Виль Рудин - День «Икс»

• Название: День «Икс»
• Автор: Виль Рудин
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1959

...Трудным выдался 1953 год для молодой Германской Демократической Республики. Оставались в ГДР люди – и их было немало! – которые злобно радовались временным неудачам, вредили, где могли, и мечтали о возвращении старых порядков.

На Западе не дремали — готовились. Десятки шпионских организаций, угнездившихся в Западном Берлине, плели тайную паутину, постепенно, исподволь готовя мятеж. Засылали агентов и провокаторов, забрасывали на территорию ГДР оружие...

И вот наступило 17 июня 1953 года, «день икс». По городам ГДР прокатилась волна беспорядков, начались погромы и убийства. Враг попытался вооруженным путем ликвидировать первое в истории Германии государство рабочих и крестьян...

Об этих трагических событиях, о борьбе простых людей новой Германии с наймитами империалистических держав и рассказывается в повести «День икс».

---

Спрыгнув на землю, Кульман велел водителю подогнать машину кузовом вплотную к воротам. Когда машина ударилась бортом о железо ворот, он приказал своим сообщникам:

— Сшибите к чертовой матери эту вывеску! — и махнул на щит с тремя ненавистными буквами, обозначающими народное предприятие. Те, подцепив вывеску железными прутьями и действуя ими, как рычагами, со скрипом стали отдирать ее. Не довольствуясь этим. Кульман снова влез в кузов, вырвал из чьих-то рук бутылку с горючей смесью и, задрав голову, стал осматривать окна. Вдруг он увидел какого-то старика в окне второго этажа, прямо над собой. Старик что-то кричал, но из-за скрипа досок и рева «осаждающих» слов не было слышно.

— Эй, старый козел! Держи подарок! — засмеялся Кульман и швырнул бутылку в окно. Старик отшатнулся — бутылка, чуть не попав ему в лицо, пролетела в комнату. Через секунду-другую из окна вырвались клубы дыма. Это еще больше ожесточило погромщиков. Они начали стрелять по окнам фабрики.

И вдруг во двор высыпало человек двадцать вооруженных рабочих. Без всякого предупреждения они дали нестройный залп по машине. Рядом с Кульманом двое повалились через борт вниз головами. Шофер рванул машину и погнал ее прочь от фабрики. Вдогонку им не стреляли — рабочие побоялись попасть в случайных прохожих.

...— Фройляйн Инга, это не он? И этот? — спросил комендант, перевернув убитых прикладом винтовки.

Инга с содроганием посмотрела на разбитые лица.

— Нет...

— Жаль, не схватили мерзавца! Зря так долго в засаде сидели. И надо было их сюда, во двор пустить. Ни один бы тогда не ушел.

— Инга, Инга! Беги сюда! С отцом плохо! — прокричал вдруг из окна чей- то женский голос.

Когда Инга вбежала в ателье, пожар был уже потушен. На полу валялись огнетушители, и девушки швабрами сгоняли пену в угол. На столе сидел отец. Он был бледен и, не мигая, смотрел на девушку, которая перевязывала ему правую руку. Другую, уже забинтованную, он держал на колене.

— Ну, где твой полицейский? — зло спросил Бернгард, увидев Ингу. — Куда вообще смотрит полиция. Она ведь — народная! Если у них не хватает сил, пусть скажут нам. Уж мы покажем этим негодяям!

— Позвольте, позвольте! Вы мне мешаете бинтовать. — Девушка попыталась унять его. — Инга, где ваша машина? Надо отправить отца домой.

— Меня? Домой? — закричал старик незнакомым Инге высоким голосом. — Чтобы тут без меня сожгли фабрику? Да вы в своем уме?!

II

До «Клариссы» Эрих добрался без происшествий, но попав на шахту, он сразу ощутил царившую здесь напряженность. Это сквозило во всем — и во взглядах рабочих, видимо, не собиравшихся расходиться по домам, хотя их смена закончилась, и в репликах шахтеров новой смены, которые, переодевшись в рабочие комбинезоны, все же медлили спускаться под землю, и в настороженности работников шахтоуправления.

В комнате у секретаря парторганизации было полно людей — Штарке, Корвиц, Копанке, задержавшие когда-то Виндпфеннинга, и еще человек до двадцати, которых Эрих не знал. Сам секретарь, попыхивая трубкой, встретил его, как старого знакомого. Эрих беседовал с ним в прошлом году, расследуя дело об убийстве Зигфрида Вольфа.

— Вот, товарищ инспектор, смотри, какие наши дела. — Секретарь вышел из-за стола и, подведя Эриха к окну, показал рукой вниз. На асфальтированном дворе собирались группами по нескольку человек рабочие, что-то, видимо, обсуждая. Эрих обратил внимание, что рабочие теснятся к некоему подобию трибуны, устроенному прямо против въездных ворот. — Мы на прошлой неделе разъясняли по сменам смысл и цели постановления ЦК о введении прежних норм выработки. И остальное тоже объясняли — и насчет возвращения конфискованных хозяйств в деревнях, и насчет учителей. Но, видимо, кто-то все же мутит воду, кто-то и у нас хочет устроить забастовку. Но только у нас это не выйдет. Нет, не выйдет! — И, в упор посмотрев на Эриха, без всякого перехода спросил: — Какое у вас задание?

— Вместе с вами и вашей боевой группой обеспечить безопасность шахты.

— О, это хорошо! — обрадовался секретарь. — Боевая группа у нас есть, сто пятнадцать человек записалось, но оружие...

— Плохо?

Секретарь с сердцем стукнул трубкой по подоконнику:

— Какой там плохо! Просто отвратительно. На вас надеюсь.

Эрих оглянулся.

— Мне нужен телефон.

Секретарь указал трубкой на аппарат.

Эрих остался доволен разговором: комиссар обещал немедленно выслать карабины. Когда Эрих сообщал об этом секретарю, в комнату вошел мужчина лет сорока, с небольшой светлой бородкой.

— Что будем делать, товарищи? — с тревогой спросил он.

— Охрану шахты мы берем на себя, — сказал секретарь. — А вам, как директору, надо обеспечить работу.

— С кем же прикажете выполнять план? Разве вы не видите, что творится? — с этими словами директор стал рядом с секретарем и глянул в окно. Остальные сгрудились за их спинами.

Со двора доносился гомон. Но обстановка изменилась. Теперь весь двор был запружен рабочими, а по ту сторону ворот собралась другая толпа, человек в пятьдесят. Это были все молодые люди, — многие с оружием. Сверху нельзя было разобрать их криков, но можно было догадаться, что они требуют впустить их во двор. Через несколько секунд ворота распахнулись, и они рванулись во двор, к импровизированной трибуне, бесцеремонно расталкивая шахтеров.

Некоторые взобрались наверх, и один из них, худой, чернявый, отчаянно размахивая руками, начал что-то истерически выкрикивать.

Толпа отозвалась глухим рокотом.

— Ну, кажется, началось.— Не выходя из тесного круга столпившихся у окна людей, не повышая голоса, секретарь распорядился:

— Друзья, оружие сейчас прибудет. Соберите своих и будьте начеку. Я пойду к трибуне. Штарке, ты проследи за раздачей оружия. И не мешкайте. Ну, пошли.

Эрих еще раз выглянул в окно, достал из кобуры пистолет, вогнал патрон в патронник, поставил флажок на предохранитель. Потом, убрав оружие в кобуру, бросился вслед за секретарем.

Внимательно следивший за ним Штарке, пожилой, но еще крепкий муж чина, задумчиво произнес, ни к кому не обращаясь, и все же уверенный, что его слышат все, кто остался в комнате:

— В сорок пятом я, тогда вахмистр, сдаваясь русским, поклялся, что эти руки никогда не возьмут оружие. В сорок седьмом, когда возвращался из плена на родину, еще раз сказал себе: никогда! А сегодня я требую — дайте оружие! В мой дом пришел убийца. Я должен защищаться.

Секретарь, Копанке, Корвиц, Эрих и еще несколько человек обошли толпу и оказались с обратной стороны трибуны. На ней все еще распинался истерический оратор, которого они видели из окна. Он что-то кричал о Берлине, о забастовке, о солидарности, о демократии. Рядом с ним стояли три человека. Все они настороженно поглядывали на толпу, из которой неслись то протестующие, то одобрительные выкрики.

Секретарь легко вспрыгнул на трибуну — доски чуть затрещали — и встал рядом с оратором. За ним взобрались Эрих и остальные. Пришельцев оттеснили в сторону, — только тот, первый, не обратив на это внимания, продолжал кричать об обманутых рабочих русской зоны, о западной свободе...

— Послушай-ка! — хлопнул его по плечу секретарь. — Ты сам-то с какого завода?

— Чего? — обернулся тот.

Секретарь повысил голос — так, чтобы слышали все:

— Я говорю — ты сам с какого завода?

— Я — с завода? — он растерялся.

— Друзья, ошибка вышла! — закричал секретарь, теперь уже обращаясь прямо к рабочим. — Я думал, это делегат с какого-нибудь завода, а это кудэммхен[13] в штанах!

По двору прокатился хохот.

Эрих заметил, как в толпе возникло какое-то движение: то тут, то там люди вдруг начинали протискиваться ближе к трибуне, другие, наоборот, выбирались из толпы и быстрым шагом уходили за здание шахтоуправления.

«Это из боевой группы, — сообразил Эрих. — Они уходят за оружием. А протискиваются сюда шахтеры, видимо, чтобы в случае чего защитить секретаря».

Но сам секретарь, казалось, просто не думал об этом. Переждав, пока затихнет хохот, он крикнул в толпу:

— Друзья! Вы меня знаете, — я вырос на этой шахте и здесь начинаю стареть. Эй, Краних! Мы работали в одной бригаде — ты можешь на меня пожаловаться?

— Ты верный товарищ! — пробасил кто-то из толпы.

Говорившего Эрих не заметил. Он только удивился, как смог секретарь увидеть нужного ему человека в тысячной толпе.

— Эй, Хаммер, — я был у тебя бригадиром, — может, я тебе не угодил?

— Что ты старое ворошишь? Дело давай! — выкрикнуло в ответ несколько голосов.

— Вот вам дело! — резко повернулся в их сторону секретарь. — Можно мне верить или нет?

— Можно! Верим! — зашумели в толпе.

Секретарь вдруг схватил за руку стушевавшегося оратора и вытолкнул его вперед.