Синтия Хэррод-Иглз - Флёр

• Название: Флёр
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00246-5

Англия, 1851 год. В Лондоне открывается Всемирная выставка, на которой происходит знакомство Флёр Гамильтон с загадочным русским графом Сергеем Каревым. Встретив его в Петербурге два года спустя, Флер понимает, что ее жизнь теперь связана с этим человеком, который по-прежнему остается для нее загадкой.

Англия и Россия находятся на пороге войны. Карев заключает брак по расчету, а Флер оказывается в мучительном треугольнике страсти, верности и предательства. Из блестящего Петербурга она следует за своей любовью в осажденный Севастополь, где, наконец, узнает тайну графа и находит свою судьбу.

---

— Какими деревьями, тетушка?

— Для строительной площадки нужно срубить с полдюжины старых вязов, — резко вступила в разговор Венера, — но в палате общин подняли такой рев, словно речь идет о шести членах королевской семьи, которых поволокут на гильотину!

Эрси театрально пожала плечами:

— Ах, прошу тебя, не употребляй этого чудовищного слова, Ви, прошу тебя! Я вспоминаю нашего несчастного дедушку…

— А ты не вспоминай, — грубо оборвала ее Венера. Она снова повернулась к племяннице. — Но вопрос не только в строительстве. Весь замысел изначально неверен! Лондон наводнят бесчисленные орды иностранцев. Можешь представить, какие нас поджидают опасности, грязь, болезни, не говоря уже о том, что каждый жилой дом в Найтсбридж превратится… — Венера осеклась, поджала губы, чтобы сдержать готовое сорваться с языка поганое слово «бордель», но ее сестра отлично поняла, что она хотела сказать.

— Ах, Ви, Боже! — слабым голосом воскликнула Эрси.

— К тому же Ричард Мейн испытывает большие сомнения в способности полицейского корпуса справиться с такой толпой бродяг и карманных воров, которые наводнят Гайд-парк.

— Послушав вас, можно подумать, что нам предстоит перенести нашествие, — заметила Флер. Ее забавляла перебранка тетушек. Мне казалось, что цель такого мероприятия — отпраздновать установление мира.

— Быть может, так считают сторонники свободной торговли. Но протекционисты иного мнения, и мне отнюдь не кажется, что они заблуждаются. Если принцу вздумалось организовать выставку английских промышленных изделий и искусства, то никто не возражает, но зачем приглашать весь мир? Почему мы должны, засунув руки в карманы, молча за всем наблюдать, тем самым помогая всяким там иностранцам и революционерам демонстрировать свои товары и подрывать нашу торговлю?

— Ах, Ви… — начала было возражать этой уничижительной критике Эрси, но вдруг передумала.

Только два года назад по всей Европе прокатилась революция, и Франция во второй раз отказалась от республики, заменив ее на монархию. Для тех, кто вырос до 1815 года, особенно для двух этих: престарелых француженок, было трудно свыкнуться с мыслью, что в Париже снова всем заправлял Бонапарт — Луи-Наполеон, родной племянник тирана.

После короткой паузы Венера переменила тему разговора.

— Ну а ты как поживаешь, Флер? Что же ты с собой вытворяешь? Разве молодые люди в Чизвике все еще не образумились, а?

Флер улыбнулась:

— Скорее всего я сама пока не образумилась, тетушка! Нет у меня никакого кавалера на примете, если вас это интересует.

— Но, Флер, дорогая, — воскликнула тетушка Эрси, наконец поняв, куда она клонит, — все равно когда-нибудь нужно выйти замуж.

— Для чего, тетушка?

— Как для чего? Как это для чего? — вопрос племянницы просто озадачил Эрси. — Ну, дорогая, женщина должна чем-то занять себя. Ей необходимо занятие.

— Но я никогда не сижу без дела, — ответила Флер. — На моих руках весь дом. К тому же меня часто навещают соседи, я катаюсь верхом. Если у тебя есть лошади, больше не надо никаких развлечений.

— Все равно тебе придется выйти замуж, — твердо сказала Венера, хотя не любила соглашаться со своей младшей сестрой. Тебе уже двадцать четыре, а отец не будет жить вечно.

Флер почувствовала, как в ней вызревает знакомый протест.

— Тетушка, меня всем обеспечили. У меня будет собственный, вполне достаточный доход, я смогу завести свой дом и жить без особых забот.

— Дело не только в этом. Прежде всего, так не поступают, а кроме того, это проявление твоего эксцентризма. Ты хочешь быть оригинальной и в результате останешься одинокой. Свет отвернется от тебя.

— Мне казалось, что вы презираете рабское следование моде, — не сдавалась Флер. — Я думала, вы с уважением относитесь к моей независимости.

— Ты неверно меня истолковываешь. Я всегда поощряла твои независимые суждения, но я не одобряю твоего противопоставления себя обществу. В нем нет места для женщины благородного происхождения, которая не желает вступать в брак. Тебя принудят жить с Ричардом и его будущей женой, и будь уверена, что никому из вас такая ситуация не понравится!

— Как жаль, Флер, Дорогая, какая утрата! — вмешалась в разговор Эрси. — Такая красивая, такая умная девушка, как ты, не должна позволять своим талантам пребывать в праздности!

— О какой праздности вы толкуете, тетушка? — воскликнула Флер, стараясь переубедить ее. Она бросила быстрый взгляд на тетушку Венеру. — У меня полно благотворительных дел.

— Да, дорогая, ты посещаешь больных и немощных, я знаю, — возбужденно заверещала Эрси, — все это очень хорошо. По-своему, само собой разумеется, но я ведь говорю совершенно о другом, о том…

— Скажите на милость, благотворительная деятельность, — взорвалась расстроенная Венера. — Твоя филантропия приносит больше вреда, чем добра. Ты ведь вмешиваешься в чужую жизнь! Откуда тебе знать, как нужно жить тому или иному человеку? Разве он сам этого не знает? Сколько раз я тебе говорила — оставь этих несчастных в покое!

— Но многие из них попали в беду, — Флер с радостью ухватилась за аргумент тетушки, так как он позволял ей перейти от обсуждения частного вопроса к общему. — Я готова оставить в покое сильных и здоровых, но как поступить с теми, кого поразил недуг или кто попал в беду?

— Осмелюсь в таком случае сказать, что Всевышнему виднее, — с уверенностью в голосе возразила тетушка Венера. — Не тебе вмешиваться в дела Его.

— Но вы сами проявляете заботу о своих слугах, когда они болеют, — упорствовала Флер. — А когда они стареют, вы платите им пенсии, дарите подарки.

— Разумеется, приходится заботиться о своих иждивенцах, по той простой причине, что они зависят от тебя. Когда берешь кого-нибудь в услужение, ты тем самым лишаешь его возможности самому заботиться о себе. Это — твой долг. Остальное, увы, нет!

— Ну, а бедняки…

— Не в твоих силах, Флер, помочь всем страждущим, и ты отлично знаешь это. Правды не скроешь. Ты можешь облагодетельствовать от силы одного из сотни, чем только ухудшишь положение остальных. Лучше оставить их наедине со своими трудностями. Если они не в состоянии выжить, пусть умирают, и дело с концом.

— Нет, тетушка Венера, я не могу до конца согласиться с вами. Когда я вижу мужчину, женщину или ребенка в беде, когда я знаю, что смогу облегчить их страдания…

— Вот видишь? — с ликованием воскликнула Венера. — Вот в чем собака зарыта! Все дело в твоей личной гордыне, твоем тщеславии. Опасайся греха гордыни, Флер. Не твоей, а рукой Божией вершится их судьба. Разве не так? А ты становишься между человеком и его свободным волеизъявлением. Если Богу угодно послать ему испытания, чтобы закалить его душу и испытать ее, какое ты имеешь право вмешиваться?

— Ах, полноте, тетушка, можно ли причинить вред душе бедной женщины, если передать узел с пеленками для ее новорожденного ребенка?

Дискуссия продолжалась, темы ее к взаимному удовлетворению все расширялись, блуждая от теологии к филантропии, от философии к скалистым ландшафтам, антропологии и древним культурам. Когда они добрались до спартанцев, бросавших на произвол судьбы слабого ребенка, тетушка Эрси от скуки и непонимания заумных слов, вполне естественно и незаметно, впала в освежающий сон.

Флер и ее тетушка Венера больше всего на свете обожали четкие, разящие наповал аргументы в жарком споре, которые тренировали и укрепляли интеллект, хотя их взгляды и расходились по многим, если не большинству, предметам. Такими упражнениями они занимались уже многие годы. Венера сыграла огромную роль в воспитании Флер.

Мать Флер была младшей из трех дочерей в семье изгнанников графа и графини де Ври, которые в 1793 году бежали из революционной Франции, захватив с собой две большие парусиновые сумки с драгоценностями, которые стоили целого состояния.

В то время графиня была на последних месяцах беременности, и Венера, обладавшая комплексом тщеславия, гордилась тем, что ее зачали на территории Франции, что, как она понимала, делало ее куда более француженкой, чем ее родных сестер. За первыми родами последовали другие, но, к сожалению, все мальчики умерли, и в семье остались только три дочери — Венера, которая родилась в 1801 году, Арисия, родившаяся в 1804 и Федра, появившаяся на свет в 1806.

Венера, первенец графа и графини, была любимицей отца. Он всегда относился к ней как к связующему звену с родиной. Поэтому граф постоянно уделял ей много внимания и дал превосходное образование. Но печальные события на родине превратили его в отшельника. У него был трудный характер, и, хотя он научил Венеру здраво мыслить и посвятил дочь в такие предметы, которые в те времена считались неподходящими для девушки, граф проявлял к ней мало нежности. В библиотеке отца никогда не играли, там не раздавался детский смех. Венера превратилась в серьезную неразговорчивую девушку. Отец ее все более ожесточался, глубже уходил в себя, заражая свою воспитанницу интеллектуальным высокомерием.