Жюльетта Бенцони - Катрин и хранитель сокровищ

• Название: Катрин и хранитель сокровищ
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы

Продолжение сериала о Катрин. Катрин узнает тайну своего мужа Гарэна де Брази и покидает Бургундию, чтобы встретиться со своим возлюбленным.

---

— Сегодня вечером отдохните, — посоветовал он им вполголоса, когда служанка окончила подавать ужин. — Завтра я покажу вам наш подвал. В дальнейшем мы будем встречаться там, чтобы нас не подслушали.

Когда снаружи сыграли отбой, домочадцы собрались вместе, чтобы помолиться, а потом все разошлись по своим комнатам. Арно и Катрин отправились к себе на чердак, и сердце молодой женщины забилось быстрее. Предстоящее сожительство одновременно и смутило, и восхитило ее, ибо, как выяснилось, Марго приготовила им одну постель на двоих.

Катрин не знала, радоваться ли ей или опасаться нового отказа; однако Арно, увидев, что произошло, спокойно перенес один из матрацев и одно одеяло в угол комнаты. Среди разбросанного по полу хлама он отыскал старую и рваную занавеску и старательно отделился ею от Катрин, перекинув ее через стропила. Катрин наблюдала за, ним, изо всех сил стараясь не выразить на своем лице разочарования. Покончив с этим, Арно повернулся к ней, улыбнулся и поклонился так учтиво, будто находился не на грязном чердаке, а во дворце или замке.

— Доброй ночи, — любезно произнес он. — Доброй ночи, моя дорогая жена!

Через несколько минут громкий храп убедил Катрин, что он крепко спит. Позади был трудный день, и она была бы рада последовать примеру Арно, но была слишком возбуждена, чтобы уснуть, и не один час вертелась с боку на бок на своем жестком матраце. Она была сердита на Арно, на себя и на целый свет. Если бы еще этот идиот не храпел так громко!

Для двух искателей приключений началась странная жизнь. Целые дни напролет Катрин под присмотром госпожи Николь до изнеможения работала по дому, помогая Марго стряпать, стирать, гладить и убирать, будучи нередко отчитываемой и распекаемой, особенно когда в доме были посторонние, — короче говоря, точно следуя взятой на себя роли бедной родственницы хозяйки. Арно же целиком окунулся в жизнь каменщика. Его умение писать спасло его от необходимости рисковать жизнью на лесах, и Жан Сон, сделав его своим писцом, избавил Арно от любопытства других каменщиков. Все знали, что он — двоюродный брат старшего, и никто не видел ничего особенного в том, что с ним обходятся чуть-чуть лучше, чем с остальными…

Но вот однажды ночью, когда Марго уснула, в подвале состоялось тайное совещание, к которому искусство каменщика имело мало отношения. Там обсуждались последние новости из зала суда, принесенные некими братьями-проповедниками из ордена святого Доминика, которые теперь регулярно посещали заседания, сперва, в начале марта, проводившиеся тайно.

Эти монахи, брат Исамбар де ля Пьер и брат Мартен Ладвеню, сделали все что могли, чтобы помочь Жанне и дать ей советы, как только им было разрешено приблизиться к ней. Однако Кошон и Ваврик бдительно следили за своей жертвой, и брат Исамбар, посоветовавший Жанне обратиться к папе и к Совету церкви, услышал в свой адрес от ужасного епископа Бове угрозу быть зашитым в мешок и выброшенным в Сену. Оба монаха восхищались Девой и очень жалели ее. Они передавали Жану Сону и его друзьям малейшую подробность о Жанне и пересказывали ее всегда простые, ясные и полные веры ответы на искусные вопросы-ловушки, которые ставили ей почтенные доктора богословия, стремившиеся угодить англичанам.

Жанна защищала себя мастерски и с умом, в точности храня в памяти все свои предыдущие ответы, чему трудно было не изумиться, припомнив, что она не умела ни писать, ни читать. Жанна едва могла поставить на бумаге свою подпись.

— Все в этом суде беззаконно, лживо и продажно, — заметил брат Исамбар своим красивым низким голосом. Кошон обещал убить ее, но прежде и больше всего он жаждет опорочить короля Франции. И нет такой низости, на которую он не пойдет ради этого!

От Исамбара они узнали, что Жанна была подвергнута пытке: ее били плетьми, усеянными шипами и свинцовой дробью, но она осталась тверда. Казалось, ничто не может одолеть ее необыкновенную стойкость. Однако дни шли, и с каждым днем добраться до нее становилось все труднее. Жан Сон в сопровождении Арно, отрастившего бороду, чтобы еще лучше замаскироваться, посетил башню Буврей, где содержалась Жанна, под предлогом, что ему нужно осмотреть кладку и убедиться, что никто не попытался проложить сквозь нее ход, дабы облегчить узнице бегство. Оба они вернулись расстроенные.

— Никто не может поговорить с ней. Ее непрерывно держат под стражей, замок битком набит солдатней.

Когда мы входили и выходили, нас обыскали не меньше десяти раз. Нужна настоящая армия, чтобы напасть на эту крепость, — рухнув на табурет, произнес Арно. — Мы никогда не добьемся успеха, никогда!

У заговорщиков мелькнула мысль подкупить судей драгоценностями Катрин, но брат Исамбар разубедил их.

— Это было бы бесполезно. Мне больно говорить подробные вещи о служителях Церкви, но факт остается фактом: они взяли бы ваши сокровища, а потом предали бы вас. Все они безо всяких колебаний готовы служить двум господам. Даже те, кто был истинно верующим когда — то, как, например, епископ Авраншский, уже давно перешли на сторону англичан.

— Что же нам тогда делать? — спросила Катрин.

Мэтр Жан передернул жирными плечами и для поднятия духа залпом осушил кубок красного вина.

— Ждать того дня, когда ей вынесут приговор, ибо он непременно наступит, и тогда попытаться что-нибудь сделать. Это наш единственный шанс, единственный шанс Жанны, да будет к ней милостив Господь!

Покинув темный подвал, памятник римских дней, и вернувшись на свой чердак, Арно с Катрин обнаружили, что им нечего друг другу сказать. Трагическая, плачевная тень девушки — узницы встала между ним. Она связала их общим порывом и желанием спасти ее от незаслуженной кары, но она же и разделила их величием своего мученичества.

Можно ли было заниматься любовью, зная о тех мучениях, которые испытывает эта юная девушка совсем недалеко отсюда?

Однажды вечером, когда они сидели за ужином, в окно постучали. Марго пошла открывать. В комнату вошел высокий человек, одетый в черное.

— Добрый вечер всем, — сказал он. — Простите, что я вас побеспокоил, но мне нужно видеть мэтра Сона.

Хотя на человеке был надет капюшон, скрывавший лицо, Николь при виде его побледнела, и ее передернуло. Катрин нагнулась к своей псевдокузине и прошептала:

— Кто это?

— Жофруа Терраж, палач! — сказала Николь безо всякого выражения.

Жан Сон встал из-за стола и, даже не заботясь о том, чтобы скрыть выражение презрения на лице, втиснулся всем своим обширным корпусом между двумя женщинами и черной фигурой палача.

— Что вам нужно? — грубо спросил он.

— У меня есть к вам дело, мэтр Сон, и очень срочное. Мне приказано построить высокий помост на кладбище Сен-Уан к послезавтра, двадцать четвертому мая.

— Для чего?

Терраж отвел глаза в сторону, внезапно смущенный всеми этими устремленными на него взглядами, выражавшими нескрываемое омерзение.

— Для костра! — отрывисто произнес он. И затем, поскольку никто из присутствующих, у которых кровь застыла в жилах, ничего не сказал, он добавил:

— Настолько высокого костра, чтобы осужденную можно было видеть со всех сторон, и достаточно высокого, чтобы я мог, после того как костер зажгут, подойти к ней сзади и незаметно задушить ее.

Несмотря на то, что говорить слишком откровенно было рискованно, Катрин не смогла удержаться, чтобы не сказать:

— Насколько мне известно, Жанну пока еще не приговорили!

Палач безразлично пожал плечами.

— Что вы от меня хотите? Я получил такие приказания и только выполняю их. Я могу положиться на вас, Мэтр Сон?

— Будет сделано, — сказал Сон, не в силах подавить дрожь в голосе. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Когда он вышел, все оставались неподвижны, будто примерзли к своим стульям, даже Марго, стоявшая с горшком тушеного мяса в руках и тупо глядевшая на дверь, за которой исчез посетитель. Спустя секунду она подошла к столу, поставила на него горшок и торопливо перекрестилась.

— Бедная девочка! — сказала она. — Быть сожженной заживо, какая ужасная смерть!

Тем же вечером, когда закончился самый тихий из всех их совместных ужинов, обитатели дома на улице де Ур собрались в подвале, где к ним присоединились оба Монаха, Исамбар и Мартен, вернувшиеся недавно из Лувье.

И доминиканца, и бенедиктинца объединяло странное выражение на лице, не сулящее ничего хорошего. На их морщинистых и хмурых лицах лежала тень глубокой; скорби.

— Нет, ее еще не приговорили к смерти, — откликнулся брат Исамбар на вопрос Арно. — Но теперь ждать уже недолго. В четверг ее поведут на кладбище Сен-Уан, чтобы публично предостеречь и призвать к покаянию в своих грехах, а также к тому, чтобы она предала себя в руки Церкви в лице ее представителя, а именно, скажем прямо, мэтра Кошона. Если она откажется, ее швырнут в пламя, если же она примет это…