Василий Седугин - Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси

• Название: Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси
• Автор: Василий Седугин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57605-0

«Волгу может вёслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать», — читаем в «Слове о полку Игореве» о дружине Всеволода Большое Гнездо, последнего великого князя домонгольской Руси. Десятый сын Юрия Долгорукого, ещё в детстве он был изгнан родным братом и семь лет прожил при императорском дворе в Константинополе, познав военное искусство византийской армии, на тот момент лучшей в мире, и тайны непревзойдённой цареградской дипломатии. Все эти навыки пригодились ему по возвращении на Русь — искусный политик и талантливый полководец, Всеволод Большое Гнездо одержал победу в борьбе за власть, усмирив смуту и приведя князей к повиновению. А своё почётное прозвище получил не только за многодетность (у него было восемь сыновей и четыре дочери), но и за отеческую заботу о Русской Земле — именно при нём Владимиро-Суздальская Русь достигла пика своего могущества и процветания.

НОВЫЙ роман от автора бестселлеров «Князь Игорь» и «Владимир Мономах» воздаёт должное одному из величайших властителей в нашей истории, чьё правление, ставшее «золотой осенью» Древней Руси, вспоминают добрым словом спустя многие столетия.

---

   — Но об этом будут молчать, как немые!

Мануил Комнин был энергичным, предприимчивым и незаурядным правителем, неплохим полководцем, но он поставил перед собой несбыточную цель: восстановить в прежних границах Римскую империю. С этой целью он предпринял ряд походов в Италию, одерживал победы, терпел поражения и в конце концов истощил ресурсы Византийской империи, так и не приблизившись к заветной мечте. Между тем он проморгал главную опасность для империи, которая надвигалась с востока — турок-сельджуков, захвативших большую часть Малой Азии. Турки по-настоящему грозили самому существованию Византии. Кажется, это понимали все, кроме императора.

Между тем с приветствием к гостям выступил Мануил, потом стали подниматься и говорить речи сановники и военачальники. Всеволод и Алексей продолжали шептаться между собой, совершенно не слушая выступавших.

   — Глянь, как Мария смотрит на тебя, — сообщил Алексей.

Мария принадлежала к влиятельнейшему семейству Кантакузенов, которые вместе с кланами Дуков, Ангелов, Палеологов и Комнинов правили страной. Всеволод и раньше чувствовал внимание, которое она оказывала ему, но был сдержан в отношениях с ней.

   — А может, на тебя, — нехотя ответил он.

   — Куда мне до неё! Это ты такой красавчик...

Действительно, Всеволод выделялся среди других юношей высоким ростом, широкими плечами и сильными руками. От матери-гречанки он взял смуглость лица, чёрные брови, но отец его наградил светлыми волнистыми волосами и голубыми глазами; такое необычное сочетание придавало ему своеобразную диковатость и привлекательность.

Однако слова Алексея не очень понравились Всеволоду, он решил подшутить над ним:

   — А вон Елена идёт к нам!

   — Где, где? — чуть не подскочил на своём месте Алексей.

Елена была не из столь состоятельной семьи, как Мария, но отличалась скромностью и порядочностью, в неё Алексей был влюблён.

   — Да вон же! Не туда смотришь!

   — А куда надо?

   — Развернись кругом, а потом налево! — подзадоривал его Всеволод.

   — Не вижу нигде!

   — Получше смотри!

Наконец Алексей понял, что его разыгрывают, насупился:

   — Да ладно тебе... Больно она мне нужна.

   — А мне эта Мария Кантакузен, ты думаешь, дорога?

Он проговаривал эту фразу, но мысли его были уже в другом месте. Он глядел на соседний столик, куда со своим очередным ухажёром подсела дочь императора Евстахия. Манерная, с театральными жестами и требовательными, чего-то ждущими глазами, она не волновала Всеволода, хотя и притягивала порой его внимание. Евстахия тоже кидала иногда на него заинтересованные взгляды, но он был всегда с ней намеренно холоден и сух. Однако сейчас в нём шевельнулся какой-то бес. Может, спутник Евстахии был известный позёр и повеса Аркадий, которого Всеволод недолюбливал, а может, просто настроение такое накатило. Он наблюдал за ними и чувствовал, что сможет нарушить их влюблённую идиллию, и ему вдруг захотелось сделать это. Придав лицу «трагическое выражение», а глазам томный вид, он стал немигаючи смотреть на Евстахию. Она тотчас заметила его домогательства, отвернулась, но любопытство взяло верх, и она снова взглянула на него. А он продолжал настойчиво демонстрировать свою влюблённость. Это её заинтересовало, и она, продолжая разговор с Аркадием, украдкой поглядывала на Всеволода, улыбаясь красивыми глазами цвета маслин. Что ж, для начала неплохо.

Алексей вдруг проговорил:

   — Музыканты явились, скоро танцы начнутся, пойдёшь?

   — Придётся, а что остаётся делать?

Танцы были медлительными, плавными, тягучими, мужчины и женщины чинно и величаво двигались по расписному плиточному мозаичному полу, то сходились, то расходились, неспешно кружились. По ходу танцев партнёры менялись. Перед Всеволодом оказалась Евстахия. С красивого, обрамленного густыми чёрными волосами лица смотрели на Всеволода глубокие, полные грусти и печали глаза.

   — Ты очаровательна, — шепнул он ей первое, что пришло в его пьяный ум. — Я сегодня тобой сражён.

Она едва заметным движением тела показала, что восприняла его комплимент так, как надо. Следовало идти дальше.

   — Этот вечер я не забуду никогда, — тем же трагическим голосом произнёс он.

Она внимательно посмотрела в его глаза, чуть прищурившись, оценивающе. Он выдержал её взгляд.

   — Я тоже, — тихим голосом ответила она.

   — Я теперь буду думать о тебе беспрерывно.

Она наградила его долгим, серьёзным взглядом («Ах, как мастерски играет!» — невольно подумал он) и уплыла в танце.

Подошёл Алексей. Он невысок, худощав, лицо кругленькое, приятное на вид. Красотой особой не отличался, только глаза светились теплотой и добротой. Но сейчас у него был озадаченный вид.

   — Ты не догадаешься, что мне сейчас сказала Мария Кантакузен.

   — Что-то любопытное?

   — Ещё какое! Она почти слово в слово повторила те слова, которые мы говорили за столом.

   — Кто же ей успел передать?

   — Никто. Говорит, что умеет читать по губам.

   — Так и сказала?

   — Ещё и похвалилась.

   — Ничего себе...

Теперь настало время призадуматься Всеволоду. Он некоторое время молчал, а потом стал говорить тихо, раздумчиво, будто про себя:

   — Ну что за люди нас окружают, один другого краше! Принцесса корчит из себя трагическую героиню. Мария, как мелкий шпик, выслеживает, кто о чём говорит. Эти сановники с их надуманными условностями. Вся эта пустая жизнь, никчёмная и мелкая, как разнаряженная кукла — как мне всё это надоело! Ведь мы не выходим из дворца, мы же света белого не видим!

Алексей ошарашенно смотрел на Всеволода, наконец проговорил:

   — А мне нравится жить в роскоши и богатстве. Чего в этом плохого?

   — Я сегодня проехал по улице Меса и увидел массу народа. Ты никогда не задумывался, как они живут?

   — А о чём размышлять? Живут и живут, работают, платят налоги...

   — А я им позавидовал. У них нет никаких предписаний в поведении. Они говорят и ведут себя так, как хотят. Они громко кричат и от души веселятся. Им не надо оглядываться, что сделал не то или поступил не так. Они по-настоящему свободные люди!

   — Вон ты куда загнул! Мне такое и в голову не приходило...

   — А я бы хотел пожить их жизнью. Давай сбежим сегодня из дворца, побудем хоть одну ночь среди народа!

   — Да ты что! Нас тотчас разоблачат, да ещё побить могут!

   — А мы переоденемся в платье простолюдинов. Одолжим у наших слуг, кто нам посмеет отказать?

   — Надо же такое выдумать, — неуверенно проговорил Алексей. — Но если ты так хочешь...

   — Вот и славно!

И вот они, одетые в короткие шерстяные туники, перехваченные кожаными поясами, в сандалиях на босую ногу шли по главной улице столицы — Месе. Здесь жили богачи. Улица была широкой, вымощенной камнем. Дома стояли кирпичные, в основном двухэтажные, с балконами и плоскими крышами, на которых, наслаждаясь вечерней прохладой, отдыхали их жители. Нижние этажи были глухими и окон не имели; калитки были выкованы из железа, со вставными замками. Вся жизнь жильцов этих домов проходила за этими сплошными стенами, отрезавшими их от остального мира.

Был поздний вечер. Солнце уже село, но край неба был охвачен светло-зелёным сиянием, и на улице было светло.

   — Зря мы покинули дворец, — говорил Алексей. — Видишь, на улице никого нет, все сидят по домам. Чего мы ищем?

   — Погоди, это кварталы богачей. Вот выйдем на окраины, там наверняка увидим весёлые гулянья.

Но если сказать по правде, и сам Всеволод не очень верил в свои слова, просто ждал чего-то такого неизведанного, необычного, и не хотелось разочаровываться в своём начинании.

Они вышли к реке Лихое, где жила беднота. И сразу картина резко изменилась. Позади остались цепи мощёных дорог, высоких зданий, храмов, бань, монастырей; они шли по жалким улочкам с глинобитными домами, мазанками и сооружениями из досок, с крышами из тростника и земляными полами, по изрытой колеями дороге; им встречались многоквартирные дома, насчитывавшие от пяти до девяти этажей для сдачи внаём, настоящие трущобы. Возле них бродили люди в лохмотьях, хмуро и даже злобно поглядывая на прохожих.

Алексей жался к Всеволоду, шептал одними губами:

   — Я слышал, здесь много грабителей и разбойников, как бы они на нас не напали...

   — А ты представь, что мы такие же, как они — нищие и бездомные, — весело отвечал Всеволод. — Чего с нас возьмёшь? Мы сами готовы напасть на какого-нибудь купчишку и потрясти его мошну!

Вдруг где-то недалеко послышались звуки дудочки, многоголосый шум.

   — Слышишь? — встрепенулся Всеволод. — По-моему, там гуляние!

   — Может, всё-таки вернёмся? — пискнул Алексей. — Я что-то боюсь...