Elinberg - Сердца трех

• Название: Сердца трех
• Автор: Elinberg
• Жанр: Романы

Категория: гет, Рейтинг: PG-13, Размер: Макси, Саммари: Это история о первой школьной любви, трудных подростках, отцах-одиночках и их не менее одиноких друзьях. В то время, как Золотой Мальчик Невилл Лонгботтом сражается за честь школы на Турнире Четырех Волшебников, Гарри пытается наладить свои отношения с отцом, тогда как Ремус Люпин впервые оказывается предметом чьего-то внимания.

---

Ему просто невыносимо сидеть, сложа руки. Однако от Аврората разрешения так и не поступало. Сириус ненавидел свое положение в Аврорате, ведь ему редко доверяли самостоятельную работу, памятуя о неприглядном прошлом его семьи и статусе Регулуса Блэка. Потребовалось десять лет, чтобы доказать, что Сириус ничего общего, кроме крови, не имел. Но почему же ему не дают разрешения сейчас, когда Сириус непосредственно в Хогвартсе, откуда Грюм пропал, уехав по своей воле. Сириус полагал, что в его комнате могли остаться какие-то свидетельства того, куда он направлялся. Ремус считал, что из-за своей паранойи Грюм не оставил бы ничего в своей комнате, но тоже думал, что проверить нужно.

Он как раз думал об этом, направляясь в сторону комнат Ремуса. Ему нужно было поговорить с ним о том, что вчера сказал Ремус. Люпин предположил, что в Хогвартс уже мог приехать не Грюм, а свидетельства сражения были гораздо старше, нежели два месяца. Аврорат так же молчал об экспертизе следов магии и последних всплесках за последнее время. Сириус предполагал, что это ничего не даст, ведь даже полуразрушенный, дом Грюма был полон защитных и прочих заклинаний, которые каким-то образом были деактивированы, из-за чего Сириус смог в него зайти. Однако это не значило, что Грюм не навесил заклинания и на территорию дома, которые скрывали бы всяческое присутствие волшебника. Его волновал один вопрос: если приехал изначально не Грюм, то что почему же он пропал? Приезжал только лишь, чтобы опустить бумажку? Ради этого можно было заколдовать любого старшекурсника. Что-то совершенно не клеилось.

Его остановил прямо в коридоре феникс Дамблдора. Он передал Сириусу записку с изящным почерком, извещавшим его, что Сириуса ждут в кабинете директора. Обнадеженный, Сириус помчался в нужную сторону.

Однако первым, кого он увидел у директора, был Люциус Малфой. Это заставило Сириуса напрячься. Он ненавидел Малфоя, но понятия не имел, что ему нужно от Сириуса.

— Мистер Блэк, — кивнул ему Малфой. Сириус прогнал картину этого урода, посылавшего в него заклинания много лет назад. Шрамы на шее отвратительно заныли. Оставалось надеяться, что шрамы Малфоя болят сильнее от вида Блэка.

— Ага, — грубо ответил ему Сириус, после чего обратился к Дамблдору. — Вы вызывали меня, профессор?

— Я вызывал, — тут же ответил Малфой. Сириуса аж перекрутило внутри от отвращения к нему, но фактически Малфой был выше положением, и его необходимо было слушаться хотя бы для вида. — Дело о Черной метке в небе во время Чемпионата мира по квиддичу встало в тупик. Я считаю, необходимо привлечь новых людей для его расследования, и я пришел, чтобы предложить вам заняться этим, мистер Блэк, — Сириус едва сдержал гнев. Тогда, летом, ему отказали в разрешении расследовать это дело, и Сириус страшно бесился, ведь поимка Пожирателей носила для него личный характер. Все из-за Регулуса. Все из-за его семьи.

— Какого черта прямо сейчас? Нет, — произнес он. — Пропал аврор, и я считаю это дело более важным, чем единичная Метка.

— Что значит пропал аврор? — немедленно отреагировал Малфой. Хотя он был мастером строить любое выражение лица, сейчас его удивление и почему-то страх отлично читались на его лице. Похоже, появление Пожирателей ему не нравилось. Дамблдор кратко рассказал ему о всей истории с Грюмом. Сириуса вдруг озарило.

— А разрешение на вскрытие его комнаты можешь дать? — безо всякого уважения обратился к смертельно бледному Люциусу Сириус.

— Делай все, что надо, — Малфой вынул палочку. Сириус протянул ему руку, испытывая отвращение от того, что этот урод имеет право что-то приказывать ему. — У тебя высший доступ, — запястье Сириуса обожгло. Слишком много уровней доступа вверх. — Достань того, кто устроил все это.

— Чего ты так боишься, Люциус? — спросил его Дамблдор. Малфой сел в кресло. Казалось, ноги его не держали. Все же он отлично скрывал большинство чувств.

— Того, что кто-то может попытаться возродить Темного лорда, — Люциус задрал рукав мантии. На его бледной коже Метка была едва заметна, но кожа воспалилась и, похоже, причиняла ему боль. — Удивительно, что Северус не сказал вам об этом. Или сказал? — Дамблдор промолчал. Сириус абсолютно ничего не понимал.

— Четырнадцать лет она оставалась блеклой и почти не подавала признаков жизни, — объяснил Люциус Сириусу. — Это значит, что кто-то помогает ему. А, значит, может и возродить.

— Это невозможно, — покачал головой Дамблдор. — После Авады нельзя ожить.

— Вы даже не представляете, на что он способен, — возразил Малфой. Он вдруг овладел собой. — Найди того, кто заставил исчезнуть вашего аврора, найдешь и того, кто выпустил Метку прошлым летом, — произнес он. — Я не хочу, чтобы все вернулось, — и хотя он был меркантилен в своем желании, Сириус впервые в жизни испытал к нему ненависть меньшей силы, чем обычно. Главное, что теперь он мог открыть комнату Грюма.

И теперь Сириус стоял перед дверью. Вместе с ним стояли все преподаватели, которых Сириус смог найти. Он позвал даже Снейпа, впервые в жизни сдержав свою ненависть. Все они стояли перед чертовой дверью, которая была запечатана, на первый взгляд, десятью заклинаниями. Каждый преподаватель пытался идентифицировать их, но в сумме они смогли бы справиться с пятью. Даже Дамблдор, погладив бороду, определил только два из них.

— Нам нужен Люпин, — озвучил то, что висело в воздухе, Снейп. Это далось ему с огромным трудом, но он был прав. Никто не был так хорошо знаком с защитными заклинаниями, особенно темномагическими. Оставалось еще четыре полностью не опознанных, пятый — с сомнением.

— Сегодня полнолуние, — ответил ему Сириус. — До завтрашнего дня мы вскрыть не сможем.

— Как насчет пары-тройки авроров? — спросил его Дамблдор.

— Им всем потребуется пара дней, чтобы добраться сюда с нынешних своих заданий. Я уже выслал им сообщения, — ответил Сириус. У него никогда не было настолько высокого уровня доступа. Он почти не знал, какие права и обязанности теперь у него есть. Ему нужно было изучить чертовы протоколы, чтобы не облажаться.

— С Ремусом мы сможем открыть их быстрее, — предположила МакГонагалл. — Но кто знает, что ждет нас внутри? Мог ли Грюм сам использовать подобные заклинания? — все посмотрели на Дамблдора.

— Я плохо знаю Аластора в его нынешнем состоянии, но в защите он всегда был параноиком, так что я отвечу положительно, — наконец ответил Дамблдор. — У нас нет выбора, кроме как ждать. Завтра утром необходимо как можно быстрее поднять Ремуса на ноги, чтобы он смог помочь нам. Что-то подсказывает мне, что больше время терять нельзя.

Сириус мысленно вздохнул. Что ж это не подсказывало Дамблдору раньше?

**

Весь день Флер послушно терпела заботу мамы. Раньше ей нравилось болеть, но сейчас ужасно хотелось, чтобы мама наконец успокоилась, а Флер могла найти Сириуса. Ей до безумия хотелось рассказать ему то, что она видела на приеме Малфоев, ей казалось, что это очень важно. И, конечно, хотелось его заботы. Хотя в общем и целом Флер чувствовала себя вполне нормально. После обеда к ней зашла Тонкс, и мама, состроив недовольное выражение лица, вышла. Тонкс обеспокоенно расспрашивала о том, что случилось на озере. Она сообщила Флер, что сегодня полнолуние, и Ремус переносит его предпосылки очень тяжело. Ее сердце болело от мысли, что он проведет ночь в этой Хижине в одиночестве. Она так же сказала ей, что собирается отправиться туда вместе с Сириусом и забрать его. Флер лишь спросила ее, не боится ли Тонкс того, что может увидеть там.

Тонкс промолчала.

Кроме нее, к Флер никто не заходил больше, в отличие от предыдущего раза в Больничном крыле. Виной всему были родители, которые испытывали потребность в гиперопеке над ней, так как долго ее не видели. Когда под вечер ее мама высказала мысль, что, может быть, ей стоит остаться на ночь, Флер просто взмолилась о личном пространстве. Мама, конечно, слегка обиделась, однако все же ушла, пожелав спокойной ночи. Флер действительно поначалу пыталась уснуть, но минула полночь, а сон не шел. В последнее время она все чаще думала о том, что значит жить с кем-то. Ей надоело видеть Сириуса раз в день. Он был подобен для нее наркотику, и ей с каждым днем хотелось видеть его все больше и больше. Это и была та готовность, которая придет со временем. Иногда Сириус касался ее не так, как обычно, и это больше не пугало Флер. Ей не терпелось вернуться к нему, и мысли о Турнире и об окончании школы с ее экзаменами вовсе не волновали Флер. Эти оценки ей были совершенно не нужны, ведь ей безумно хотелось стать просто женой и матерью. Хотя она, конечно, представления не имела, насколько это тяжело и что вообще входит в эти обязанности.

Одно она знала точно — никакая карьера ее не интересовала.

Наконец Флер устала лежать просто так. Она поспешно оделась, даже не думая о том, что будет, если ее поймают в коридоре ночью. Это все равно было лучше, чем ворочаться с боку на бок. Она знала только одно место, в котором так хотела проснуться. Но примет ли ее Сириус?