Автор неизвестен Народные сказки - Японские народные сказки

• Название: Японские народные сказки
• Автор: Автор неизвестен Народные сказки
• Издательство: Наука
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1991
• ISBN: 5-02-016794-0

Широкая публикация повествовательного фольклора Японии. Сопровождается предисловием и примечаниями.

---

Решил Хикоити навестить больную и понес ей сладкий пирожок.

Пришел он к лисьей норе и спрашивает у входа:

— Лисица о-Сан здесь живет?

Выглянул из норы лисенок:

— Матушка лежит в постели.

— А как ее здоровье?

— Худо ей, стонет она, видно, крепко поранили, — с тревогой отвечает лисенок.

— Вот как! Жаль, очень жаль. На, отнеси матушке этот пирожок, — сказал Хикоити и подал лисенку пирожок.

Лисенок взял его и, очень довольный, отнес своей матери:

— Хикоити-сан зашел тебя проведать и принес тебе сладкий пирожок.

Увидела пирожок больная лисица и затряслась всем телом:

— Скорее выбрось эту дрянь, скорее! Хикоити первый на свете мастер отводить глаза. Это опять его чары! Не пирожок это, а, наверно, катышек навоза.

Так и не поверила.

112. Смена головы

Давно-давно жил на свете Хикохати, большой мастер рассказывать разные истории. Однажды пристали к нему с неотвязной просьбой:

— Хикохати-са, Хикохати-са, расскажи нам что-нибудь.

А он в ответ:

— Вы то и дело просите: расскажи, расскажи! А под конец говорите: «Ну что ж, все может статься». Не буду сегодня рассказывать.

— Нет, ни слова не вымолвим, только расскажи.

Уломали наконец Хикохати, и начал он свой рассказ:

«В старину стародавнюю князь, правитель нашего края Нагато[166], отправился в Эдо, согласно обычаю санкин-котай[167].

От города Хаги до города Эдо далекий путь ведет через горы и долы. Князь ехал в паланкине под крики носильщиков: эсса, эсса!

Но пролетел по небу коршун и уронил помет на крышу паланкина. Какое несчастье! Старший самурай живо скомандовал:

— Сменить паланкин!

Принесли второпях другой паланкин, и князь поспешил пересесть в него. И снова процессия торжественно двинулась вперед, растянувшись длинной вереницей. Загремели крики:

— Ниц! Падайте ниц!

Но вот подул ветер, поднял занавес паланкина. А коршун, кружась в небе, возьми и урони помет на край княжеской одежды.

Новая беда! Старший самурай немедля отдал приказ:

— Сменить одежды князя!

Принесли великолепные одежды, князь облачился в них, и шествие снова тронулось в путь.

Но уж, видно, такой день выпал несчастливый. Без конца тянется дорога, и князь соскучился. Захотелось ему посмотреть, по каким местам он проезжает. Поднял он занавес, выглянул… и тут коршун уронил помет — подумайте только куда! — прямо на голову князя. Коршун — пакостник, а князь — несчастливец.

Свитские самураи заорали:

— Сменить голову!

Двое самураев прискакали из арьергарда со сменной головой. Один снял с князя загаженную голову, второй нахлобучил сменную.

Вот что случилось в старину, далекую старину».

113. Утиная похлебка

Деревенский хозяин подстрелил утку, сварил утиную похлебку и пригласил Китиёму на ужин. Китиёму-сан за день проголодался и пошел с надеждой сытно поесть.

Хозяин долго вел хвастливые россказни об утиной охоте. Наконец подали похлебку. У Китиёму от голода бурчало в животе. Снял он крышку с чашки и видит: утиного мяса всего два-три кусочка. Ну и варево — одна редька!

Китиёму немного нахмурился, но молча съел то, что подали. Прощаясь с хозяином, он сказал:

— Хозяин, последнее время недалеко от моего дома каждый вечер стаями собираются синешейки. Не хотите ли подстрелить синешейку из ружья?

Тот обрадовался:

— Значит, дичь водится в твоих местах? Что ж ты раньше не сказал? Приду, непременно приду. Завтра же вечером заявлюсь, а ты проводи меня куда надо.

На другой вечер хозяин пришел с двумя дзюбако, полными лакомств. Отправился он вместе с Китиёму в путь. Проголодались они по дороге и уселись на краю большого огорода поужинать. Китиёму набил себе живот и говорит:

— Хозяин, поглядите — синешейки! Вот они, великое множество!

Тот посмотрел кругом: нигде не видать ни единой утки-синешейки. Ни одна не прилетела. Стал он спрашивать: где же они?

— Как где? Повсюду! — засмеялся Китиёму и показал на огород. А там редьки растут, и у каждой шея синяя-синяя.

114. Посещение больного

Староста заболел и слег в постель. Все жители деревни поспешили навестить больного, только Китиёму не явился. Наконец вечером он лениво поплелся к старосте.

Староста начал выговаривать ему с недовольным видом:

— Все жители села не замедлили меня навестить. Тебе надлежало бы явиться первому, почему же ты пришел так поздно?

— Я услышал, что вы, господин староста, занемогли, и скорее побежал позвать врача.

Староста обрадовался:

— Значит, я зря тебя упрекал. Ты, Китиёму, умный человек. Спасибо тебе, спасибо.

Но время шло, старосте делалось все хуже. Жители села один за другим наведались к больному. Китиёму опять явился после всех.

Староста спросил еле слышно:

— Китиёму, привел ли ты врача?

— Нет, я решил, что вам уже не поможешь, и пошел к продавцу жареных лепешек и к гробовщику. Похороны готовить.

Староста от страха так и обмер.

Сказке конец, тян-тян, рисовый колобок.

115. Пожарная тревога

Однажды ночью в деревне, где жил Китиёму-сан, случился пожар. Китиёму-сан оделся, умылся, не спеша отправился к старосте и позвал тихим голосом:

— Господин староста, пожар! Господин староста, пожар!

Так тихо он говорил, что староста не проснулся. Но жена старосты случайно пробудилась и слышит: кто-то бормочет у ворот не поймешь что. Встала она поглядеть. А Китиёму все твердит одно и то же:

— Господин староста, пожар, пожар! Господин староста, пожар!

В испуге она разбудила мужа. Староста вскочил как сумасшедший и побежал на пожар. Но огонь уже погас. Дайкан сильно разбранил старосту за то, что тот запоздал. Пришлось старосте повиниться.

Вернулся он домой и призвал к себе Китиёму-сана:

— Послушай, Китиёму. Если в деревне загорится, разве можно так тихо будить? Надо, стучать ко мне в дом что есть силы и кричать во весь голос: «Пожар, пожар!»

— Слушаюсь, так и сделаю, — ответил Китиёму.

Глубокой ночью прибежал Китиёму, запыхавшись, к дому старосты с длинным шестом на плече. Бегает кругом дома и колотит шестом, не разбирая куда, и в окна, и в двери. Застучал по столбу и начал орать, надсаживаясь:

— Господин староста, пожар, пожар, большой пожар!

Староста закричал, бледный от испуга:

— Это ты, Китиёму-дон? Слышу, слышу! Не стучи так, не стучи, дом поломаешь. Где пожар?

Китиему спокойно отвечает:

— Господин староста, никакого пожара нет. Я только хотел узнать, хорошо ли я разбудил вас на этот раз?

116. Птица широкорот

Однажды Тайсаку стал рассказывать всюду, что слышал в горах крики птиц широкоротов.

Князю захотелось послушать, и он приказал сельской управе проложить в горах дорогу. Отправился он в горы, но услышал только воркование лесных голубей — ку-ку-ку!

Тогда призвал князь к себе Тайсаку и начал расспрашивать его. А тот в ответ:

— Правда, кричат широкороты. Сам слышал: кру-кру-кру.

Сильно разгневался князь:

— Да это же голуби!

Побранил он Тайсаку. Но ведь дорога-то в горах была уже проложена и крестьяне могли свободно ездить по ней со своей поклажей.

117. Охотник и его жена

Давным-давно жил охотник в добром согласии со своей женой. Но завел он на стороне возлюбленную и повадился ходить к ней каждый вечер. Домой он возвращался уже на рассвете. Жена всегда его ожидала, и неизменно у нее была наготове горячая вода. «В доме нет огня, а вода кипит. Чудеса, да и только! А ведь ночь холодная», — удивлялся охотник. Даже если солнце стояло высоко в небе, жена никогда не хмурилась и встречала мужа ласково. И вода в тазу всегда наготове, так и кипит!

«Странное дело! Не пойду я сегодня никуда, а подсмотрю, как жена кипятит воду без огня». Вечером охотник притворился, будто идет в горы, а сам спрятался и стал подглядывать в щелку ставен. Видит — жена налила воду в таз, поставила его себе на грудь и запела:

Сердце в моей груди
Пылает жарким огнем,
Но кто поймет, кто увидит,
Если дым не идет?

Высока Мацуяма-гора.
Дорога длиной в семь ри,
Кто, заблудившись случайно,
В такую даль забредет?

Услышал эту песню охотник и в первый раз понял, как страдает его жена. «Провинился я перед женой! Ведь я каждую ночь ходил к своей возлюбленной, что живет возле горы Мацуяма. Дорога туда дальняя, целых семь ри. Пока вернусь домой, на дворе уж белый день. У жены моей так горело сердце, что вода закипала у нее на груди. По правде сказать, недостойно я вел себя».

Вошел охотник в дом и сказал:

— Послушай, сегодня я только притворился, будто иду в горы. Теперь я знаю, что ты согревала воду огнем своего любящего сердца. Прости меня. Не буду я больше ходить к той женщине. — Начал он просить прощения, до самой земли кланялся.