Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

• Название: Королева Брунгильда
• Автор: Брюно Дюмезиль
• Издательство: ЕВРАЗИЯ
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-918S2-027-7

Весной 581 г. на Шампанской равнине готовились к столкновению две франкских армии. Шесть лет назад случаю было угодно, чтобы престол самого могущественного из франкских королевств — Австразии — унаследовал ребенок. С тех пор магнаты дрались за пост регента. Но когда решительная битва должна была вот-вот начаться, меж рядов противников появилась женщина в доспехах. Она пришла не затем, чтобы принять участие в бою, и даже не затем, чтобы воодушевить мужчин храбро биться. Напротив, употребив всю власть, какую давало ей ношение воинского пояса, она потребовала, чтобы франки положили конец распре. Неожиданно для всех она добилась своего. Благодаря этому воинственному жесту мира варварская королева по имени Брунгильда вошла в историю. Вскоре франки признали за ней верховную власть, и почти тридцать лет она царствовала на территории от Атлантики до Баварии и от Северной Италии до берегов Эльбы, встав у руля самого могущественного королевства Средневековой Европы — Франкского государства Меровингов.

Но работа Бруно Дюмезиля — не просто яркая биография Брунгильды. Французский историк подарил читателю настоящую эпическую сагу об «эпохе Меровингов» — её главных действующих лицах, варварских королях и знати, епископах и монахах, интригах при королевском дворе и провинции, борьбе за власть и влияние. Сагу о средневековом мире, который без Брунгильды мог стать другим.

---

Итак, пронейстрийская клика, возглавляемая Эгидием Реймским, Урсионом и Бертефредом, победила, но, чтобы удержать в своих руках Австразию, ей еще многое надо было сделать. Чтобы обеспечить себе власть, новая правящая группа допустила в свой состав посторонних людей. Например, она предоставила высокий пост Гунтрамну Бозону; с учетом своенравности герцога этот шаг можно было счесть рискованным[75]. Эгидий также постарался снискать дружбу герцога Леодефрида, управлявшего от имени Хильдеберта II важным периферийным княжеством Аламаннией{367}. Ряды группировки выросли и за счет присоединения некоторых неожиданных людей, например, Муммола, бургундского магната, поссорившегося с королем Гунтрамном; новые регенты дали ему убежище и доверили охрану пограничного города Авиньона{368}.

Эта новая поддержка была очень кстати, потому что Австразия все еще находилась на грани взрыва. Так, город Лан в 581 г. по-прежнему контролировали «верные» герцога Лупа{369}. Еще более беспокоило власти то, что в Марселе поднял мятеж Динамий, старый друг Гогона. А ведь он занимал пост ректора Прованса, то есть держал под контролем богатые южные земли королевства Австразии. Поскольку на него была возложена обязанность собирать тонльё со средиземноморской торговли, он мог также отрезать королевскую казну от этих важных источников монетных доходов. К тому же, демонстрируя независимость по отношению к новой группе, пришедшей к власти, Динамий начал назначать своих союзников на епископские посты в Провансе, тогда как теоретически назначение епископов оставалось прерогативой дворца{370}.

Пронейстрийская клика попыталась отреагировать на это, послав войска, чтобы вернуть себе Марсель и епископские должности, попавшие под контроль Динамия. В Провансе новые регенты могли рассчитывать на поддержку епископа Теодора Марсельского и бывшего ректора Иовина. Оба этих человека были тем опасней для Динамия, что раньше принадлежали к группировке Гогона и потом порвали с ней. Бывшие друзья — во все времена худшие враги. Тем не менее Динамий скоро разрушил все их надежды, восстановив контроль над Провансом. Продолжая политическую линию, которой всегда придерживались Гогон и Луп, ректор Прованса вступил в союз с королем Гунтрамном и в конце 581 г. предложил ему Марсель и его область{371}.

Эта инициатива вызвала почти открытую войну между опекунами Хильдеберта II и королем Гунтрамном. Ситуация была выгодна для Хильперика, который решил воспользоваться случаем и расширить свои аквитанские владения за счет Бургундии. Он отправил армию, чтобы захватить Перигё и Ажен; в течение 581 г. оба этих города перешли под нейстрийскую власть{372}. Годом позже Гунтрамн был вынужден пойти на мирные переговоры с Хильпериком и признать завоевания, сделанные его врагом{373}.

Что сталось с Брунгильдой в час триумфа нейстрийцев и их союзниковРМожно предположить, что она затаилась во дворце и выжидала лучших времен. Вероятно, она не прекращала интриговать, потому что Хильперик не преминул выдвинуть против нее обвинения в письмах, которые адресовал регенту Австразии Эгидию. В одном из этих посланий содержалась следующая фраза: «Пока корень чего бы то ни было не уничтожат, побег, прорастающий из земли, не засохнет»{374}.[76] Этот садоводческий совет допускал множество толкований. Но читатели, привычные к обилию намеков у франкских эпистолографов, запросто могли увидеть в нем призыв к убийству: по мнению короля Нейстрии, пробургундская партия в Австразии будет искоренена, только когда исчезнет королева. Но Эгидий воздержался от прополки сорняков: даже врагам Брунгильда стала необходимой из-за ее талантов в сфере внешней дипломатии{375}.

Несмотря на эту небольшую накладку, удача отныне как будто улыбалась Хильперику. Австразия, охваченная междоусобной войной, больше не составляла угрозы, а Бургундия, атакованная с двух сторон, была вынуждена перейти к обороне. На международной арене государь Нейстрии тоже стал восприниматься как великий король франков, которого предпочитали в качестве партнера на переговорах византийский император и король вестготов. Хильперик даже возмечтал поступить как Брунгильда, несколько лет назад выдавшая дочь за наследника испанского трона. В 582 г. он направил в Испанию послов, чтобы предложить свою дочь Ригунту второму сыну короля Леовигильда, Реккареду{376}; а ведь к тому времени тот стал назначенным наследником толедского престола{377}.

В довершение счастья Хильперика Фредегонда произвела на свет нового сына, которого назвали Теодорих. 17 апреля 583 г. Хильперик почувствовал себя достаточно сильным, чтобы совершить триумфальный въезд в Париж, старинную столицу Хлодвига, и разместить там свой дворец вопреки правилам о неделимости, действовавшим с 561 г. На следующий день, на Пасху, он велел епископу Рагнемоду под народное ликование окрестить Теодориха{378}.

За пределами королевства Хильперика его радость не слишком спешили разделить. С рождением Теодориха Хильдеберт II и Брунгильда вновь утратили надежду унаследовать Нейстрию. Австразийцев могло встревожить и имя, которое Хильперик выбрал маленькому принцу: ведь Теодорих I был основателем первого королевства восточных франков. Не хотел ли Хильперик показать, давая сыну такое имя, что у него снова появились виды на завоевание Австразии? Эгидий Реймский и его друзья поспешили в Париж, дабы убедиться, что союз сохраняется. Хильперик их в этом заверил и, если верить Григорию Турскому, обвинил перед ними короля Гунтрамна в организации убийства Сигиберта I. На самом деле Хильперик поставил условием сохранения своей дружбы открытую войну с Бургундией. Это не могло вызвать возражений у Эгидия, искавшего возможность подчинить тех, кого он называл «отступниками», то есть Лупа и Динамия, которых Гунтрамн взял под покровительство. Поскольку интересы совпадали, было решено начать наступление на Бургундию, взяв ее в «клещи». Нейстрийцы должны были наступать с запада, австразийцы с севера, а место соединения было назначено под Буржем. Хильперик выступил во главе своих войск и, поскольку не совсем доверял восточным франкам, взял с собой Эгидия и других послов{379}.

Вся затея вскоре обернулась полным провалом. В ходе этой летней кампании 583 г. войска Хильперика были заинтересованы прежде всего в грабежах и самозабвенно им предавались, в том числе и в нейстрийских городах, через которые проходили. Что касается австразийской армии, то она тронулась с места со значительным запозданием. Поскольку в окружении юного Хильдеберта II основные члены властной группировки отсутствовали, то стал слышен голос людей с иными желаниями. К тому же многие австразийские магнаты полагали, что с рождением у Хильперика нового сына необходимость союза с Нейстрией перестала быть очевидной. Раз Хильдеберт II не наследует своему дяде, зачем помогать последнему в его войнах? Отсутствие Эгидия поощряло раздумья, а раздумья побуждали не слишком торопиться на свидание с нейстрийцами.

Австразийцы опоздали настолько и так удачно, что, когда под Буржем наконец появилась бургундская армия короля Гунтрамна, Хильперик и его люди еще оставались без союзников. И бой пришлось принимать им одним. Потерпев тяжелое поражение, король Нейстрии был вынужден отступить, и ему даже пришлось платить Бургундии репарации, чтобы добиться мира{380}.

ЗАВОЕВАНИЕ НЕЗАВИСИМОСТИ (583–584)

Захват власти в Австразии

Поражение Хильперика, которому способствовали происки австразийских пробургундских группировок, значительно ослабило позиции регента Эгидия. Обратившись в бегство после сражения при Бурже, он сумел найти убежище в рядах армии Хильдеберта II, которая все еще неспешно продвигалась на соединение с нейстрийскими силами. Ночью в австразийском лагере раздались крики: «Пусть убираются с глаз короля те, которые продают его королевство, отдают его города под власть другого и отдают его народ под власть другого господина!» Эгидий и его друзья без труда поняли, что это поносят их. Опасаясь за свои жизни, они оседлали коней и укрылись в Реймсе. Григорий Турский иронически уверяет, что епископ Эгидий в скачке потерял сапог, но был так напуган, что не обеспокоился о нем, пока не обрел безопасность за стенами своего города{381}.

Конечно, утверждать, что это возмущение организовала Брунгильда, нельзя. Но кто еще из тех, кто оставался в Австразии, мог руководить пробургундской партией? Гогон был мертв, герцог Луп бежал, а ректор Динамий бунтовал в Марселе. Только королева еще могла пробуждать надежды у тех, кто ненавидел Хильперика. Брунгильда располагала несколькими друзьями, которые вскоре стали ее ближайшими советниками. Так, можно назвать имя епископа Магнериха Трирского: ученик Ницетия и корреспондент Фортуната, этот прелат был один из немногих друзей Гогона, которые в Австразии смогли сохранить свое место после 581 г. Королева обладала также достаточной ловкостью, чтобы включить в новую правящую группировку нескольких «верных» Эгидия, согласившихся поменять лагерь. Среди них как будто угадывается и герцог Гундульф, родственник Григория Туре кого{382}.