Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

• Название: Огонь на поражение (Атомный шантаж)
• Автор: Михаил Зислис
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевик
• ISBN: 5-237-02850-0

Они — универсальные солдаты. Они — прошедшие уникальное обучение машины смерти. Они умрут все. Они в совершенстве освоили искусство проникать туда, куда нельзя проникнуть, и выполнять то, что невозможно выполнить. Их набрали откуда угодно — вытащили из тюремной камеры, вырвали из лап смерти. Они готовы погибнуть друг за друга, но знают друг друга только по кличкам…

И снова понадобились те, кто не мигая глядит в глаза Смерти.

И снова бросают их в кровавый ад. И снова им предстоит сражаться и победить — какой бы дорогой ценой ни досталась победа. Огонь ведется на поражение. Отсчет пошел…

---

— Так давайте я сбегаю.

— Да нет, тебе искать долго, я лучше сам, — и уже спускаясь с холма, через плечо, как что-то маловажное: — Да, Тарасов, закройте покойнику глаза — а то неприятно.

Из бардачка машины капитан выгреб все содержимое — бумагу для составления протокола, пронумерованные прозрачные пакеты для улик, резиновые перчатки — все было нужно для работы. Засунув хозяйство комом подмышку, он немного подумал и открыл багажник. Из багажника были извлечены брезент и лопатка, они проследовали под вторую подмышку. Баконин было уже отправился на холм, но, вспомнив о хозяйственной жилке Тарасова, вернулся и закрыл багажник машины, чтоб избежать новых косых взглядов из-за своей якобы небрежности. Из-за занятых рук это было непросто, с большим трудом ему удалось прихлопнуть крышку локтем.

Когда он поднялся на холм, глаза покойника были уже закрыты. Теперь это был самый обычный, ничуть не страшный труп. Баконин приподнял левую руку и брезент с шумом упал на землю, все зажатое под правой рукой он положил сверху на брезент. После чего протянул Тарасову лопатку.

— Окопай пока местоположение трупа, а я начну составление протокола, — и, пока Тарасов работал, привычно начал писать на чистом листе бумаги «Протокол осмотра места…»

Когда Тарасов закончил свою работу, Баконин уже успел описать позу трупа.

— Сержант, какая рубашка на покойном?

— Красная, в крупную черную клетку, — откинув подол куртки покойника доложил Тарасов.

— Покойный был одет в красную, в крупную черную клетку, рубашку, Баконин начал вслух повторять то, что он записывал в протокол, чтобы Тарасов мог его поправить в случае ошибки, — серые брюки, серую, спортивного фасона куртку. На ногах — серые носки и коричневые сандалии. Убийство было совершено с помощью ножа — вещественное доказательство номер один. Тарасов, наденьте перчатки и положите нож вот в этот пакет с цифрой один.

Когда Баконин разглядел извлеченный подчиненным нож, он негромко присвистнул, но на недоуменный взгляд Тарасова никак не ответил.

— Так, закрывайте пакет… Подождите, не снимайте перчатки, что у него в заднем кармане брюк?

— Ничего, товарищ капитан.

— Хорошо, переворачивайте и проверяйте остальные карманы. Все найденное складывайте в пакет с цифрой два.

— В брюках — носовой платок и… тридцать два рубля мелочью.

— Стоп-стоп, не так быстро, я записываю… Носовой платок и тридцать два рубля…

— В карманах куртки — початая пачка «Примы» и коробок спичек.

— Записал.

— Во внутреннем кармане куртки — черная пластмасовая расческа.

— Так.

— В кармане рубашки… Товарищ капитан, тут доллары! Купюры по 10 долларов, на общую сумму… — Тарасов принялся пересчитывать деньги.

— Триста долларов, — все таким же ровным и скучным голосом продолжил за него Баконин.

— Так точно, — закончив пересчет отрапортовал сержант. Голос его был полон удивленьем, — но как вы узнали, товарищ капитан?

— Все очень просто, пока тебя не было, я беседовал с главарем террористов…

— И он вам сказал про эти деньги? — удивление сменилось обидой.

— Нет, не настолько просто, — улыбнулся Баконин, — даже не знаю, как и объяснить… Не совсем обычные эти террористы. Им бы выгоднее наши силы растянуть, а они сами признаются в тех преступлениях, которые совершили по пути к подлодке. И вот эти триста долларов — знак для нас, что этот человек при жизни работал на верфи и поработал для них проводником.

— Дороговатый знак, — проворчал Тарасов.

— А они не жмоты, да и деньги у них, судя по всему, есть. Вот этот нож, который ты только что в руках держал — готов спорить, что это настоящий швейцарский армейский нож, а не подделка. По цене такой ножик сравним с твоей зарплатой.

— Ого, а что же они так его бросили?

— Специально для того, чтоб я понял, за что убили этого человека.

— Но каким образом? Товарищ капитан, я не понимаю, как можно по ножу, торчащему из спины покойника, определить, сколько денег у него в кармане!

— Тарасов, вы «Мастера и Маргариту» читали?

— Нет, а что это?

— Вообще-то, это произведение считается лучшим романом 20 века, жаль, что не читали… Ладно, объясню по-другому. Вы в Бога верите?

— А как же! — Тарасов полез доставать крестик.

— Хорошо-хорошо, — жестом остановил его Баконин, — значит должны знать, что Иуда предал Христа за тридцать серебренников и был убит ударом ножа. Вот именно это нам и продемонстрировали.

— Ух ты, ну вы голова, товарищ капитан, я бы ни за что не догадался! — теперь в голосе сержанта звучало восхищение.

— Ладно, заболтались мы, — прервал его Баконин, — расстели пока брезент, а я отнесу все остальное в машину. Как бы нам не прозевать колонну, которая за телами приедет. Что мы потом с ним делать будем?

— Да что вы так волнуетесь? Протухнет — не велика беда.

— Ох, сержант, не судите — и не судимы будете, — недавнее упоминание Библии подтолкнуло Баконина к цитированию ее, — простить предательство нельзя, но вот чисто по-человечески можно понять этого дурака. Вкалывает изо дня в день, а денег не получает. Крутится, как может, чтоб с голоду не помереть, а тут к нему и подкатывают с таким заманчивым предложением. Слаб человек, вот он и согласился…

Последние слова капитан произнес уже спускаясь с холма к машине. Это был единственный способ прекратить болтовню. Когда он вернулся, брезент уже был расстелен.

Вдвоем они перенесли тело на брезент, завернули и понесли к машине. Баконин шел сзади, ему было неудобно держать покойника за плечи, тот норовил выскользнуть, но капитан понимал, что при спуске под гору щупленькому Тарасову приходится еще тяжелее, ведь ему надо нести больший вес.

Когда же они с трудом засунули труп на заднее сиденье, то оказалось, что дверь все-таки не закрывается. Чуть-чуть не хватало, каких-то пяти сантиметров, но согнуть уже закоченевшее тело не было никакой возможности. Баконин уже хотел искать какую-нибудь проволочку, и тут его осенило. Приказав Тарасову давить на дверь, он забрался на водительское сиденье и, перегнувшись через спинку, начал поднимать ноги покойника к потолку. Через некоторое время раздался хлопок — дверь закрылась. Пусть покойник и лежал на заднем сиденье по диагонали, упираясь ногами в стекло, но ему-то было все-равно, а милиционерам намного удобнее.

Въехав на верфь, милиционеры в первую очередь обратили внимание на царившую там суету. Во дворе стояли три армейских ЗИЛа, и солдатики-морпехи сновали туда-сюда, таская тела своих погибших товарищей и укладывая их в первые две машины. Баконин вытащил из бардачка бумаги и вещественные доказательства и, отпустив младшего сержанта отдыхать, подошел к пехотинцам.

— Орлы, кто автоколонной командует?

Один из принимающих трупы в кузове первой машины разогнулся, потянувшись всем телом, давая своему молодому организму хоть небольшую, но передышку, и махнул рукой:

— Прапорщик Виндов, вон, в кабине последней машины сидит.

— Спасибо, — Баконин, удивившись польской фамилии, направился к последней машине и на пассажирском месте увидел разыскиваемого прапорщика. Тот курил, присматривая за работающими подчиненными, и стряхивал пепел в открытое окно. Баконин запрыгнул на подножку и протянул прапорщику документы.

— Вы тут главный? В Мурманске передадите все это в управление Внутренних Дел. И еще в моей «Волге» лежит труп, не забудьте погрузить и его тоже.

— Ты чо, капитан? Я тебе нанялся что ли? — морпех окинул его нахальным взглядом. — У меня свое начальство и свой приказ. Хочешь свои каракули отвезти — тебе никто не мешает.

Баконин знал, как надо разговаривать с такими подонками. Да еще сказалась бессонная ночь… Он даже и не знал, что способен говорить так резко:

— Слушай сюда, кусок! Если хочешь иметь под старость теплый туалет, а не бомжевать на помойке, то ты сделаешь так, как я сказал. В области черезвычайная ситуация, поэтому все силовики работают сообща. И если ты хоть что-нибудь перепутаешь, то уже завтра вылетишь из армии без выходного пособия. И никто тебя, придурка, не пожалеет. Ты меня понял?

Все хамы всегда оказываются большими трусами, прапорщик не был исключением — и после отповеди Баконина он бережно принял от того бумаги и вещдоки, прижал их к груди и жалобно за лебезил:

— Так точно, товарищ капитан. Все исполню в точности.

— И не забудь брезент обратно в «Волгу» вернуть, — уже спрыгнув с подножки, нормальным голосом добавил Баконин. Он оглянулся, раздумывая, куда пойти, и заметил, что Орлов и Минина продолжают сидеть на крыльце радиорубки. Федерал перехватил его взгляд и взмахнул рукой, предлагая присоединиться к ним.

Баконин подошел и тяжело рухнул рядом с другом.