Антон Ермаков - Авалон:Хроники бессмертных

• Название: Авалон:Хроники бессмертных
• Автор: Антон Ермаков
• Жанр: Фэнтези

Совет Фантомов в смятении — им посланы видения, предвещающие гибель Земли. Чтобы предотвратить катастрофу, они отправляют в наш мир двух посланников, которым необходимо разыскать восемь смертных, связанных узами дружбы, для создания Авалона — магического братства, которое спасёт планету от грядущего Зла…

---

— Когда я двигаюсь, у меня создается хоть какое-то ощущение деятельности. Иначе я начинаю чувствовать себя беспомощной, — нервно сказала она.

Слава и Семен отошли к окну и негромко о чем-то переговаривались, а Татьяна все никак не могла успокоиться по поводу того, что их не пустили внутрь, почему-то обвиняя при этом Бирюка. Сам Вова сидел с выражением покорности судьбе, ничего не отвечая, но слушая, или делая вид, что слушает.

Ожидание начинало затягиваться, и стало казаться, что они сидят здесь уже целую вечность. С одной стороны, конечно, было понятно, что Антона там вряд ли пытают за чужие проступки, но ему наверняка приходится отвечать на целую кучу неудобных вопросов, на которые, на самом-то деле, ещё и неизвестно как нужно отвечать. И лучшим ли выходом в этой непростой ситуации было бы где-то соврать, а где-то — рассказать всю правду? Опять же, — если Антон слукавит — способны ли будут сами фантомы распознать его ложь? Ведь они видят все и всех буквально насквозь. Да уж, задача не из легких. Или вот ещё интересно: будет ли Авалон в целом подвергнут какому-нибудь наказанию за случившееся, или все бремя вины духи чертога целиком и полностью возложат на плечи Евгения? Тут определенно есть над чем подумать…

Прошло немногим чуть более часа, прежде чем тишину галереи нарушил протяжный скрежет распахнувшихся настежь дверей — и появился Антон. Он выглядел очень уставшим и слегка рассерженным. С его возвращением царившая в воздухе сонливость мгновенно испарилась, и все тут же бросились к нему навстречу с расспросами.

— Все на самом деле довольно скверно. — немного тише, чем обычно, произнёс Антон. — Они требуют, чтобы мы нашли Евгения и привели его на суд.

— На какой ещё суд? — Настасья спросила это так быстро, что её слова прозвучали слегка невнятно.

В этот момент следом из зала вышел Алексис и начал неторопливо закрывать плохо слушающиеся двери — снова раздались скрипы и стенания петлей, явно нуждавшихся в смазке.

Антон тяжело вздохнул и сказал:

— Я вас всех очень прошу — давайте где-нибудь сядем, и тогда я расскажу вам все по порядку. Не хочется обсуждать такие вещи вот так просто, стоя посреди коридора. А то я и так там слишком утомился.

Друзья согласились, и они двинулись прочь от Маханаксара. Алексис, затворив створы чертога и снова заступив на свое дежурство, задумчиво глядел им вслед. По выражению его лица совершенно невозможно было понять, о чем он думает, как, впрочем, и всегда.

Выйдя из галереи, Авалон, ведомый Антоном, начал подниматься все выше и выше по лестницам, пока они не пришли, в итоге, в ту же странную комнату каплевидной формы с тремя окнами, которая предшествовала Тронному залу, являясь как бы его архитектурной прелюдией. Именно здесь, в Тронном зале Нифльхейма, прошла их последняя встреча с Флавиусом и Сильфидой. Стражники-дварфы, как и прежде, охраняли вход, и, завидев их, с достоинством поклонились.

— Никого не впускать, — строго сказал им Антон, и они лишь обозначили повторным легким кивком головы то, что всё поняли, при этом распахивая перед ними огромные позолоченные двери.

— Ноэгин Фроуз, — тихо произнесла Малиновская, проходя внутрь следом за остальными. — Но для меня он навеки останется Залом Разлуки, потому что его стены помнят скорбь моего прощания и боль моих слез.

Тусклая позолота чертога слабо мерцала вокруг, отражая дневной свет, проникающий сквозь узкие окна-бойницы; причудливо подсвечивала потемневшие от времени, инкрустированные повсюду рубины, чьё глубинное алое зарево едва уловимо перекликалось с прожилками красного граната на полу. Все это как-то навевало необъяснимую тоску: такая бывает в сердце, когда догорающее лето медленно и безвозвратно уходит в теплую, нежданно вспыхнувшую торжественную осень, и хотя она никогда не наступала в этих краях, душа полнилась печалью.

— А чего это стула-то одного… нет… — Славик остановился в растерянности посреди зала, и его голос привлек внимание остальных.

Никто из них сразу и не заметил эту вдруг наступившую перемену в интерьере: действительно, мраморных тронов, с таким изяществом выточенных из скальной породы, неожиданно осталось семь. Черный трон Евгения исчез, а остальные словно придвинулись друг к другу, чтобы заполнить собою образовавшуюся пустоту. Теперь оказалось, что два белых трона шли подряд — Антона и Настасьи, внося непривычный глазу диссонанс и нарушая идеальную симметрию зала.

— Такова магия этой странной комнаты, — пояснил замершим от удивления друзьям Антон.

— Откуда ты знаешь? — спросила Таня. — Я что-то не совсем поняла…

— Тронов всегда ровно столько, сколько Бессмертных находится в Авалоне. Комната добавляет либо убирает их тогда, когда посчитает нужным. Никто не знает, по какому принципу это происходит. Я прочитал об этом здесь, в Библиотеке, — добавил Антон, как бы отвечая на вопросительный Танин взгляд.

— И куда же они деваются? Просто исчезают? — Малиновская заглянула за спинку своего каменного престола, словно надеясь, что исчезнувший трон Евгения спрятался где-нибудь там. Потом она присела, и начала внимательно разглядывать пол, пытаясь отыскать некий скрытый от глаз механизм, который бы производил это действие.

— Правильно ли я понимаю, что это значит, будто комната уже вычеркнула Женю из нашего братства? — тревожно спросила Настасья, поднося дрожащую руку к своему подбородку.

— Возможно, он вычеркнул себя сам, — Антон сел на свое место, устало облокотившись на прохладную спинку трона. — Решения комнаты не являются необратимыми — в отличие от решений Совета. Я думаю, если он вернется, то его трон возникнет вновь. Вот только вряд ли он вернется…

— И это возвращает нас к тому, что именно сказал тебе Совет, — напомнил Бирюк, тоже занимая свое законное место.

— Не хочу от вас ничего скрывать, — начал рассказывать Антон, — но Совет разгневан. Очень сильно. Причем неизвестно на кого больше — на нас, за то, что мы не смогли это предотвратить, или на самих себя — что они ошиблись в собственном выборе. Наш неразумный друг совершил одно из самых ужасных деяний — лишение жизни невинного.

— Ничего себе невинного! — воскликнула Настя. — Марат ведь сам его спровоцировал. О, какая жалость, что я не могла присутствовать на совете — иначе я много о чем поведала бы, рассказала бы им всё как есть!

— Я думаю, они знают достаточно, — веско сказал Антон. — Тем более что подробности произошедшего интересовали их на удивление мало. Духи чертога рассматривали лишь свершившийся факт как данность, а именно — смерть. И поэтому я передаю вам их приказ, — голос Антона сделался громче, сурово отдаваясь от позолоченных сводов, — любой, кто обнаружит Евгения, обязан будет его задержать — уговорами либо силой — и представить его Совету. После состоится суд, где будет решена его дальнейшая судьба. Это их слово.

— Легко сказать — задержать! — пробормотал Семен.

— Они ведь убьют его, — тихонько простонала Настасья. — Смерть за смерть.

При этих словах Татьяна поплотнее придвинулась к Бирюку, будто испытывая страх. Слава и Семён переглянулись. Мария подошла и крепко обняла свою подругу, чтобы та снова не начала плакать. Антон, замерев, как-то слегка беспристрастно смотрел на них обеих, и взгляд его скользил поверх их голов, наблюдая, как солнечный свет золотится на светлых волосах Марии, превращая их в мерцающие блики-вспышки, и тонет в черной ночи локонов Настасьи. Наконец он произнёс:

— В общем-то, напрямую речь о лишении жизни не заходила. Они не конкретизировали, если уж говорить по правде. Как я понял, сначала Духи лишат его магических способностей. «Он оказался не заслуживающим владеть этим даром» — так они сказали. Таким образом, он перестанет быть Элементалем — на время или навсегда. Совет считает, что это будет наихудшим наказанием для Евгения. А уж потом… Возможно, тюремное заключение. Я не знаю.

— Но ведь это чудовищно! — возмутилась Малиновская, продолжая гладить Настасью по плечу. — Фактически, мы должны поймать того, кого считаем или считали своим другом! Мне жалко Женю.

— Жалко? — с удивлением спросил Бирюк. — А кто, скажи мне на милость, пожалеет нас? Благодаря ему мы оказались теперь словно между молотом и наковальней. Интересно, что будет, если мы не выполним приказа Совета Маханаксара? Полагаю, нас объявят изменниками, и тогда в их глазах мы все будем выглядеть ничуть не лучше, чем он. И нас самих будут судить! Отправят в какие-нибудь сырые подвалы лет на пятьсот, — а что, вполне — мы же теперь бессмертны. И все из-за одного придурка!

— Вов, перестань, — Таня осуждающе притопнула ногой.

— Нет, не перестану! Да, признаюсь, пожалуй, сначала мне это казалось даже немного забавным — я имею в виду то, что Евген не всегда контролировал себя. Ну и что, — думал я, — от этого ведь ничего дурного не происходит. Да, порою меня, знаю — как и многих, — раздражали регулярные понукания Антона об ответственности, о том, чтобы мы все были бдительны.