Владимир Ерохин - Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке

• Название: Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке
• Автор: Владимир Ерохин
• Издательство: Центр гуманитарных инициатив
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98712-643-1

В монографии представлено современное понимание истории Реформации и религиозно-политической борьбы в Англии XVI — первые десятилетия XVII века. Данный период в британской истории был временем разрыва церковно-административных связей с римско-католической церковью, началом формирования национальной церкви и пуританизма, комплекс этих факторов оказал большое влияние на развитие духовной культуры во всем англоязычном мире. Под непосредственным воздействием Реформации приобрела свою идентичность британская политическая система, государственность во главе с монархом, сосредоточившим светские и церковные властные функции, а также активизировался Парламент как законодательное учреждение. В Англии сохранилось католическое сообщество, ограниченное в правах, но не потерявшее свою вероисповедную идентичность, что стало одной из основ толерантности и культурного разнообразия. Период XVI — первой половины XVII в. во многих отношениях ознаменовал начало становления политической системы и складывания социо-культурной самобытности современной Великобритании.

Книга будет интересна всем тем, кого занимают вопросы религиозно-политической истории Англии XVI — первой половины XVII в., а также становления британской конфессиональной и культурной идентичности в целом.

---

По мнению Р. Погсона, отсутствие согласованной церковной политики по возрождению католицизма в стране в правление Марии объяснялось не только неповоротливостью Поула, но и отсутствием информации для выработки этой политики: епископы составляли ему отчёты о положении в епархиях медленно, неохотно подчинялись Поулу, так как они с 1530-е гг. сталкивались с его ругательными посланиями в адрес церкви Англии при Генрихе VIII, когда Поул жил в эмиграции на континенте. В Рим стали направляться жалобы с просьбой убрать Поула от руководства церковными делами в Англии. Стремление католиков вернуть имущество церкви использовалось протестантами — они утверждали, что реально именно это как раз интересует католиков под прикрытием возрождения истинной веры{763}. Таким образом, Р. Погсон подчеркнул, скорее, трудности, с которыми сталкивались католические власти в правление Марии Тюдор, чем перспективы английского католицизма. Преследования протестантов при Марии, считает Р. Погсон, привели к тому, что лица колеблющиеся отвернулись от католицизма. Организаторами преследований, по его мнению, были Тайный совет и королева, а наиболее активным исполнителем был епископ Лондонский Боннер: хотя не он начал политику репрессий, он все же отправил 113 человек на костер, и лондонская епархия при нем отличалась в этом вопросе четкостью делопроизводства, на чем лежит уже печать деятельности самого епископа{764}. Выводы Р. Погсона отличаются от характерного в целом для ревизионистской концепции английской Реформации мнения о том, что реставрацию католицизма в правление Марии Тюдор можно считать достаточно успешной.

Статья Дж. Александер «Боннер и преследования в правление Марии» посвящена анализу действий епископа Лондонского в годы реставрации католицизма. В его епархии была сожжена треть всех протестантских мучеников. Основные оценки деятельности Боннера базируются на свидетельствах Джона Фокса.

Как считает Дж. Александер, «Боннер никогда не был уравновешенным человеком, а годы заключения в тюрьме, когда при протестантском режиме в правление Эдуарда VI он оказался под арестом, сделали его ещё более неуравновешенным»{765}. В то же время, считает Дж. Александер, неясно, от кого после прихода Марии к власти исходила инициатива в восстановлении трех средневековых статутов против ереси 1382, 1401 и 1414 гг. — или от самой Марии, или от её испанских исповедников, или от канцлера епископа Стивена Гардинера{766}. Дж. Александер также обращает внимание на то, что за действиями Боннера как епископа Лондонского в столице постоянно следили Тайный совет, королева, частные лица, требовавшие от него жесткости. Боннер не мог поступать с преследуемыми протестантами иначе, и к нему также присылали для допроса «еретиков» из других епархий{767}.

Как отмечает Дж. Александер, журнал записей о судах над еретиками потерян, но его ещё успел использовать Джон Фокс, что дает возможность оценить также и поведение на судах Боннера. Из всех других епархий, кроме Лондонской, при Марии вышло только 69 уведомлений об отлучении за ересь, если судить по тому, как эти документы сохранились в архивах, но из разных источников известно, что в Лондоне действительно осудили больше еретиков, чем в других епархиях. На всех лондонских уведомлениях, кроме одного, стоит подпись Боннера, но и это уведомление было продублировано через три недели извещением с подписью самого Боннера{768}. Статья Дж. Александер внесла вклад в детализацию представлений о преследованиях протестантов в правление Марии Тюдор.

В 1993 г. крупнейший представитель ревизионистского направления в изучении английской Реформации в современной британской историографии К. Хейг опубликовал свою обобщающую работу «Английские реформации. Религия, политика и общество при Тюдорах», в которой представлена его концепция в понимании английской Реформации{769}.

Рассматривая английскую Реформацию как политическое по происхождению явление, К. Хейг характеризует отношения между светской и духовной властями в первые десятилетия XVI в. Корона к этому времени контролировала выдвижение кандидатур на самые важные церковные административные посты и приходы. Подчинение епископата началось в Англии ещё при Генрихе VII тем, что служба у короля становилась основой для продвижения на высшие церковные должности. Формально власть монарха над церковью в дореформационный период была ограничена, но на практике она была значительной. Корона следила за тем, чтобы церковь не приобрела чрезмерного влияния в обществе, поэтому, например, монархи использовали предписания по изъятию (writs of prohibitions) некоторых судебных дел из церковных судов в королевские суды, а также особые предписания (writs of praemunire), которые запрещали рассмотрение дела в церковном суде по делам, которые считались находящимися в королевской юрисдикции. Монархия и светские юристы настаивали, что церковная собственность, права патронажа, которыми обладала церковь, были подчинены как церковным судам, так и общему праву. Таким образом, потенциально существовала основа для трений между монархией и церковью, но какое-либо конкретное выражение, по словам К. Хейга, «все это обретало редко», хотя политическая реальность была такова, что король мог принудить духовенство действовать в интересах монарха, особенно в том случае, когда на стороне короля были светские магнаты{770}.

К началу XVI в. связи с папством, как считает К. Хейг, стали для церкви Англии «не более чем символом единства с остальным христианским миром». Папа в своих распоряжениях относительно Англии действовал так, как его просил поступить монарх, и для английского духовенства наибольшее значение имела позиция и взгляды монарха. Нельзя сказать, чтобы власть и авторитет папы в Англии любили или ненавидели — просто это было «незначительное явление в церковной жизни страны». В отношении к церкви в английском обществе между парламентами 1410 и 1529 гг. не прослеживалось какого-либо заметного недовольства материальным богатством церкви{771}.

Английское духовенство было в начале XVI в. критично по отношению к себе. Критика пристрастия английского духовенства к светским занятиям, получению более выгодных бенефициев и больших доходов на королевской службе шла, в трактовке К. Хейга, в первую очередь изнутри церкви со стороны моралистов, учёных-гуманистов, и в связи с этим чаще всего обращают внимание на взгляды Джона Колета (1467–1519). Известна его проповедь в 1510 г., когда он был настоятелем собора Св. Павла, перед Кентерберийской конвокацией. Колет упрекал духовенство в гордости, потакании плотским интересам и желаниям, алчности, тяге к светским занятиям. Эта проповедь Колета часто использовалась историками как важное свидетельство о внутреннем состоянии церкви Англии накануне Реформации и как объяснение того, почему в Англии была воспринята идея Реформации. Но К. Хейг призывает к осторожности в оценке значения этой проповеди и обращает внимание, наряду с наилучшей публикацией этой проповеди{772}, на статьи и работы о ней{773}. Речь Колета, на что, по мнению К. Хейга, есть основания, можно истолковывать в другом смысле: необходимость улучшения морали, нравов в обществе является постоянной темой в истории христианства, и резко критическое содержание проповеди может быть в большей степени результатом критических намерений проповедника как добродетельного христианина, чем отражением действительного положения вещей. Колет не был протопротестантом, вынужденным маскироваться в существовавшей церковной структуре — он был высоким должностным лицом, и стремился сохранить привилегии духовных лиц, для чего нужно было повышать их престиж в обществе. Подтверждение такого толкования — слова самого Колета в проповеди о том, что «недуги, которые ныне одолевают церковь — те же, что проявляли себя и в прошлые века». Если же духовенство будет соблюдать волю Бога и каноническое право, светские лица будут только ещё больше уважать церковь, а это прибавить церкви и доходов, к которым так стремятся подвергающие себя мирским соблазнам духовные лица.

К. Хейг считает, что в год выступления Колета с критической проповедью более трети из 25 епископов церкви Англии были «энергичными администраторами, поддерживавшими дисциплину, должный уровень квалификации священников в своих епархиях, и реально делали даже больше, чем хотел Колет». Буквально единственным епископом в Англии с репутацией, неподобающей для такого должностного лица, в 1510 г. был Стэнли Элийский, но в 1515 г. его заменили Николасом Уэстом. Стэнли был первым графом Дерби, сводным братом короля Генриха VIII, имел троих детей, которых пристроил во дворянство в северо-западной Англии, и был просто навязанным церкви ставленником на доходный пост{774}.

Либеральный историк Д. Мак-Каллок тоже высоко оценивает интеллектуальные и административные способности епископов в Англии, что сложилось, но его мнению, благодаря тому, что высшая знать в стране не шла активно в духовное сословие, хотя это трудно объяснимо, поскольку английские епископы выделялись в Европе своей материальной состоятельностью. Большинство духовных лиц из числа занимавших важнейшие должности имели университетское образование и по происхождению были сыновьями йоменов и мелкого джентри. Довольно прочно по сравнению с остальной Европой в Англии утвердился целибат духовенства, и только в Уэльсе ситуация была относительно хуже. Ранний английский реформатор Уильям Тиндейл считал, что утверждению целибата в Англии способствовала критика духовенства со стороны лоллардов, и английское духовенство стало осторожнее. Проблемой английского монашества в начале XVI в., считает Д. Мак-Каллок, было не то, что ухудшалось отношение к ним со стороны светских лиц, а то, что набожные образованные прихожане, особенно в Южной Англии, теперь в своей духовной жизни вполне могли обходиться без помощи монахов{775}.