Николай Троицкий - Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты

• Название: Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты
• Автор: Николай Троицкий
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-227-01603-8

Книга доктора исторических наук, профессора Н.А. Троицкого посвящена выдающемуся русскому военному и государственному деятелю, представителю одного из древних и блистательных родов Российской империи светлейшему князю Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову-Смоленскому.

Герой всех русско-турецких войн второй половины XVIII — начала XIX века, названный Спасителем Отечества во время Отечественной войны 1812 года, генерал-фельдмаршал, кавалер всех российских орденов, он снискал себе неувядаемую славу не только на военном, но и на гражданском и дипломатическом поприщах.

Книга, однако, представляет Кутузова не с утвердившихся в последние десятилетия исключительно панегирических позиций. Труд Н.А. Троицкого — один из первых в наши дни опытов жизнеописания М. И. Кутузова без прикрас, умолчаний и вымыслов, которыми грешили многие предыдущие, в основном советско-сталинские, сплошь апологетические биографии фельдмаршала. Основываясь на всей совокупности данных о Кутузове (включая «неудобные» факты, события, документы), автор ставит целью показать фельдмаршала уважительно-критически, без исторических ходуль и определить его истинный масштаб как исторической личности.

Книга о М.И. Кутузове вместе с рядом других продолжает серию под названием «Россия забытая и неизвестная», издание которой осуществляет издательство «Центр-полиграф». Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Хотя Молдавия и Валахия были оставлены под контролем Турции, Кутузов одержал в Бухаресте очень важную дипломатическую победу: Россия присоединила к себе Бессарабию, а главное, высвободила для борьбы с нашествием Наполеона 52-тысячную Молдавскую армию. Не зря Наполеон, узнав о Бухарестском договоре, так негодовал на турок, что «истощил весь словарь французских ругательств» по их адресу[281].

Зато Александр I был доволен как нельзя более. Хотя и с некоторой задержкой (выждав, когда Бухарестский договор будет ратифицирован султаном), Император 29 июля 1812 г. возвел Кутузова — именно за победоносное окончание войны с Турцией и «заключение полезного мира» — «в княжеское Российской империи достоинство» с присвоением ему титула светлости. То есть Кутузов стал светлейшим князем.

Но к тому времени Россия уже напрягала все свои силы в борьбе с полчищами Наполеона.

Кутузов был в Петербурге и ждал своего звездного часа. В жизни его (за 8 месяцев до смерти!) начинало отсчет время главного триумфа и наивысшей славы.

Глава III. ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ: «НЕ ПОБЕДИТЬ, ТАК ОБМАНУТЬ…»

Я бы ничего так не желал, как обмануть Наполеона.

М. И. Кутузов перед отъездом в армию 10 августа 1812 г.

1. Назначение

Заключив мир с турками, генерал от инфантерии граф М.И. Голенищев-Кутузов, еще не удостоенный княжеского титула и в ожидании обещанных наград за содеянное, отбыл из Бухареста в Петербург, но по пути заглянул к себе в родовое имение Горошки на Волыни, чтобы собраться с силами. Турецкая кампания переутомила его. «Признаюсь, что в мои лета служба в поле тяжела, и не знаю, что делать, писал он жене еще в марте 1812 г. из Бухареста. — Впрочем, мне уже не удастся сделать и в десять лет такой кампании, как турецкая»[282].

В Горошках и застала Михаила Илларионовича весть о нашествии Наполеона на Россию. Он сразу перестал думать о старости и усталости и стал быстро собираться в столицу. Уже 26 июня он был в Петербурге[283] с надеждой на любое назначение, лишь бы в это грозное время не остаться в стороне и еще послужить Отечеству…

«Гроза двенадцатого года» оказалась неотвратимой. Все, за исключением М.Н. Покровского, официозные (и дореволюционные, и советские) и даже иные из постсоветских историков объясняли ее по такой схеме: «В самом Наполеоне, в алчности его к завоеваниям должно искать причины к войне с Россией»; все время после Тильзита Наполеон готовился «к нападению» на Россию, а Россия — «к обороне». М.Н. Покровский, а также почти все французские исследователи (от А. Тьера до Л. Мадлена) развивали противоположную точку зрения, а именно: нашествие Наполеона на Россию представляло собой вынужденный «акт необходимой самообороны».

И тот и другой подход к вопросу о причинах войны 1812 г. упрощает истину. Завоевательная «алчность» Наполеона — это очевидная, но не единственная причина войны, сплетенная с рядом других причин, включая и российские интересы. Россия вовсе не была тогда лишь объектом и жертвой наполеоновской агрессии. Она тоже, как и Наполеон, стремилась к повышению своей роли в европейской политике и приложила для этого много усилий в коалиционных войнах 1799–1807 гг. — с участием А.В. Суворова и М.И. Кутузова. Проиграв эти войны, подписав унизительный для себя Тильзитский мир, Император Александр I никогда не оставлял мысли о реванше[284]. Перед войной 1812 г., а затем в ходе ее он формировал 6-ю антифранцузскую коалицию[285], чтобы вновь учинить «своего рода крестовый поход» против Франции с той же, что и в 1799–1807 гг., целью — «возврата к старым правилам» международных отношений[286].

Столкновение гегемонистских претензий Франции, с одной стороны, и России с ее партнерами по антифранцузским коалициям, с другой стороны, делало очередную, третью русско-французскую войну вероятной. Конфликт между Россией и Францией из-за континентальной блокады сделал ее неизбежной. Разрыв традиционных и выгодных хозяйственных связей с Англией неотвратимо вел к расстройству экономики и финансов России. Уже в 1809 г. бюджетный дефицит вырос по сравнению с 1801 г. с 12,2 млн до 157,5 млн руб., т. е. в 13 раз: «дело шло к финансовому краху». В таких условиях Александр I смотрел, разумеется, сквозь пальцы на нарушения блокады торговли с Англией, а Наполеон, зная об этом, требовал от Александра I соблюдения тильзитских обязательств, на что Александр I отвечал, что он их «соблюдает» и что вообще Россия в союзе с Францией ведет себя «честно и целомудренно, как девственница»[287]. Этот экономический конфликт между Россией и Францией породил войну 1812 г. Противоречия между ними в политических вопросах (польском, германском, ближневосточном)[288] только ускорили ее начало.

Наполеон не хотел этой войны. С момента своего прихода к власти он стремился к миру и союзу с Россией. Ни в 1805-м, ни в 1806–1807 гг. он не поднимал меч против нее первым.

Теперь же воевать с Россией было для него еще труднее и опаснее. С 1808 г. он мог вести новую войну как бы одной рукой; другая была занята в Испании, отвлекавшей на себя до 400 тыс. его солдат. Учитывал он и пространства России, равные почти 50 Испаниям, тяготы ее климата, бездорожья, социальной отсталости (крепостных крестьян он прямо называл «рабами»). Уже перед отъездом в поход на Россию Наполеон признался своему министру полиции Р. Савари: «Тот, кто освободил бы меня от этой войны, оказал бы мне большую услугу»[289].

Что же заставляло его идти на такую войну (оказавшуюся для него роковой) против собственного желания? Сила обстоятельств, столкновение интересов французской буржуазии и российского поместного дворянства. У Наполеона была idée fixe — континентальная блокада. Только она могла обеспечить ему победу над Англией и, следовательно, европейскую гегемонию. Препятствовала же осуществлению блокады только Россия, нарушавшая при этом подписанный ею Тильзитский договор. Переговоры с ней (даже на высшем уровне) ничего не дают. Значит, по логике Наполеона, надо принудить Россию к соблюдению блокады силой.

С начала 1810 г. Наполеон развернул подготовку к войне с Россией. Военный бюджет Франции рос таким образом: 1810 г. — 389 млн франков, 1811 г. — 506 млн, 1812 г. — 556 млн. К концу 1811 г. общая численность ее войск, разбросанных по всей Европе, достигала 986,5 тыс. человек[290]. Около половины из них готовились к нашествию на Россию.

Александр I тоже не хотел войны с Францией, опасаясь после Аустерлица и Фридланда главным образом самого Наполеона. 25 марта 1811 г. он так и написал Наполеону: «Величайший военный гений, который я признаю за Вашим Величеством, не оставляет мне никаких иллюзий относительно трудностей борьбы, которая может возникнуть между нами»[291]. Но уступить Наполеону, склониться под ярмо континентальной блокады (хотя Россия и обязалась сделать это в Тильзите) Александр I не мог, если бы даже захотел. Он понимал, что российское дворянство, плоть от плоти которого он был сам, ориентируется на Англию против Франции и не позволит ему переориентировать Россию, как не позволило этого Павлу I. Значит, войны с Наполеоном не избежать.

Гонку вооружений Россия начала одновременно с Францией.

1 февраля 1810 г. вместо А.А. Аракчеева Александр I назначил военным министром менее симпатичного ему, но более компетентного М. Б. Барклая-де-Толли. Именно Барклай возглавил всю подготовку к войне. С 1810 г. резко пошла вверх кривая военных расходов России: 1807 г. — 43 млн руб., 1808 — 53 млн, 1809 — 64,7 млн, 1810 — 92 млн, 1811 г. — 113,7 млн руб. только на сухопутные войска. Так же быстро росла и численность войск. «Армия усилилась почти вдвое», — писал позже Барклай о 1810–1812 гг. К 1812 г. он довел численный состав вооруженных сил, включая занятых в войнах с Ираном и Турцией, до 975 тыс. человек[292].

Барклай-де-Толли разработал и самый обстоятельный из русских планов войны с Наполеоном. В основе его плана лежала «скифская» идея, которую Барклай впервые высказал еще весной 1807 г. в разговоре с выдающимся немецким историком Б.Г. Нибуром: «В случае вторжения его (Наполеона. — Н.Т.) в Россию следует искусным отступлением заставить неприятеля удалиться от операционного базиса, утомить его мелкими предприятиями и завлечь вовнутрь страны, а затем, с сохраненными войсками и с помощью климата, подготовить ему, хотя бы за Москвой, новую Полтаву». Нибур запомнил эти слова и в 1812 г., когда Барклай стал главнокомандующим, сообщил их генерал-интенданту «Великой армии» М. Дюма для передачи Наполеону.

Военных планов в России перед 1812 г. было много: и планы наступательной войны (П.И. Багратиона, Л.Л. Беннигсена, А.П. Ермолова, Э.Ф. Сен-При, принца А. Вюртембергского), и скандально знаменитый план главного в то время военного советника Императора, прусского генерала Карла фон Фуля (он предусматривал сложный маневр с отступлением 1-й русской армии к укрепленному лагерю в г. Дриссе, где она должна была принять на себя удар Наполеона, тогда как 2-я армия ударила бы в тыл противнику, с последующим переходом в контрнаступление)[293]. Российские власти в 1811 г. настроены были весьма активно, можно даже сказать, агрессивно. Об этом свидетельствуют обнародованные еще в 1904 г. факты, о которых все советские историки (исключая М.Н. Покровского) и постсоветские биографы Кутузова красноречиво молчат.