Шалва Амонашвили - Как живете, дети?

• Название: Как живете, дети?
• Автор: Шалва Амонашвили
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Психология
• Год: 1986

Автор книги, педагог-ученый, рассказывает о своем опыте работы с детьми, обучающимися с шестилетнего возраста. Рассказ о содержании, методах и приемах работы с учащимися I, II классов (второй и третий год обучения) приобщает читателя к педагогическим идеям автора. Книга поможет учителю начальных классов, воспитателю группы продленного дня в их творческих поисках по организации учебно-воспитательного процесса в школе.

---

Сандро, Гига, Илико, Зурико о чем-то спорят, точнее, согласовывают между собой какую-то мысль. Затем Илико и Зурико подходят ко мне.

— Мы хотим что-то сказать, пусть нас послушают все!

— Ребята, — говорю я всем, — Илико и Зурико хотят сказать вам что-то очень важное!

Все умолкают.

— Этим не доказывается, что Гогебашвили не писал стихов. Мы думаем, что все эти стихи без автора вначале написал сам Гогебашвили...

— Нет, нет, Гогебашвили не мог написать стихи! — упорствует Нато.

— Почему, очень даже хорошо мог! — настаивает на своем Илико. — Только знаете, в чем дело? Гогебашвили самому не нравились эти стихи...

И, так как Илико говорит медленно, Зурико не выдерживает.

— ...и потому... Он же дружил с Акакием Церетели.

— Они были большими друзьями.

— И Гогебашвили попросил поэта поправить его стихи!

— А ты откуда знаешь, что Гогебашвили попросил Акакия Церетели поправить его стихи? — спорит с ними Нато.

— Я же не говорю, что знаю... Мы допускаем, что Яков Гогебашвили мог обратиться с просьбой к своему другу поэту поправить его стихи...

— Конечно, это было так! — вскакивает с места Гига. — Гогебашвили не мог писать такие же красивые стихи, как Церетели. Все стихи, которые в первой книге (он имеет в виду первое издание), нехорошие, они интересные, но не звучные. И они без автора. Кто же другой их мог написать? А те же самые стихи во второй книге (он имеет в виду последнее издание) — все звучные, хорошие... И их автором стал Акакий Церетели. Вот как!

— А почему же...

— Они могли вдвоем подписаться...

— Для Церетели это не имело большого значения, он же писал стихи ради друга!..

— А почему же тогда...

— Яков Гогебашвили же видел, что Акакий пишет лучше и его стихи стали совсем другими, когда Акакий их написал заново...

— А почему...

— Подожди... Не мог же он присвоить его стихотворения! Вот и назвал настоящего автора!

И Гига садится на место. Он доволен, кто же еще может с ним поспорить. Садятся Илико и Зурико тоже. Все они втроем, с участием Сандро, обосновали новую гипотезу. Только Тека пытается поспорить с ними.

— А почему же тогда Яков Гогебашвили не сказал, что автором «Яблоко и Шакара» является Акакий Церетели? В других случаях пишет, а в этом случае — нет, почему?

— Почему, почему! — Гига опять вскакивает. — Можно же допустить...

— Значит, Гогебашвили писал стихи, верно? — не дает договорить Гиге Элла.

— Конечно, писал! — уверенно говорит Гига. — Можно же допустить, что он просто забыл написать имя автора...

— Гогебашвили не мог забыть...

— Ну, тогда, может быть, сам Акакий уговорил его не писать его фамилии...

— Не могу понять, кому, по-твоему, принадлежит «Яблоко и Шакара». (Тека.)

— Обоим! Что, нельзя?.. Докажи...

Царство мысли

Удивительное чувство охватывает человека в царстве мысли.

Что это? Чувство вдохновения?

Не только.

В этом царстве ты можешь пережить необыкновенное чувство: ты рождаешься как личность, ты утверждаешься, возвышаешься, самооткрываешься.

Но какое чувство может овладеть учителем, когда тот видит, что его питомцы меняются прямо на глазах, их не узнать, они становятся другими, как будто у всех выросли крылья?

«Они были друзьями... Гогебашвили не мог писать стихи... Гогебашвили писал стихи... Он мог попросить Акакия Церетели помочь ему... В новом учебнике явная ошибка, ее надо исправить...»

Возможно, кто-нибудь из моих коллег воспримет все рассказанное мною как педагогическую небылицу и скажет: «Милый коллега! Ваши дети — первоклассники, правда? Ну, хорошо, прошли уже подготовительный! И они у вас стали уже учеными?! Вы понимаете, что говорите?»

Но речь я веду вовсе не к тому, чтобы малыши с «дипломатами» в руках спешили на научные симпозиумы... Это никому не нужно. Я просто хочу рассказать, как влияет на детей царство мысли. Им прививается смелость ума, в них загорается искра вдохновения, они начинают мыслить самостоятельно, вступают в область самовоспитания. За какие-то 35 минут нахождения в царстве мысли они развиваются и воспитываются в 2, в 3, а может быть, в 10 раз быстрее, чем за всю учебную неделю.

Наши дети готовятся вступить в XXI век как его вдохновители и строители. Мы, учителя и воспитатели, в канун грядущего столетия напутствуем их в будущее, на наши плечи ложится ответственность за судьбу будущего. Эта ответственность предельно ясна: XXI век уже родился, он сидит перед нами за партой, чтобы мы, воспитатели, учителя, вселили в него мудрость прошлых веков, заботу нашего века, идеалы будущего и тем самым вдохновили его к самоутверждению.

Разве мне, современному воспитателю, трудно понять ту истину, что мне доверено ковать XXI век? Каким он будет — это зависит в основном от меня, зависит от того, каков Я — воспитатель последних десятилетий XX века! Не обо Мне ли — о современном советском учителе — мечтала Надежда Константиновна Крупская, от которой я заимствовал понятие о царстве мысли, включающее в себя идею о гуманной педагогической системе? Давайте прислушаемся к ее голосу:

«Учитель в такой школе лишь старший товарищ, богатый опытом и знанием, который помогает учащимся научиться самостоятельно учиться. Он указывает им приемы, методы приобретения знаний, помогает организовать совместную работу самообразования, учит, как надо в деле обучения помогать друг другу»[1]. А такая школа «должна представлять собой свободную ассоциацию учащихся, ставящих себе целью путем совместных усилий проложить себе дорогу в царство мысли»[2]. Пользуясь этими источниками из педагогического наследия Надежды Константиновны Крупской, я определяю для себя заповедь:

Если хочешь воспитать в детях смелость ума, интерес к серьезной интеллектуальной работе, самостоятельность как личностную черту, вселить в них радость сотворчества, то создавай такие условия, чтобы искорки их мыслей образовывали царство мысли, дай им возможность почувствовать себя в нем властелинами.

Но что это за условия, которые могли бы способствовать возникновению царства мысли в нашей маленькой классной комнате и вхождению в него детей? Их, конечно, много, все они вместе должны составить целостный педагогический процесс. О некоторых из них я уже рассказал, о других придется говорить позже, но есть одно из них, по моему убеждению, самое важное, о котором следовало бы говорить особо — это воспитание самостоятельности у детей, воспитание и развитие в них самостоятельности мысли, решения, действия. Уже второй год воспитываю у детей это личностное качество, буду воспитывать и развивать его и в последующих классах, надеюсь, далее его будут развивать в них учителя на второй и третьей ступенях школы.

Изолированная самостоятельность?

Однако, говоря откровенно, мне не нравится, когда это проявление личности порой ограничивают какими-то формальными рамками, точнее — самостоятельное решение учебной задачи отождествляется с изолированной работой школьника над задачей.

Что такое изолированная учебная работа, неверно именуемая самостоятельностью?

Вот что это такое: «Не переглядываться, ни на кого не надеяться, в чужую тетрадь не заглядывать, не сметь списывать, пользоваться учебником, подсказкой, шпаргалкой, не спрашивать у других! У тебя есть голова, в которой должны быть помещены всякие необходимые знания!»

Разве учитель порой не это имеет в виду, давая детям разные самостоятельные задания? Так приучается ребенок в течение десяти-одиннадцатилетней школьной жизни надеяться только на себя — и ни на кого другого.

Почему мы культивируем в школе такую изолированную самостоятельность? Может быть, таким образом мы готовим их к жизни, притом к ее возможным исключительным случаям? Вдруг, допустим, сядут они на корабль, который ураган унесет в неведомый нам океан, корабль потерпит крушение и все наши былые питомцы, каждый в отдельности, окажутся на необитаемых островах. Ведь стольким Робинзонам Крузо надо будет прожить самостоятельно! Знания — в голове, руки приучены излагать их на бумаге, а язык подвешен для их безошибочного воспроизведения. Вот и живите самостоятельно, дорогие Робинзоны Крузо, пока вас, каждого в отдельности, не обнаружат случайно плывущие мимо корабли и не вернут в мир цивилизации!

И чтобы воспитать из наших детей хороших Робинзонов Крузо, надо классную комнату превратить в никем еще не открытый океан, а парты — в необитаемые острова в этом океане. На каждого ребенка, сидящего за партой, надо смотреть как на будущего Робинзона: строго следить, чтобы он при решении задач, выполнении заданий, произнесении наизусть стихотворения надеялся только на свою память, а не на поддержку другого, тем более — на использование каких-нибудь официальных или неофициальных источников. Когда он будет в положении Робинзона Крузо, ему никто не сможет подсказать, посоветовать. Его может спасти только собственная голова.