Сэмюэль Дилэни - Пересечение Эйнштейна (сборник)

• Название: Пересечение Эйнштейна (сборник)
• Автор: Сэмюэль Дилэни
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Сборник избранных произведений.

---

Кид поднялся на ноги и поспешил за ним.

— Пятнадцать ступенек, — Тэк уже спустился, и его не было видно. — Тут довольно темно, так что лучше считай.

Перил не было, и одной рукой ему приходилось держаться за стену. Запястье покалывало в месте, свободном от хомута орхидеи. Подсыхающие волоски щекотались, отлипая от кожи. Босая стопа через шаг попадала на край ступеньки, пятка — на зернистый мрамор, а подушечка и пальцы зависали в воздухе. Ботинки Тэка глухо громыхали где-то внизу... Тринадцать... Четырнадцать... И все равно удивился последней ступеньке.

— Теперь сюда.

Он проследовал за Тэком сквозь тьму. Босой ступне бетон показался очень теплым.

Шаги впереди сменили тональность:

— Теперь по лестнице вверх...

Он замедлил шаг.

— ...не потеряйся.

На этот раз он нащупал поручни.

Он предугадывал лестничные площадки по изменениям в звуке шагов Луфера. После третьего пролета стало ясно, что линии тусклого света примерно на уровне головы обозначают двери.

Один только ритм заслуживает доверия. В этой тьме, поднимаясь, я призываю звезды Тихого океана вернуться. Мое ритуальное восхождение происходит в городе, который стер их, а вместе с ними и солнце свое искоренил. У Железного Волка что-то есть. Я хочу это что-то, и не вижу смысла утруждать себя формулировками. Опасная иллюминация, свет во взрывающемся глазу, — он не для этого иного города.

— Последний пролет...

Они поднялись на девять этажей.

— ...и вот мы здесь.

Металлическая дверь заскрежетала, проворачиваясь в своей раме.

Тэк прошел вперед него на залитую гудроном крышу, и Кид отвернулся, пряча глаза от тучеокрашенного рассвета. После темноты тот был чересчур ярок. Сморщив лицо от света, он остановился на пороге, одной рукой держась за косяк, а другой придерживая рифленую, усеянную заклепками дверь.

Дым лежал ровным слоем по пояс высотой.

Лицо удалось расслабить частым морганием.

За кирпичной балюстрадой шахматными клетками уходили в туман крыши. Провал, во-он там, это должно быть парк. За парком был холм, весь в чешуе домов.

— Господи боже. — Скосив глаза, он глянул в другом направлении. — Я даже не осознавал, насколько далеко отсюда мост. Я едва-едва сошел с него, когда ты окликнул меня там, внизу, на улице.

Тэк усмехнулся.

— Нет, ты довольно далеко забрел.

— И река отсюда, — он приподнялся на кончиках пальцев, — почти не видна. — И опустился обратно. — Мне казалось, до нее каких-то два-три квартала.

Смешок Тэка разросся до полноценного смеха.

— Слушай, а как ты потерял свой сандалий?

— А? — Он посмотрел вниз. — А-а... За мной гнались. Собака. — Это тоже прозвучало забавно; он рассмеялся. — Да, именно так.

Он задрал ступню, зафиксировав ее над коленом, чтобы осмотреть свою огрубевшую, мозолистую подошву. Ороговевшая кромка была надтреснута с двух сторон. Лодыжка, бугорок и впадина стали песчано-серого цвета. Пятка, подушечка, подъем и каждый из запыленных пальцев были чернее ружейного дула. Он пошевелил пальцами: заскрипел серый песок.

— По-моему, это было... — нахмурившись, он задрал взгляд кверху, — пару дней назад что ли... — и опустил ногу на землю. — Было часа три. Ночи. Шел дождь. Машин не было. И я решил прикорнуть на чьем-то крыльце. Около пяти, когда начало светать, я вернулся на дорогу в надежде словить попутку. Однако дождь все еще шел. И я решил, да черт с ним, надо вернуться и поспать еще час или два, потому что машин никаких не было. Вот только когда я вернулся, там была эта чертова собака, которая все то время, что я кемарил наверху, спала под крыльцом. Теперь она проснулась. И начала лаять. А потом как погонится за мной в сторону дороги. Я побежал. Она за мной. Сандалий порвался, улетел куда-то в канаву — я даже и не заметил. Пока бежал, появилась, значит, эта старенькая синяя машина: за рулем сидела такая крупная пожилая леди, рядом — ее тощий муж, а заднее сиденье было забито их детьми. Я вскочил к ним внутрь прямо из дождя, и так мы проехали через границу, в Луизиану! Они путешествовали все вместе, чтобы провести время с еще одним ее ребенком, который был на какой-то армейской базе. — Он отошел от порога. — Угостили меня неплохим завтраком. — Дверь со скрипом закрылась у него за спиной. — Кстати, по всей видимости, это был первый раз, когда я обратил внимание на то, что не могу вспомнить своего имени. Она спросила, как меня зовут, и я не смог ответить... Но мне кажется, я уже очень и очень давно забыл его. — Он уже почти привык к свету. — Я имею в виду — обычно ведь не думаешь о себе по имени, верно? Никто не думает — пока кто-нибудь еще не окликнет тебя по нему, или не спросит о нем. Я не встречал людей, которые знают меня уже... уже довольно давно. Просто это нечто, о чем я давненько не думал, и как-то оно... не знаю, выпало из памяти. — Он снова посмотрел на свои ступни, одну в перекрестье ремней, другую босую. — Меня это не беспокоит. Отсутствие сандалии, я хочу сказать. Я очень много хожу босиком.

— Как хиппи?

Он пожал плечами.

— Да, если это хиппи-городок. — Он еще раз осмотрел затянутый дымкой горизонт. — Ты спишь здесь, наверху?

— Пошли. — Тэк развернулся. Ветер отмел в сторону одну полу его куртки, а другую наоборот — прижал к телу, от шеи до бедра. — Вот он, мой дом.

Строилось это помещение на крыше, по всей видимости, как техническая пристройка для хранения инструментов. Свежезашпаклеванные окна были закрыты изнутри бамбуковыми шторами. Дверь (толь отошел в одном месте, обнажая посеревшую сосну) была приоткрыта.

Они обошли вокруг светового люка в полу. Тэк толкнул дверь нижней частью ладони. (Как будто рассчитывая застать кого-то врасплох?..) Дверь, качнувшись, раскрылась. Тэк вошел внутрь: щёлк. Зажегся свет.

— Заходи, чувствуй себя как дома.

Кид вслед за инженером переступил порог.

— Хей, а тут довольно мило!

Тэк, согнувшись, заглядывал в потрескивающий парафиновый нагреватель.

— Да, довольно комфортно... теперь я точно уверен, что выключил его перед уходом. В один прекрасный день я вернусь домой и обнаружу здесь пожарище — впрочем, в Беллоне это может случиться независимо от того, оставлю я включенным обогреватель или нет. — Он выпрямился, покачивая головой. — По утрам здесь бывает прохладно. Мог бы и оставить, наверное.

— Господи, сколько же у тебя книг!

Подпорную стену, от пола до потолка закрывали полки, забитые книгами в мягких обложках.

И:

— Это что, коротковолновый передатчик?

— Частично. Остальное в соседней комнате. Я мог бы просто валяться в кровати и рассылать позывные всем подряд — если бы там было слышно хоть что-нибудь кроме статики. Помехи здесь вокруг — это просто ужас какой-то. Впрочем, возможно еще с оборудованием что-нибудь не так. Там, в задней комнате у меня есть свой источник электроэнергии — пара дюжин кислотных аккумуляторов. И зарядное устройство на бензине. — Он отошел в угол, к столу, стряхнул куртку со спины, которая степенью волосатости напоминала золотистый ковер, и повесил ее на крючок в стене. (Фуражку он снимать не стал) Плохо различимый среди светлых волос, на предплечье у него был изображен дракон, возможно какой-то фрагмент флотской символики. На другом плече была вытатуирована свастика, позже не слишком удачно сведенная. — Присаживайся. — Он отодвинул от письменного стола вращающееся кресло, развернул, уселся в него. Широко расставив колени, сунул руку под ремень, чтобы поправить свои выпирающие бугром гениталии. — Садись на кровать... вон туда.

На дощатом полу лежал нелепый меховой коврик. Отрез набивной ткани в индийском стиле живописными складками ниспадал с того, что Кид поначалу принял за тахту. Однако только сев на нее, он понял, что это всего лишь лежащий на боку шкаф с довольно тощим матрацем сверху: в общем, нечто вроде нар. И все равно, жилище выглядело комфортным.

— А у тебя дела идут получше, чем у тех ребятишек в парке.

Тэк ухмыльнулся, снял фуражку и бросил ее на настольную подкладку.

— Наверное. С другой стороны, не бог весть какое достижение. — Его по-военному короткие волосы диссонировали с небритым подбородком.

Не считая фуражки, письменный стол был пуст.

На полках над столом лежало несколько биноклей, логарифмические линейки, чертежные циркули и рейсфедеры, два карманных калькулятора, лекала для черчения и трафареты, цветные фломастеры, несколько распиленных и отполированных жеод, целый ряд декоративных кинжалов на демонстрационных подставках, груда пластмассовых коробок для запчастей, паяльный пистолет...

— Ладно... — Тэк хлопнул себя по колену. — Пойду-ка я заварю кофе. И консервированной ветчины, пожалуй, достану. Очень хорошая ветчина. И еще хлеб. — Он поднялся и пошел к двери, обитой так же, как и оконные рамы — желто-коричневой дранкой. — А ты расслабься. Ляг, отдохни. Можешь раздеться и вытянуться в полный рост, если хочешь. — Кипящий нагреватель рядом с его ботинком оттенял собой блик на потертой коже. — Вернусь через минуту. Я рад, что тебе у меня понравилось. Мне тоже здесь нравится. — Он нырнул сквозь бамбуковую штору.