Джон Чивер - Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе Уопшотов. Рассказы

• Название: Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе Уопшотов. Рассказы
• Автор: Джон Чивер
• Жанр: Современная проза

Герои Джона Чивера — внешне преуспевающие и благополучные американцы. Их труды и дни, изображенные писателем с удивительной психологической глубиной и тонкой иронией, рисует панораму жизни современной Америки.

---

Она понапрасну тратит время, подумал Брюс: Прюит болван, она заслуживает лучшего. Казалось бы, чего ради ему недолюбливать Прюита и уважать миссис Шеридан, и все же он был доволен, когда однажды утром застал на углу только миссис Шеридан с дочками и собакой, а Прюита не было. Он поздоровался.

— Доброе утро, — ответила она. — Видно, мы пришли слишком рано.

Кэтрин и старшая девочка Шеридан заговорили о чем-то друг с дружкой.

— Мне кажется, я была знакома с матерью Кэтрин, — учтиво сказала миссис Шеридан. — Вы ведь были женаты на Марте Чейз?

— Да.

— Я знала ее по колледжу. Правда, не очень близко. Она была курсом старше. Сколько лет вашей Кэтрин?

— Летом исполнилось восемь, — сказал мистер Брюс.

— У нас есть брат, — сказала младшая девочка Шеридан, она стояла рядом с матерью. — Ему тоже восемь лет.

— Да, детка, — сказала миссис Шеридан.

— Он утонул, — сказала девчурка.

— Я вам глубоко сочувствую, — сказал мистер Брюс.

— Он очень хорошо плавал, — продолжала девочка, — только, наверно, у него была судорога. Понимаете, тогда была гроза, и мы все ушли на лодочную станцию, и не посмотрели, и…

— Это было так давно, детка, — мягко сказала миссис Шеридан.

— И совсем не так давно, — возразила девочка. — Только летом.

— Да, детка, — сказала мать. — Да, да.

Брюс не заметил на ее лице ни следа боли или старания скрыть боль, и эта невозмутимость показалась ему высшим проявлением ума и такта. Больше они не разговаривали, только стояли рядом, пока не пришли остальные родители с детьми, и в ту же минуту появился автобус. Миссис Шеридан подозвала старого терьера и пошла по Парк-авеню, а мистер Брюс взял такси и поехал на службу.

В конце октября, в пятницу, дождливым вечером мистер и миссис Брюс поехали на такси в Сент-джеймскую школу на родительское собрание. Один из старших учеников провел их на места в последних рядах. Алтарь сейчас не внушал священного трепета, на возвышении между скамьями для певчих стоял директор, дожидаясь, пока рассядутся замешкавшиеся родители. Он досадливо дергал и теребил свое облачение, потом откашлялся, призывая тем самым к молчанию.

— От лица преподавателей и попечительского совета, — начал он, — я приветствую здесь сегодня родителей всех учеников Сент-джеймской школы. Сожалею, что погода нынче вечером к нам немилостива, однако ненастье, по-видимому, никого из вас не удержало дома. — Это сказано было не без ехидства, словно все явились только из боязни его прогневать своим отсутствием. — Прежде всего, — продолжал он, — помолимся о благоденствии нашей школы. Верую во единого бога отца, вседержителя, творца неба и земли…

Присутствующие преклонили колена, склонили головы — все вместе они выглядели несокрушимым оплотом общества ныне и присно и во веки веков. И когда молитва была окончена, директор заговорил именно об олицетворяемых ими постоянстве и долговечности.

— Хочу сообщить вам сегодня весьма интересные сведения, — сказал он. В нынешнем году к нам поступили шестнадцать детей, у которых не только отцы и матери, но и дедушки с бабушками были учениками Сент-джеймской школы. Я полагаю, цифра весьма внушительная. Сомневаюсь, чтобы тем же могла похвастать какая-либо другая школа в нашем городе.

Последовала краткая речь в защиту строго традиционной системы воспитания, а тем временем мистер Брюс увидел впереди, за несколько рядов, миссис Шеридан. Подле нее сидел высокий брюнет, держащийся очень прямо, должно быть муж. После речи директор предложил задавать вопросы. Первый вопрос задала мать, которая просила совета — как обуздать детей, чтобы не сидели часами перед телевизором. Пока директор ей отвечал, Брюс заметил, что супруги Шеридан о чем-то заспорили. Спорили шепотом, но, по-видимому, очень горячо. И вдруг миссис Шеридан прекратила разговор. Больше ей нечего было сказать. Шея мистера Шеридана побагровела. Он наклонился к жене и, качая головой, продолжал шепотом что-то доказывать. Миссис Шеридан подняла руку.

— Слушаю вас, миссис Шеридан, — сказал директор.

Мистер Шеридан взял пальто и котелок и, повторяя «Виноват, простите», «Благодарю вас», «Виноват», пробрался мимо соседей вдоль скамьи и вышел из церкви.

— Слушаю вас, миссис Шеридан, — повторил директор.

— Я хотела бы знать, доктор Фрисби, думали ли когда-нибудь вы и попечительский совет о том, чтобы принимать в Сент-джеймскую школу детей-негров?

— Три года тому назад этот вопрос уже возникал, — с досадой ответил директор, — и по этому поводу представлен был доклад попечительскому совету. Им интерес совались крайне редко, но, если желаете, я распоряжусь, чтобы вам прислали копию.

— Да, я хотела бы познакомиться с этим докладом, — сказала миссис Шеридан.

Директор кивнул, и она снова села.

— У вас вопрос, миссис Таунсенд? — сказал директор.

— Я хотела бы спросить насчет науки и религии — сказала миссис Таунсенд. — Мне кажется, преподаватели научных дисциплин преувеличивают значение естественных наук в ущерб религиозному чувству, особенно в том, что касается сотворения мира. Мне кажется…

Миссис Шеридан взяла перчатки и, учтиво улыбаясь и повторяя «Извините», «Благодарю вас», «Извините, пожалуйста», быстро прошла мимо соседей по ряду. Брюс слышал, как простучали ее каблучки по плитам пола, и, вытянув шею, увидел, как она шла к выходу. Она толкнула тяжелую створку двери, в церковь ворвался шум дождя и уличного движения — и вновь утих, когда дверь захлопнулась.

Однажды на следующей неделе, к концу дня, во время заседания акционеров, мистера Брюса позвали к телефону: звонила жена. Пусть он зайдет за Кэтрин в манеж и после урока верховой езды привезет девочку домой. Он возмутился, что его ради этого звонка вызвали с заседания, а без него всем стал распоряжаться один дотошный старик — он притащил с собою Робертсов «Свод правил». Рассмотрение вопроса, который можно было решить быстро и просто, бесконечно затянулось, и заседание свелось к утомительным и жарким словопрениям. Как только оно кончилось, Брюс доехал на такси до Девяностых улиц и прошел в крытый манеж. Кэтрин и еще несколько девочек в темных костюмах и шляпах для верховой езды двигались по кругу. Было холодно и сыро, ярко горели лампы под крышей, зеркала вдоль стен запотели, и по ним сбегали струйки, учительница обращалась к девочкам с изысканной учтивостью. Мистер Брюс отыскал глазами дочь. Кэтрин — дурнушка, в очках, светлые волосы свисают прямыми длинными прядями. Она девочка понятливая, послушная, и сент-джеймское воспитание уже начинает сказываться в выражении ее лица. Когда урок закончился, Брюс вернулся в переднюю. Здесь он застал миссис Шеридан, она ждала своих дочерей.

— Разрешите довезти вас до дому? — предложил мистер Брюс.

— Да-да, конечно, — сказала миссис Шеридан. — Мы собирались поехать автобусом.

К ним присоединились девочки, и все они вышли на улицу и стали ждать такси. Уже стемнело.

— Меня заинтересовал вопрос, который вы задали на собрании родителей, сказал Брюс.

Он солгал. Вопрос этот ничуть не занимал его, а если бы в Сент-джеймскую школу начали принимать негров, он забрал бы оттуда Кэтрин.

— Я рада, что хоть кто-то заинтересовался, — сказала миссис Шеридан. Директор был взбешен.

— Вот это для меня было самое интересное, — сказал мистер Брюс, стараясь держаться поближе к истине.

Подъехало такси, и они сели в машину. Брюс довез миссис Шеридан до ее дома и провожал глазами, пока она с девочками не вошла в освещенный вестибюль.

Миссис Шеридан забыла ключ, и ей отворила горничная. Было уже довольно поздно, а она пригласила на вечер гостей. Дверь в комнату мужа оказалась закрыта, и миссис Шеридан умылась и переоделась к ужину, не повидав его. Причесываясь, она услышала, как он прошел в гостиную и включил телевизор. При посторонних Чарлз Шеридан всегда отзывался о телевидении презрительно: «Ей-богу, не понимаю, как можно смотреть эту ерунду. Я уже, наверно, год не включал телевизор». Сейчас жена услышала, что он хохочет во все горло.

Она вышла из своей комнаты и пошла коридором в столовую проверить, все ли там приготовлено. Потом через буфетную прошла в кухню и, едва переступив порог, почуяла неладное. За столом, возле кухонной раковины, сидела Элен, горничная, и плакала. Анна, кухарка, отставила недомытую кастрюлю, чтобы не упустить ни словечка из предстоящего разговора.

— Что случилось, Элен? — спросила миссис Шеридан.

— Он удершал двенадцать долларов из моего шалованья, миссис Шеридан, сказала Элен; она была родом из Австрии.

— А за что, Элен?

— За тот день, когда я обожглась. Вы мне тогда велели пойти к доктору, правда?

— Да.

— А он за это удершал двенадцать долларов из моего шалованья.