Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

• Название: Королева Брунгильда
• Автор: Брюно Дюмезиль
• Издательство: ЕВРАЗИЯ
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-918S2-027-7

Весной 581 г. на Шампанской равнине готовились к столкновению две франкских армии. Шесть лет назад случаю было угодно, чтобы престол самого могущественного из франкских королевств — Австразии — унаследовал ребенок. С тех пор магнаты дрались за пост регента. Но когда решительная битва должна была вот-вот начаться, меж рядов противников появилась женщина в доспехах. Она пришла не затем, чтобы принять участие в бою, и даже не затем, чтобы воодушевить мужчин храбро биться. Напротив, употребив всю власть, какую давало ей ношение воинского пояса, она потребовала, чтобы франки положили конец распре. Неожиданно для всех она добилась своего. Благодаря этому воинственному жесту мира варварская королева по имени Брунгильда вошла в историю. Вскоре франки признали за ней верховную власть, и почти тридцать лет она царствовала на территории от Атлантики до Баварии и от Северной Италии до берегов Эльбы, встав у руля самого могущественного королевства Средневековой Европы — Франкского государства Меровингов.

Но работа Бруно Дюмезиля — не просто яркая биография Брунгильды. Французский историк подарил читателю настоящую эпическую сагу об «эпохе Меровингов» — её главных действующих лицах, варварских королях и знати, епископах и монахах, интригах при королевском дворе и провинции, борьбе за власть и влияние. Сагу о средневековом мире, который без Брунгильды мог стать другим.

---

Что касается Фредегонды, то ее положение напоминало, как уже говорилось, положение Брунгильды десять лет назад. Как и ее невестка, она сумела спасти только личные сокровища, поместив их в Парижский собор под охрану епископа Рагнемода. Ей тоже не удалось добиться, чтобы магнаты сохранили ей верность. В частности, камерарий Хильперика Эберульф отказался защищать королеву{406}. Остальная аристократия выжидала, кто захватит власть, а до этого не желала занимать какую-либо позицию. Верность королеве изъявили только чиновники Ансовальд и Авдон, не принадлежавшие, конечно, к числу самых могущественных в Нейстрии{407}.

Однако, как и Брунгильда до нее, Фредегонда сохранила козырную карту в лице своего сына — теоретического наследника королевства Хильперика. Она спешно сумела — неизвестно как — переправить его из Витри в Париж. Нужно еще было, чтобы четырехмесячный ребенок пережил кризис наследования. Зная, что на Хильдеберта II рассчитывать не приходится, Фредегонда написала Гунтрамну, предложив ему стать приемным отцом ребенка{408}. Взамен король Бургундии мог обеспечить себе регентство в Нейстрии до совершеннолетия короля. Конечно, на Гунтрамна легла бы моральная обязанность возвести новорожденного на трон и предоставить его матери поддержку и защиту.

И вот короли Австразии и Бургундии наперегонки поспешили к Парижу, один — чтобы устранить сына Хильперика, другой — чтобы защитить его. В момент убийства дяди Хильдеберт II находился в области Mo — города, скажем мимоходом, очень близкого к Шелю, словно австразийцы к чему-то готовились. Король, которого несомненно сопровождала мать, выдвинулся к Мелёну{409}.[79] Но Гунтрамн, который тоже был недалеко, опередил его и вступил в Париж для помощи Фредегонде.

Остановленные под стенами старинной столицы, Хильдеберт и Брунгильда направили послов для переговоров о доступе в город, ссылаясь на принцип неделимости. Гунтрамн отказал, обвинив австразийцев в вероломстве{410}. Разве они не заключили в 581 г. союз с Хильпериком вопреки соглашениям с Бургундией, принятым в 577 г.? Конечно, заявлять это значило обвинять Брунгильду в союзнической неверности, главную ответственность за которую нес Эгидий. Но Гунтрамн, официально обращаясь к Хильдеберту II, делал вид, будто не знает, что юный король — всего лишь марионетка, за ниточки которой поочередно дергают разные руки.

Несмотря на этот грубый отказ, Брунгильда возобновила попытки завязать диалог, потребовав, чтобы часть королевства Хариберта, переданная в 568 г. Хильперику, была по справедливости разделена между Гунтрамном и Хильдебертом II. Король Бургундии, у которого тоже была хорошая память, ответил, что Сигиберт I нарушил старый договор 561 г., вступив в 575 г. в Париж без разрешения братьев. Таким образом, его смерть была божьей карой, и о том, чтобы его наследник извлек выгоду из его святотатства, не может быть и речи{411}.

Поединок на юридических аргументах закончился, но еще не был решен вопрос с Фредегондой. Брунгильда от имени своего сына Хильдеберта обвинила ее в убийстве Сигиберта, Меровея, Хлодвига и до кучи самого Хильперика, поскольку убийцу последнего не нашли. Хотя, вероятно, Гунтрамн не испытывал никакой личной симпатии к Фредегонде, он отказался выдать ее австразийцам{412}. Он прекрасно понимал, что они предадут ее смерти, обвинив в цареубийстве, и что эта расправа бросит тень сомнения на легитимность ее сына. Ведь если женщина убила супруга, разве это не обличает ее неверность? А ведь Гунтрамн был заинтересован, чтобы никто не оспаривал легитимность последнего сына Хильперика. В самом деле, если бы отцовство последнего оказалось под вопросом, этот еще безымянный ребенок потерял бы всякое право царствовать. А только в силу этого права король Бургундии и собирался стать регентом Нейстрии и таким образом временно прибрать к рукам королевство Хильперика.

Опять же, соперничество между Брунгильдой и Фредегондой следует считать чисто политическим, и нет надобности предполагать, что между обеими женщинами существовала непримиримая личная ненависть. Если Брунгильда так упорно желала вступить в Париж, то не столько затем, чтобы умертвить Фредегонду, сколько чтобы устранить ее сына, Меровинга мужского пола и соперника ее собственного сына. Кстати, младенца можно было отстранить от власти без пролития крови. Достаточно было бы просто поместить его в монастырь. Только когда этот план стал невыполнимым из-за вмешательства короля Гунтрамна, Брунгильда обрушилась лично на Фредегонду, поскольку расправа с последней позволила бы также избавиться и от того, что оставалось от династии Хильперика.

Что касается вопроса, кто был настоящим отцом ребенка, от имени которого выступала Фредегонда, то Григорий Турский отказывается четко отвечать на него, хотя дает понять, что было много сомнений{413}. Маленького принца, тайно воспитываемого на вилле Витри, было бы легко подменить, если бы он умер в раннем возрасте. Но, точно так же как полемическая пристрастность заставляла Григория Турского выражать это подозрение, соображения политической выгоды побуждали короля Гунтрамна не считаться с ним, даже если бы существовали доказательства неверности Фредегонды или подмены младенца. Впрочем, король Бургундии решил рассеять слухи. Он собрал в Париже всех магнатов Нейстрии, каких смог найти, и под его давлением они согласились признать сына Хильперика и дать ему имя Хлотарь{414}. Это имя носил отец Гунтрамна, он же дед Хильдеберта; такое наречение было знаком мира.

Гунтрамн делит наследство в своих интересах

Воспользовавшись собранием нейстрийской аристократии, Гунтрамн сделал юного Хлотаря своим приемным сыном. Однако он не поставил под вопрос усыновление Хильдеберта II, которое совершил несколько лет назад{415}. В результате Гунтрамн мог считать себя единственным настоящим и признанным государем Regnum Francorum, имеющим наследников, которые были одновременно его родными племянниками, его приемными сыновьями и королями, владения которых он пока что рассматривал просто как придатки своей державы. О Брунгильде, суетившейся под стенами Парижа, никто не упомянул.

Чтобы завершить передачу наследства, король Бургундии поручил важному сановнику Ансовальду — который всегда был близок к Фредегонде — вновь взять под контроль нейстрийские города, оставшиеся без хозяина после смерти Хильперика. Они должны были принести двойную клятву верности — юному Хлотарю II и его опекуну Гунтрамну{416}. Кроме того, чтобы увеличить шансы на появление новых сторонников, все оставшееся время до отъезда из Парижа Гунтрамн посвятил исправлению самых вопиющих несправедливостей, допущенных Хильпериком во время царствования. Он хотел изгладить из памяти людей времена изгнаний и братоубийственных войн, показав свое милосердие.

Первой жертвой Хильперика, явившейся к Гунтрамну, был епископ Претекстат. Он провел семь лет в изгнании за то, что сочетал браком Брунгильду и Меровея. Воспользовавшись волнениями после убийства Хильперика, Претекстат сумел вернуться на прежнее место в городе Руане и теперь просил Гунтрамна узаконить его возвращение на пост. Хотя Фредегонда просила ему отказать, король Бургундии удовлетворил прошение. Возможно, ему был нужен «верный» человек в Руане; а может быть, Гунтрамн, официально реабилитируя врага Фредегонды, просто хотел показать всем подданным, кому в Нейстрии принадлежит реальная власть{417}. Поэтому Претекстат официально получил свою должность обратно, а Мелантий, епископ, назначенный в Руан Хильпериком, был смещен.

Вторым просителем, который явился к Гунтрамну, был Промот, которого Сигиберт возвел в сан епископа Шатодёнского, а Парижский собор 573 г. низвел в простые приходские священники. Вопреки каноническому регламенту он сохранял свой пост до 575 г., однако после смерти покровителя его в конце концов изгнали, даже не совсем ясно, кто — король Бургундии или Нейстрии. В 584 г. Промот несомненно надеялся, что атмосфера примирения пойдет ему на пользу. Он добился половины от того, чего хотел, — вернул только свое личное имущество{418}.

Таким образом, чтобы установить свою власть в Нейстрии, Гунтрамн прибегнул к политике ублажения и милосердия, но она имела переменный успех. В самом деле, Брунгильда попыталась опередить его на его же территории. Не отступая от Парижа, она послала герцога Гарарика и камерария Эберона принимать в тех городах, которые когда-то принадлежали Сигиберту I, клятвы на верность Хильдеберту II. Так, под австразийскую власть согласился перейти Лимож{419}. Так же поступили Тур и Пуатье, и можно полагать, что ради достижения этого результата в этих городах немало потрудились такие давние клиенты Брунгильды, как Григорий и Фортунат{420}.