А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

• Название: De Secreto / О Секрете
• Автор: А. Фурсов
• Издательство: Товарищество научных изданий КМК
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: ISBN 978-5-9907838-2-9

Сборник научных трудов логически продолжает сборники «De Conspiratione/О Заговоре» (М., 2013) и «De Aenigmate/О Тайне» (М., 2015). В представленных работах исследуется ряд скрывающихся за завесой секретности событий XIX–XX вв. Речь идёт о событиях мировой борьбы за власть, информацию и ресурсы.

---

Тогда же, в 1976 г., в Дании вышла брошюра К.С. Симоняна «Кто такой Солженицын?”», в которой её автор, характеризуя свои взаимоотношения со знаменитым писателем и объясняя причину прекращения дружбы с ним, связывал это с тем, что А.И. Солженицын оклеветал его как на следствии в 1945 г., так и позднее в 1952 г., дав неверные показания[562]. Правда, у читателей брошюры невольно возникал вопрос: если все это являлось правдой, почему ни в 1945 г., ни в 1952 г. К.С. Симонян не был арестован?

Прошло ещё полтора года, и 15 февраля 1978 г. во втором номере гамбургского журнала «Neue Politik» появилась статья «Советская служба безопасности. Сообщение провокатора Ветрова — он же Александр Солженицын. Из посмертных документов Франка Арнау». Здесь был опубликован «донос», якобы написанный А.И. Солженицыным 20 января 1952 г. и подписанный кличкой «Ветров», который начал циркулировать ещё весной 1976 г.[563] Вот его текст:

«В своё время мне удалось по вашему заданию сблизиться с Иваном Мегелем. Сегодня утром Мегель встретил меня у пошивочной мастерской и полузагадочно сказал: “Ну, всё, скоро сбудутся пророчества гимна, кто был ничем, тот станет всем”. Из дальнейшего разговора с Мегелем выяснилось, что 22 января з/к Малкуш, Коверченко и Романович собираются поднять восстание. Для этого они уже сколотили надёжную группу, в основном, из своих — бандеровцев, припрятали ножи, металлические трубки и доски. Мегель рассказал, что сподвижники Романовича и Малкуша из 2, 8 и 10 бараков должны разбиться на 4 группы и начать одновременно. Первая группа будет освобождать “своих”. Далее разговор дословно: “Она же займется и стукачами. Всех знаем. Их кум для отвода глаз тоже в штрафник затолкал. Одна группа берёт штрафник и карцер, а вторая в это время давит службы и краснопогонников. Вот так-то”. Затем Мегель рассказал, что 3 и 4 группы должны блокировать проходную и ворота и отключить запасной электродвижок в зоне.

Ранее я уже сообщал, что бывший полковник польской армии Кензирский и военлет Тищенко сумели достать географическую карту Казахстана, расписание движения пассажирских самолётов и собирают деньги. Теперь я окончательно убеждён в том, что они раньше знали о готовящемся восстании и, по-видимому, хотят использовать его для побега. Это предположение подтверждается и словами Мегеля “а полячишка-то, вроде, умнее всех хочет быть, ну, посмотрим”.

Ещё раз напоминаю в отношении моей просьбы обезопасить меня от расправы уголовников, которые в последнее время донимают подозрительными расспросами. 20.1.52. Ветров».

На донесении сверху написано: «Сов. секретно. Донесение с/о Ветров от 20Д -52 г.» Чуть ниже под углом: «Доложено в Гулаг МВД СССР. Усилить наряды охраны автоматчиками. Стожаров». Ещё ниже: «Е.А.» и под донесением: «Верно: Нач. отдела режима и оперработы Стожаров»[564].

«Почерк, — комментирует этот документ А.И. Солженицын, — был неплохо под делан — применительно именно к лагерным моим годам (у моей первой жены сохранились мои фронтовые и лагерные письма…)… Почерк-то подделан, хотя на самом видном месте, в подписи, графический ляпсус (что полагается по правилам чистописания, а у меня исчезло ещё со школьных времён). Были заметные передержки и в языке, но главное — в сюжете: “донос»” на украинцев…, а нас-то с украинцами за две недели перед проставленной датой разъединили в разные зоны, — где же чекистам через 20 лет всё уследить? (хотя об этом и в “Архипелаге” написано, ч. У, гл.2[565], но они по лени не доглядели)… И какая же резолюция начальства на подготовку побега и восстания? — вместо молниеносного упреждающего удара, арестов — «доложено ГУЛаг СССР», — в сам ГУЛаг, в Москву! Далекошенько! Ну, можно ли нагородить столько профессиональных промахов?»[566].

К этому можно добавить ещё одну важную деталь. Экибастузский лагерь принадлежал к числу особых лагерей, предназначенных для содержания только лиц, проходящих по политическим статьям. Поэтому в них не было и могло быть уголовников, которые упоминаются в доносе. Это даёт основание рассматривать данный документ как фальшивку. Нетрудно догадаться, кто мог быть её изготовителем.

Но если бы в данном случае действительно преследовалась цель дискредитации А.И. Солженицына (а не версии о его связях с КГБ), то после его возмущённого письма начатая кампания не прекратилась бы. «Донос» обязательно был бы опубликован, для обоснования его достоверности могли «обнаружиться» другие, подобные же «документы», появились бы необходимые «свидетели» и т. д. Однако КГБ на удивление замолчал. В 1978 г. «донос» был напечатан гамбургским журналом «Нойе политик», но снова без должного информационного сопровождения[567].

Не успели разойтись круги после публикации Ф. Арнау, как в июне 1978 г. в США появилась книга Ольги Карлайл «Солженицын: В круге тайном», в которой она поделилась некоторыми воспоминаниями о своих контактах с писателем и попыталась раскрыть некоторые из тех пружин, которые привели к издательскому взрыву 1968–1969 гг., а затем присуждению А.И. Солженицыну Нобелевской премии[568].

Ещё летом 1977 г. миланское издательство «Тети и Ко» опубликовало книгу чешского журналиста Т. Ржезача «Спираль измены Солженицына»[569]. Вслед за тем было подготовлен её русский вариант. 22 марта 1978 г. он был сдана в набор в издательство «Прогресс» и уже 1 апреля подписан к печати[570].

Книга Т. Ржезача представляла собою публицистическую попытку дать биографию писателя, начиная с его детских лет и кончая высылкой за границу. Характеризуя использованные им источники, автор перечислял около двух десятков лиц, с которыми он встречался и чьи сведения использовал при написании книги. Среди них мы видим Н.Д. Виткевича, И.И. Езепова, Л.З. Копелева, Н.А. Решетовскую и др.[571]

Казалось бы, это давало основание для серьёзной публикации. Однако знакомство с книгой оставляет очень неприятное впечатление. И дело не только в том, что с самого же начала в книге чувствуется очень тенденциозный отбор фактического материала, цель которого нарисовать неприглядный образ героя (трус, карьерист, развратник, антисемит, лагерный осведомитель), но и в том, что почти с самого же начала возникает ощущение недоверия к автору, к приводимым им фактам и даваемым объяснениям.

Прежде всего книга пестрит многочисленными ошибками и даже нелепостями. Так, Т. Ржезач отправляет Н.Д. Виткевича вместе с А.И. Солженицыным в Экибастуз, хотя первый там никогда не был[572]. Там же, в Экибастузе, Т. Ржезач знакомит А.И. Солженицына с Н.И. Зубовым, между тем познакомились они только в Кок-Тереке[573]. Крамольную переписку между А.И. Солженицыным и Н.Д. Виткевичем он объясняет их стремлением попасть за решетку и таким образом спасти свою жизнь, хотя, как мы уже знаем, А.И. Солженицын и Н.Д. Виткевич находились далеко от передовой и за всё время войны ни разу не были даже ранены[574].

Когда книга появилась в печати, Л.З. Копелев направил в редакцию эмигрантского журнала «Посева» возмущённое письмо, в котором заявил, что не давал Т. Ржезачу никакого интервью[575].

В том же 1978 г. в ГДР вышел в свет двухтомный роман «Der Gaukler», что означает «Фокусник», «Площадной шут». Автором романа был уже упоминавшийся Генри Тюрк, а главным героем — А.И. Солженицын.

Характеризуя этот роман, Александр Исаевич пишет: «КГБ вовсе убрано… зато вся моя жизнь с 1964 г. и литературная судьба пронизаны направляющей рукой ЦРУ: именно оно решило сделать из новомировского автора международную звезду, внушило мне писать “Архипелаг” и дало план его… А когда я послушно стал писать — то агентша ЦРУ в Москве ещё редактирует и меняет мои рукописи перед тем, как отсылать их на Запад. Она же диктует мне, какие надо делать заявления для печати, — и я их охотно делаю. ЦРУ же советует мне произнести речь перед съездом писателей, а если не удастся — то написать письмо к съезду вот по таким тезисам» и т. д.

Кто инициировал написание романа, мы не знаем. Вероятнее всего, за Генри Тюрком, как и за Томашем Ржезачем, тоже стоял КГБ. Вскоре после этого в 1979 г. в СССР увидела свет рассчитанная на массового читателя книга Н.Н. Яковлева «ЦРУ против СССР», в которой известный американист тоже характеризовал А.И. Солженицына как агента западных, прежде всего американских спецслужб. Показательно, что при этом он демонстрировал незнакомство ни с воспоминаниями Н.А. Решетовской, ни с книгой Т. Ржезача, ни с публикацией Ф. Арнау[576].

В литературе можно встретить мнение, что после 1978 г. произошёл «отказ Солженицына и его сторонников от сотрудничества с правозащитным движением» в СССР[577]. С этим мнение трудно согласиться полностью, так как продолжавший действовать в Советском Союзе РОФ поддерживал самые разнообразные течения внутри диссидентского движения, в том числе и правозащитное.

Но нельзя не обратить внимание на то, что с середины 70-х годов Александр Исаевич отказывается сотрудничать с «Континентом», а затем вступает в конфронтацию с некоторыми эмигрантскими кружками, в частности с тем из них, который сложился вокруг редакции начавшего выходить в 1978 г. в Париже под редакцией А.Д. Синявского и его жены М.В. Розановой нового журнала «Синтаксис». Среди непримиримых оппонентов А.И. Солженицына оказался Е.Г. Эткинд, который был близок к «Синтаксису» и являлся заместителем главного редактора нью-йоркского журнала «Время и мы».