Джоанн Харрис - Страхослов

• Название: Страхослов
• Автор: Джоанн Харрис
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-1390-6

«Чертова дюжина» – довольно емкое и точное описание сборника ужасов под редакцией непревзойденного Стивена Джонса! Под одной обложкой собраны 12 интригующих рассказов именитых мастеров хоррора. Дж. Харрис, К. Ньюман, М. Грей, Р. Кэмпбелл и др. гарантируют вам бессонную ночь в атмосфере таинственности и мистики… Говорят, что в парижском Театре Ужасов разыгрывают кровавые представления. Тридцатидвухлетняя Кэйт Рид подобралась слишком близко к разгадке… («Гиньоль») Знаменитый актер Даррен Лоури на пике популярности… был, пока не рассердил ведьму! («Забвение»)

---

Ее волосы немного отросли, а на щеках, глядя по утрам в зеркало, она видела румянец, но все еще была слишком худой, хотя послушно ела все, чем кормила ее миссис К.

– Да уж, весьма щедр, – согласился инспектор, скользя взглядом по богатой обстановке гостиной.

Это был один из маленьких домов в районе, не слишком роскошный, но очень милый, хорошо обставленный и расположенный на самом дорогом участке земли в Мейфейре – по другую сторону парка от собственного дома сэра Уильяма.

Кит все еще не могла привыкнуть к тому, что у нее есть горничная и лакей. Но миссис К. с восторгом приняла на себя обязанности домоправительницы – собственный дом она удачно сдала в аренду семье из девяти человек – и была счастлива командовать всеми остальными, стараясь устроить все для мисс Кэтрин и мастера Луция. Кит закатывала глаза и угрожала выгнать женщину, если она еще раз назовет ее так.

– Очень, – согласилась она.

Мейкпис кивнул, сделал глоток весьма недурной мадеры, которую принесла миссис К., и спросил:

– Это было его собственное решение?

– По большей части да, хотя и пришлось поднажать. Сэр Уильям не хотел, чтобы люди его круга узнали, что его личный секретарь оказался не кем иным, как Джеком-потрошителем, убивающим людей ради черной магии.

– Поверит ли кто-нибудь в подобную несусветную чушь?

– А это неважно, мистер Мейкпис. Даже ничтожная капля грязи разрушает безупречную репутацию. В тот же миг, как Дугласу предъявили бы обвинение, люди стали бы говорить, что всегда знали, что с ним что-то не то.

– Бедный сэр Уильям, – вздохнул Мейкпис.

Кит улыбнулась, затем рассмеялась.

– Не беспокойтесь так по поводу старика. Он привязался к Луцию, и, хотя и любит поговорить о шантаже, я ему тоже нравлюсь. Этот дом принадлежит мне, на счету в банке значительная сумма, а сэр Уильям позаботился о том, чтобы за Луцием присматривали врачи.

– Думаете, он снова начнет ходить?

Девушка пожала плечами.

– Возможно, но если нет, я смогу о нем позаботиться.

– А что с вашей матерью? – поколебавшись, спросил Мейкпис.

Последовала долгая пауза, а затем Кит ответила на вопрос, которого инспектор не задавал.

– Мой отец погиб из-за своей доброты. Почти три года назад на улицах Лаймхауза он наткнулся на девушку, внучку аптекаря. Ее ударили дубинкой и пырнули ножом – и те двое, что сделали это, стояли тут же. Отец попытался защитить девушку, и эти люди напали на него. Они оба умерли. Окружающие просто смотрели, боясь вмешаться, а после с радостью пересказывали эту историю. – Кит посмотрела в окно на маленький садик, запорошенный снегом. – Я хочу думать, что они не были одиноки, когда их поглотила тьма. – Кит подумала о Мэри Джейн, о Кэти, Элизабет, Полли и Энни, таких одиноких в смерти. – После этого мою мать охватило отчаяние. Вы должны понять, инспектор, она уже не та женщина, что была, – и мне приходится каждый день напоминать себе об этом. Та женщина делала все, что в ее силах, чтобы мы оставались вместе, чтобы у нас была еда, одежда и дом. После того как священник умирает, его семья никому не нужна. Когда моя мать вышла за отца, собственная семья отреклась от нее – конечно, она была выше его по рождению, но женщина, вступая в такой брак, теряет свое положение, а статус мужчины едва ли становится выше. Я повстречала женщину, которая взяла меня в подмастерья, хотя, по правде говоря, я была худшей модисткой, когда-либо посещавшей ее лавку. Какое-то время мы жили на мое жалование, но едва сводили концы с концами, а болезнь Луция не делала жизнь проще. Мама обратилась к своей семье. Она молила свою мать принять ее обратно ради внуков. Но та отказала. Не предложила даже корзинки еды, чтобы покормить нас. Насколько же нужно быть жалкой, чтобы отказать в такой просьбе! – Кит опустила взгляд на руки, которые сцепила перед собой, потом поднялась и принялась мерить комнату шагами. – И вот однажды ночью – это было до того, как мы поселились у миссис Киттридж, в куда менее приличном доме, жильцы которого не суют нос в чужие дела, мать поцеловала нас на ночь, а когда решила, что мы спим, накрасила щеки и губы, подвела глаза углем, как цыганка. Она распустила волосы и надела единственное платье, оставшееся у нее от прошлой жизни, в которой она была дочерью богача, алое бальное платье с кружевами, расшитое янтарем, будто темными звездами. Я спряталась и смотрела с лестницы, как мама с королевским достоинством выходит через парадную дверь, чтобы заработать нам на пропитание, инспектор. Думайте что хотите, но ради нас моя мать готова была пойти на все.

– И что произошло? – тихо спросил Мейкпис, словно опасаясь, что звук его голоса разрушит доверие, что Кит перестанет говорить и он больше не сможет присутствовать при том, как переплетение ее слов пробуждает к жизни другое время, другое место и людей, которых больше не было.

– Однажды ночью она вернулась домой побитая, в синяках, в порванном платье и с почти оторванным ухом. Ее порезали, на животе остались шрамы, которые вам не стоило бы видеть. Мама выжила, но какая-то ее часть умерла. Вот здесь. – Кит постучала пальцем по виску, а потом коснулась сердца. – И здесь. И будто этого было мало, один из тех грязных ублюдков заразил ее.

– Сифилис?

Кит кивнула.

– Она гниет изнутри. От мозга до самой сердцевины, инспектор. Каждый день она все более неуравновешена, и я больше не могу приглядывать за ней.

– Так она…

– Сэр Уильям был очень щедр. Я уже задумывалась, не знал ли он ее до этого, но старик ничего не скажет. Я вспоминаю, что Мэри Келли упоминала о его визитах к девушкам до болезни. Он позаботился о том, чтобы устроить маму в санаторий неподалеку от Виндзора. Луций, миссис К. и я навещаем ее раз в неделю, хотя она все еще не говорит со мной и впадает в ярость при виде меня, так что обычно я остаюсь в холле и читаю. – Кит безрадостно рассмеялась. – Удивительно, инспектор, не правда ли? Она судит меня строже за то, что я переоделась мужчиной и вошла в ваш мир, чем я судила ее за то, что она была шлюхой.

Мейкпис не знал, что ответить, поэтому сменил тему.

– И вся эта… магия, которую я видел в вас, весь этот огонь – все исчезло?

Кит уклонилась от прямого ответа:

– Это была не я, не моя сила. Это была их сила, сила ведьм, я стала лишь инструментом.

– Что вы будете делать дальше?

– О, мне есть чем заняться, есть кое-какие дела, – ответила Кит, не распространяясь дальше.

Какое-то время они сидели в тишине, затем Кит улыбнулась и сказала:

– Не хочу показаться грубой, инспектор, но уже время физической терапии Луция.

– Конечно.

Мейкпис поднялся, и девушка проводила его к двери. Когда она подошла ближе, это, казалось, парализовало инспектора. Он возвышался над Кит, глядя на нее сверху вниз, а затем поднял свою большую руку и положил ее Кит на плечо, туда, где все еще были бинты. Наклонившись, инспектор собрался заговорить.

– Не обманывайте себя, Мейкпис, я не буду ничьей шлюхой. – Губы Кит были рассерженно поджаты.

Мейкпис, покраснев, пробормотал извинение, натянул плащ и торопливо сбежал по ступенькам.

Кит задумалась, увидит ли его снова, и решила, что это, наверное, неважно.

Онс смотрела инспектору вслед, пока тот шел по улице, а затем ее внимание привлекло какое-то движение. У ограды частного парка, в который лакей будет выносить Луция, когда настанет весна, где, как надеялась Кит, он когда-нибудь сможет гулять самостоятельно, стояла женщина.

Невысокого роста, с темно-каштановыми волосами, в платье цвета листвы, в короткой черной накидке и чистом белом переднике. Но что-то было с ней не так – ее очертания дрожали, размывались, колебались между этим миром и иным. Прячась за ее призрачную юбку, за ноги женщины держался ребенок, который смотрел на Кит смущенным взором.

А она, глядя на призраков, задумалась, каким образом ребенок, который не жил и секунды, может быть такого возраста, но потом поняла, что Мери Джейн сейчас может представлять свою дочь как угодно, придать ее эктоплазменному телу любую форму. Женщина улыбнулась слегка самодовольной улыбкой, которая словно говорила: «Видишь? Я все еще здесь. Я победила».

Кит улыбнулась в ответ и помахала, приветствуя ее и прощаясь. Мери Джейн взяла свою девочку на руки, помахала Кит и прошла прямо сквозь ограду в засыпанный снегом парк, с каждым шагом растворяясь все больше и больше. Когда она исчезла, Кит стряхнула оцепенение и вернулась в дом.

У нее были дела.

Пр

ПРО́КЛЯТЫЙ, проклятая, проклятое; проклят, проклята, проклято, и (устар.) проклятой, проклятая, проклятое; проклят, проклята, проклято (книжн.). 1. прич. страд. прош. вр. от проклясть. 2. Ненавистный, достойный проклятия, проклинаемый || употр. как эмоционально-бранное обозначение чего-нибудь противного, дурного, мешающего (разг.).