция приняла еще не получившего вузовский диплом Валентина Распутина.

Учеба на завершающем курсе, подготовка к выпускным экзаменам, двухмесячная служба в воинской части (по окончании университета мы получали звание лейтенанта) — все это не давало Саше возможности окунуться в редакционную жизнь. И тем не менее он сумел до июля, до выпускного дня, опубликовать в газете рассказы «Ревность», «Конец романа», «Успех» и два десятка корреспонденций.

В редакции «Молодежки» в начале 1960-х годов собралась большая группа сотрудников, пробующих свои силы в прозе и поэзии. Здесь начинали творческий путь, кроме Распутина и Вампилова, будущие писатели Е. Суворов, А. Гурулев, В. Жемчужников, С. Иоффе. С газетой активно сотрудничали молодые литераторы В. Шугаев, Ю. Скоп, Б. Лапин, Г. Машкин, Г. Пакулов, Г. Николаев, С. Китайский, М. Трофимов. Природа словно бы решила одарить сибирский город, и раньше-то не бедный на литературные таланты, шумным и крепким «подростом». Ребята из этого призыва встали тесно, один к одному, и кто-то удачно назвал их «Иркутской стенкой». Им было мало литературных вечеров, шумных обсуждений книг и рукописей в местном Союзе писателей, и они создали свое бойкое сообщество — Творческое объединение молодых (ТОМ). Ну а возможности для публикаций им предоставила редакция комсомольской газеты.

«Работали мы увлеченно, — вспоминал поэт Сергей Иоффе, сотрудник «Молодежки» тех лет, — мотались по стройкам и колхозам, спорили на летучках, обсуждали вышедшие номера, и если дежурным критиком был Вампилов, то проходили летучки особенно живо — материалы товарищей он разбирал глубоко, говорил по существу. Очень нетерпимым был Саня (а звали мы его только так) к серости, к языковым огрехам и штампам. В своих оценках он зачастую был предельно строг, замечания делал остроумные, порой даже язвительные, но не было в них стремления унизить товарища, а было лишь одно, юношески максималистское желание избавить печатную речь нашу от мертвенной, укоренившейся уже канцелярщины.

Все понимали, что кто-кто, а Вампилов имеет право быть придирчивым и едким. Потому что его собственные материалы, как правило, отличались и живинкой, и своеобразием, и высокой языковой культурой. Даже в рядовой, ничем в общем-то не примечательной зарисовке Вампилова всегда можно было обнаружить некую изюминку — необычное сравнение, уморительную подробность, каламбур. Рассказывая, к примеру, о том, как студент-юрист укротил пьяного дебошира, напавшего с кулаками на пассажира автобуса, Вампилов писал: “Укрощенный буян был взят и доставлен в милицию, где снова бил кулаками, но теперь уже исключительно в собственную грудь”. В таких находках проявлялся талант Вампилова — рассказчика и будущего драматурга».

Это последнее замечание верно, но… Талант Вампилова — будущего драматурга проявлялся не только «в таких находках», а — что важнее подчеркнуть — в особом, необычном для журналистики того времени взгляде на жизнь, которую он открывал, и на людей, которых видел. Иными словами, в особом художественном осмыслении нашего бытия. В большинстве своих газетных публикаций он противостоял общей тенденции. У него не было привычного умиления «героикой буден», заданности в выборе тем, в изображении действующих лиц. Скажите, кто из тогдашних журналистов смог бы написать о строительстве электростанции на Ангаре (и в самом деле крупнейшей в мире) без высоких слов, придыханий, с пониманием потерянности людей, вынужденных оставить родное гнездо под водами нежданного моря, с поразительной художественной правдой? Так, как написал в газетном очерке «Белые города» Вампилов:

«Заговорили о Братске, о невиданной стройке, что вот-вот должна грянуть у Падуна. Из Заярска приехал продавец и рассказал, что на Ангаре появились уполномоченные, что соображают, куда и как переносить деревню. При упоминании об уполномоченных, которых здесь никто не видел с сорок первого года, старые наратайские браконьеры тонко усмехались. Все больше говорили о затоплении. Половина Наратая в затопление не верила. А старик Василий Федорович Дорофеев совсем расстроился:

— С ума народ сошел! Взбесился! На Ангаре пруд прудить! — И сердито хохотал.

Старик сцепился с первым же уполномоченным.

— Я век здесь изжил, — говорил он, — знаю, какие наводнения бывают. Не поеду, даже не говорите. Никуда не поеду!

Ах, дед, дед! И через пять лет на новом месте, в Калтуке, ты бормотал грустное и смешное:

— Я вот перезимую и домой поеду. Не будет там никакой воды — помяните мое слово.

И даже когда вода поднялась и в Оке, у Калтука, не видевши Братска, он ничего не понял. Он стоял на берегу, скрестив руки, величественный и неправдоподобный, как морской царь Нептун.

— Спадет. На горах лед размыло…»

Разве не чувствуете вы какого-то скрытого, отпечатанного в глубине нашей памяти родства этого почти сказочного старика с пожилым охотником-эвенком Еремеевым из драмы «Прошлым летом в Чулимске» или с речным капитаном «лет шестидесяти» Лоховым из пьесы «Воронья роща»? Нет, не характерами они тайно роднятся, не судьбами. Просто о них поведал нам в разное время один и тот же рассказчик, очень душевный, тонко понимающий других людей, сочувствующий им.

А какое многообразие живописных сцен, дышащих подлинностью и запоминающихся, находим мы в газетных зарисовках, корреспонденциях, репортажах Вампилова!

«Вечером Миша Ковча, двадцатилетний плотник, сел за стол, чтобы написать письмо отцу в село Городжив далекой Львовской области. В палатке рядом с раскаленной печкой жарко, а по углам холодно, окошки обледенели, на койках два парня спят в бушлатах.

В Усть-Илим отец прислал сыну первое письмо. А те, другие, он присылал в Братск, а еще раньше — на целину.

Отец интересовался: “Пишу сын до тебя письмо, в котором хочу спросить. Куда ты едешь? Чего гоняешь по земле? Чего ищешь?”

“Добрый день, тата, сестренка Надя и Катерина Алексеевна. Живу хорошо, работа идет хорошо, новостей никаких нет…

В письме, что вы до меня написали, вы спрашиваете, почему я уехал из Братска. А уехал я оттуда, потому что сам попросился. Сюда ехать считается за почет и что повезло. И я так думаю.

Река здесь широкая, на середине острова, и красиво. Когда приехали, ходили на Толстый мыс, где будет строиться ГЭС. Это большая гора, и на ней стоит знамя.