Ольга Алишкевич - По пути Тени (СИ)

• Название: По пути Тени (СИ)
• Автор: Ольга Алишкевич
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

За краем вечности, беспечности, конечности пурги — когда не с нами были сны, когда мы не смыкали глаз. Мы не проснемся, не вернемся ни друг к другу, ни к другим, с обратной стороны зеркального стекла. За краем ясных, и ненастных, и напрасных зимних дней, когда без звука рвется синь, когда и ночь без сна бела. Мы не вернемся ни друг к другу, ни к себе с обратной стороны зеркального стекла. гр. «Мельница» «Прощай» Ищу бету. Буду рада любой помощи в исправлении орфографических, грамматических, пунктуационных ошибок. Также, не откажусь от помощи касательно оружия, автомобилей, ибо сама в этом не разбираюсь, и вынуждена выискивать информацию в сети наугад. Черновик.

---

Угнанный кар действительно был убит. Окинув машину взглядом, я была раздосадована в первую очередь потому, что умудрилась в огромном гараже замка забраться в самый заметный кар. Небольшой, ярко-желтый кабриолет теперь уродливой грудой металла был наполовину впечатан в толстую сосну. Конечно, в гараже я выбрала именно в этот кар из-за того, что у него был откинут верх. Но все же, предпочтительнее была бы машина поскромнее. Сейчас сюда заявится полиция, и долго размышлять над вопросом, откуда на их головы такая авария, они не станут. А когда увидят пробитые пулями шины, в восторг не придут. Вместо банальной аварии, погоня с перестрелкой. Пора убираться отсюда.

Боль в теле немного поутихла, но ребра и рана в боку все еще ноют, а голова гудит. Бреду через лес, по щиколотку утопая в прелой влажной листве, но стараюсь не останавливаться. В какой момент движения в шину кабриолета попала пуля, я не запомнила. Разглядывать придорожные щиты не было времени. И где я нахожусь, понять нет никакой возможности. Морщась скорее от досады, чем от боли, понимаю, что в каре был навигатор. Может быть на нем был задан маршрут или хоть какие-то обозначения. Но я не подумала взглянуть на небольшой экран и теперь не имела ни малейшего представления, где я и на какое расстояние от замка успела убраться. Впрочем, это не так важно. Меня преследовали, я оторвалась, но маршрут им известен. Они будут здесь через считанные минуты.

Неприятные мысли подтвердились, когда, пройдя еще с пару десятков метров, я услышала крики людей у дороги. Разбитый кар нашли. Случайные ли прохожие, или те, кому интересна не столько уродливая куча смятого железа, сколько сидящий за рулем некогда восхитительной машины водитель, мне выяснять не хотелось. Там люди, люди увидели машину, а значит, скоро там будет и полиция. Боль уже не застилала кровавой пеленой глаза, а гул в голове позволял соображать ровно настолько, чтобы мозг сумел дать команду телу бежать. И я побежала. Не разбирая, куда, спотыкаясь о камни и выступающие корни деревьев, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Бежать и не оглядываться, бежать и не останавливаться. Несмотря ни на что. Противное чувство паутиной облепило сознание, сбивало дыхание, заставляло сердце бешено стучать об если не сломанные, то порядком ушибленные ребра. Холодный пот выступил на спине, вспотели сжатые в кулаки ладони. Звериный инстинкт самосохранения гнал вперед, обостренные чувства оценивали расстояние до преследователей, и это было в порядке вещей. Все, что мне нужно, оторваться от погони…

Додумать мне не дали. Позади послышались приглушенные голоса преследователей. Они еще далеко, но как долго они будут у меня за спиной? Сколько их? Чем они вооружены? Впрочем, последний вопрос меня лично волновал мало. Убить меня им все равно не удастся, разве только… Думать об альтернативе не хотелось и я, с трудом справляясь с дыханием, рванулась вперед. В боку нещадно кололо, сердце грозилось разорваться от напряжения, и я в который раз прокляла человеческую физиологию, здорово мне мешавшую. Когда произошло переключение моего сознания с восприятия пространства на мысли, я не поняла, однако, вдруг поскользнулась на траве и, потеряв равновесие, кубарем полетела в овраг. Еще не успевшее отойти от аварии тело немедленно отозвалось новыми приступами боли, в глазах вновь потемнело.

— Она там!

Голоса теперь звучали не позади, а где-то над головой. С трудом борясь с головокружением, я осторожно приподнимаюсь на руках. Проклятье, почему в нас не должно быть эмоций и чувств, зато реакция на внешние раздражители такая же, как и у обычных людей. Я бы с удовольствием отказалась еще и от возможности чувствовать боль, холод, голод, усталость.

Пистолет был с глушителем. Выстрел прозвучал легко, как хлопок. Заставил меня вскрикнуть и скорчится на покрытой прелой листвой земле.

— Попал?

— Стреляй в голову.

— Да ей куда не выстрелишь, все равно не сдохнет. Главное, чтоб не сопротивлялась. Отвезем ее в замок, там разберутся.

Дышать стало нестерпимо тяжело. Они выстрелили мне в правую грудь, пуля прошла насквозь, задела легкое. Я чувствовала каждой клеточкой тела, как вторгается в него, разрывая ткани и дробя кости кусок свинца. В глазах темнеет, сквозь застилающую пелену сознания и шум в ушах слышу уже не целые фразы, а только обрывки.

— Да… сделаем… ничего… лес…

Никаких чувств и эмоций. Только рефлексы и инстинкты. Так было и так будет всегда. У тех, у кого нет души, не должно быть ничего, кроме низменных инстинктов. Как у зверей. Как у бездушных тварей. И сейчас, на грани потери сознания я хватаюсь за эту мысль, как за шанс. Нет, не выжить. Не умереть.

— …машина…бой…

— …понял…она…дышать…

Их приглушенные голоса неожиданно затихают, когда я открываю глаза. Они понимают, что происходит, глядя в лишенные радужной оболочки сияющие глаза своей недавней жертвы. Но понимание это запаздывает. Последний голос, который улавливает мой слух, полон панического ужаса.

— Она… она очнулась!

Хрипы, стоны, судорожные попытки втянуть в неожиданно опустевшие легкие крохотный глоток воздуха. Бесполезно. Воронка в моей груди расправлялась, засасывая чужое дыхание. Я слышу, как умирают эти люди. Я знаю, перед смертью они успели испугаться, и этот страх причинил им больше страдания, чем мучительная смерть от удушья. «Что ж, — лениво сообщает сознание, прежде чем оставить меня, наконец, в покое, — по крайней мере, есть твари более жестокие, чем ты. Человеческие страхи». Закрываю глаза и проваливаюсь в долгожданную пустоту.

* * *

— Дамира, ты когда-нибудь думала о том, что означает твое имя?

— Почему ты говоришь об этом?

У него серые глаза. Пронзительные. Пронзающие. Он легко увидел бы мою душу, если бы она у меня была.

— Оно тебе подходит.

— Почему ты говоришь об этом?

Вспышка. Грохот. Жар. Огонь. Ничего, кроме уничтожающего, всепоглощающего пламени. Ничего… Я стою, окруженная кольцом огня, не в силах сдвинуться с места. Да и двигаться мне некуда. Вокруг бушует пламя, оглушительный грохот обваливающихся стен, невыносимый жар и удушливый запах гари. И сквозь уже почти оглушивший меня шум, я слышу еще что-то. Крики. Мужские, женские, детские, преисполненные болью, ужасом и отчаянием они разрывают мою голову. Оглядываюсь по сторонам, но ничего не вижу — по лицу градом бежит пот, окончательно лишая меня способности видеть, а стремительно окутывающий жар безжалостно отнимает оставшиеся способности воспринимать реальность. Не в силах больше бороться, я падаю, сначала на колени, а затем на горячий асфальт. Кажется, он плавится подо мной. Жар подступает. Я уже почти ощущаю, как пламя касается одежды, как лижут языки огня подошвы ботинок, как обугливаются волосы. Я задыхаюсь. Я не могу больше терпеть эту муку, я кричу. Кричу от отчаяния и бессилия. Кричу громко, вкладывая в этот последний вой всю себя, все, что от меня осталось…

— Дамира!

Огонь пожрал, наконец, одежду и коснулся плеч. Тело пронзила невыносимая боль, и я забилась, пытаясь стряхнуть языки пламени.

— Дамира, очнись! Дамира, да что с тобой?!

Я широко распахнула глаза и уставилась в темноту. Несколько долгих мгновений мне понадобилось, чтобы осознать: все, что я только что пережила, было не чем иным, как мороком. Наваждением. Сном. А плечи мои держит не беспощадное пламя, а тонкие, но сильные руки темноволосой девушки, которая с тревогой вглядывалась в мое лицо и продолжала повторять:

— Дамира, как ты? Ты меня слышишь? Это я, Энеси…

Я слышала, но никак не могла окончательно придти в себя. Тело все еще не слушалось, а разум метался от того, что окружало меня в данный момент, к тому, что только что казалось реальностью.

— Дамира!

Девушка, видимо, решила, что просто так до меня не достучаться, и перешла к радикальным мерам. В последний момент я перехватила ее ладонь в нескольких сантиметрах от своей щеки.

— Я в порядке.

В порядке. Глупо говорить это после того, как я разорвала подушку и, судя по саднящей боли в горле, громко кричала. Удивительно, что сюда не сбежались все люди, которые были неподалеку. Люди? Где, собственно, я нахожусь?

— Энеси?

Смуглая брюнетка улыбнулась. Было видно, что она заметно успокоилась, когда я с ней заговорила.

— Да, это я. Не рада? — хихикнула она, усаживаясь ко мне на постель. — Привет. Что случилось? Ты так кричала…

Я уже успела оценить обстановку. Это была комната. Скромная комната. Кроме двух кроватей, тумбочек, шкафа и небольшого столика здесь не было ничего. Не похоже на гостиницу, скорее, комната какого-то дома… Энеси с любопытством смотрела на меня, ожидая какой-нибудь реакции. И разочаровывать девушку я не стала.

— Эни, как я здесь очутилась?

Энеси улыбнулась, но наткнувшись на мой серьезный взгляд, тоже попыталась справиться с нахлынувшей на нее радостью.