Лана Ланитова - Царство Прелюбодеев

• Название: Царство Прелюбодеев
• Автор: Лана Ланитова
• Жанр: Эротика
• Год: 2016

«Царство прелюбодеев» – это продолжение эротического бестселлера Ланы Ланитовой – «Глаша». Новый роман автора можно назвать эротико-инфернальным. Книга представляет собой смешение нескольких жанров: откровенного эроса и приключений в духе «плутовских» романов, мистики и эротического фэнтези. Владимир Махнев – главный герой романа, сердцеед и развратник, волею судьбы попадает в "Ведомство демона прелюбодеяния". Он и не ожидал, что новая жизнь в потустороннем мире, мире призраков окажется столь необычной, полной сюрпризов и новых эротических приключений. Секс с дьяволицами, дриадами, русалками, рукотворными нежитями, выпаренными в лаборатории специально для плотских утех – это далеко не полный перечень его похотливых деяний в "Царстве прелюбодеев". Демон, по имени Виктор, толкает нашего героя на все новые грехи и одновременно проводит с ним "воспитательную" работу. Чем закончатся приключения Владимира? Выдержит ли он все искушения и испытания? Сделает ли демон его своей «правой рукой» в соблазнении неопытных душ – пока остается загадкой. Книга изобилует откровенными эротическими сценами и содержит ненормативную лексику. Категорически не рекомендуется юным читателям в возрасте до 18 лет.

---

Учитель танцев перестал биться в болезненном припадке и смотрел на учениц застывшим, мертвым взглядом. «Может, старик умер?» – озаботился Махнев. Одна из девушек оторвалась от любимого занятия и повернула голову к учителю. «Ну вот, хоть одна вспомнила о старом сладострастнике. Все-таки, он – их учитель. Сейчас она поднимет старика, даст воды», – надеялся Владимир. Он отчего-то проникся острой жалостью к этому немощному, старому человеку. Но его надежды не оправдались. В руках девочки неизвестно откуда оказалась льняная простыня. Ей она и закрыла сухенькое тело учителя, его мелкую, седую голову со стеклянными глазами. Парик учителя валялся рядом. «Они прикрыли его так, как прикрывают хладный труп. Что за жестокие создания! Такие милые мордашки и нежные тела, и такие каменные сердца. Хотя… о чем я? Возможно, старик получил по заслугам. Не он ли их развратил?»

Синий густой туман постепенно охватил своим покровом и сладострастных девиц. Теперь все они были полностью обнажены. Как ни странно, в комнате снова зазвучали чарующие звуки фламандского клавесина, к нему присоединился орган. «Мило и трогательно: юные развратницы ублажают себя под звуки удивительной мелодии. Похоже, это – концерт Баха», – подивился он. В синем свечении юные тела выглядели столь обворожительно, что Владимир стоял, потрясенный плавными линиями тел хорошеньких нимфоманок. Текущая синева меняла свои оттенки от легкого, перламутрового лазурита и аквамарина, до почти вайдовой и дымчатой, антрацитовой черноты. И этот свет более не напоминал туман, он обволакивал тела прозрачными струями, похожими на морскую воду, а серебристые звуки мелодии создавали особую торжественность, граничащую с душевным умилением. Ко всему прочему, откуда-то с потолка пошел снег. Он падал медленно и мягко. Крупные хлопья покрывали тела девушек белым саваном. Владимир присмотрелся: оказалось – ученицы спят, утомленные любовной игрой. Их маленькие головки уткнулись в нежные плечи друг друга, голубые глаза прикрылись длинными, бархатистыми ресницами, изящные носики заострились – девушки спали так крепко, словно умерли. В них не было и признака жизни. Хлопья снега густо запорошили бледные лица. Казалось, что это – не девушки, а фарфоровые куклы или манекены, сваленные в кучу нерадивым декоратором. Окаменели не только лица, каменными и неестественно жесткими выглядели длинные руки и ноги. Владимиру стало не по себе: «Неужели им не холодно? Может, они и вправду мертвы? Почему не видно даже признаков дыхания? Но как они прекрасны…»

«Господи, как я устал! – выдохнул Владимир. Его ноги стояли на полу. Рука взялась за ручку двери – медленно, со скрипом закрылась и эта, последняя комната. – Глупец, зачем я имя Господа припомнил? И где? – горькая усмешка скривила губы. – Господь меня не слышал и при жизни. Неужто тут меня услышит – сквозь толщи адовых препон? Как не разумен я в суждениях. Я просто сильно утомлен».

Он действительно почувствовал смертельную усталость. «Надо выбираться из этого странного дома, – рассуждал он. – Кстати, а вот и выход». Он хотел было открыть входную дверь, но вспомнил о свирепых стражниках – капских львах.

«Интересно: а эти киски окаменели или рыскают в поисках добычи? Не хотелось бы под конец моего пребывания в гостях, попасть в зубы к этим усатым милашкам», – озаботился Владимир. Он подошел к двери, рука сжала массивную бронзовую ручку, дверь поддалась. Махнев не стал раскрывать ее широко – он приоткрыл лишь маленькую щелку и выглянул на улицу. Почти рядом с дверью показался толстый светло-коричневый хвост, увенчанный шерстяной кисточкой… И этот хвост шевелился и постукивал о мраморный пол портика. Раздался раскатистый, похожий на небесный гром, звериный рык – Владимир захлопнул дверь. Сердце вновь забилось от липкого страха.

«Господи, боже мой, ну что за зверский дом! Ну, сколько можно меня пугать? Виктор обещал меня опекать, а сам оставил на произвол судьбы. Ни тебе хозяйки, ни слуг – все куда-то проваливаются к чертям собачим, а меня то и дело пытаются сожрать всякие монстры. Едва от крокодильчика отвязался, как эти доисторические чудища преградили путь!» – злился он. От обиды закипали слезы. Вдруг взгляд упал на высокое боковое окно в передней: «А что, если выбраться через него? Возможно, эти киски не увидят меня, и я огородами добегу до своего дома».

Он подошел к окну и потянул за ручку узорчатой рамы – окно с легкостью распахнулось. Владимир заглянул вниз – высоковато, но внизу, к счастью, не было ни души. Он решил тихонько спрыгнуть. Как только ноги коснулись земли, пятым чувством он ощутил неладное. За спиной кто-то был… Владимир медленно повернул голову – на него смотрели зеленоватые львиные глаза! Одна из хитрых кошек обежала дом с боковой стороны и готовилась к страшному прыжку. Лев находился на расстоянии шести шагов: он пригнул черную гривастую морду, усы и лапы чудовища были перепачканы свежей кровью. Железные мышцы напряглись, хвост подрагивал от предвкушения легкой добычи.

Владимир похолодел от страха – бежать было некуда. Он знал, что гигантский лев догонит его в два прыжка. Ватные ноги не позволяли сделать и шага. Махнев крепко зажмурил глаза – хотелось, чтобы лев исчез, чтобы он оказался миражом или эпизодом кошмарного сна. Если бы это был сон, то в подобной ситуации он бы поднатужился и вновь взлетел. Владимир набрал в грудь воздуха, поджал ноги и… оттолкнулся от земли. Все произошло слишком быстро – лев клацнул ужасной пастью, пахнуло кровью – но Владимир был уже слишком высоко. «Какое это счастье – что я научился летать, – ликовал он, вздох облегчения вырвался из груди. – Накася, выкуси, хитрая морда!» – Махнев торжествовал.

Он открыл глаза – внизу мелькнула желтая спина разочарованного хищника. Лев потрусил к входной двери злополучного дома. Там его поджидал второй монстр. Перед ним лежала груда окровавленного мяса. Львы раздирали довольно крупную тушу. «Надо же, какие жадные! У самих столько еды, а им все мало», – он висел в воздухе, примерно, на высоте второго этажа и наблюдал за львиной трапезой. Среди кровавого месива мелькнул кофейный лоскуток. Махнев содрогнулся от ужасной догадки. Что они едят? Вернее кого? Он присмотрелся – предчувствия не обманули. Крепкие зубы монстров разрывали человеческое тело. Это было тело одного из кофейных красавцев. Несчастный мурин, который некоторое время назад ублажал хозяйку дома, попал на съедение этим жутким тварям. «А может, они сожрали всех четверых? Какая страшная участь! А может, Полин Лагранж – эта нимфоманка и сладострастница приказала скормить хищникам своих очередных рабов? Может, она умерщвляет каждого любовника, как царица Тамара? Мне не разгадать этой жуткой тайны. Надо лететь домой, подальше от этого гиблого места».

Он отвернулся от львиного обеда, его мутило от вида и запаха человеческой крови. Мраморный портик с колонами выглядел теперь, словно жертвенный алтарь. С ровных ступенек текли красные потоки и моментально впитывались в зеленый газон. «Сейчас я миную этот «эдемский сад», фонтан с золотыми рыбками – а там уже недалеко и выход. Скорее, скорее за калитку. В гостях – хорошо, а дома – лучше», – рассуждал Махнев, торопясь покинуть поместье Лагранж.

Внезапно воздух загустел, и Владимир завис над парком. Он попытался преодолеть эту липкую густоту, шевелил ногами, махал руками, словно крыльями – его свободный полет сильно затормозился. Теперь он не летел, а скорее висел в воздухе. Было такое ощущение, что его, как тряпичную марионетку, подвязали за тонкие невидимые нити. Он трепыхался, тужился, пытался сопротивляться – но оставался на месте. Наоборот – зловещий кукловод решил немного поиграть со своей игрушкой. Невидимые нити напрягались – шевелились руки и ноги. Его крутили и вертели – он кувыркался в воздухе и скакал, словно резиновый мячик.

Владимира опустили к земле – нос и щека уперлись в густую траву газона, выпуклый серый глаз с удивлением рассматривали маленький мир земного царства. Тут и там сновали мелкие муравьи и букашки, гусеницы и комары. «Надо же, здесь есть не только гигантские стрекозы и бабочки, здесь живет и более мелкая козявочная братия», – удивился Владимир. Мордочки этих насекомых имели слишком осмысленное, почти человеческое выражение, хитрые глазищи с удивлением таращились на Владимира.

Потом их что-то отвлекло. Они засуетились: одни захлопали крылышками, другие навострили усы, третьи шумно вдыхали воздух.

Голова Владимира одной щекой лежала на земле, а тело висело почти вертикально. Он проследил направление букашек – те, перескакивая через преграды из палочек и травинок, спешили к бурному потоку. Поток журчал, словно вешняя вода. О, ужас! Это была не вода. Это ручейки крови, стекающие с мраморных ступеней, соединились в один широкий поток. Поблескивая упругим глянцем, ручейки превращалась в широкую реку, утекающую глубоко под землю. Она бежала не только со ступеней портика, теперь рубиновые струйки сочились из плотно закрытой двери. Сама дверь дрожала. Чудилось – на нее изнутри давит страшная сила, похожая на горный водопад. Деревянная дверь служила искусственной плотиной на ее пути.